— Ты пахнешь сексом, — прошептала Эмили, улыбаясь, когда мы сидели на веранде.

— Вообще-то я пахну Шанель, — закатила я глаза.

— Нет, — покачала головой Эбби. — Ты пахнешь жестким, животным, фантастическим сексом. У меня нюх на такое.

— Надо же, как ты изголодалась, — засмеялась я в ответ.

— Боже, милая, ты потрясающе выглядишь, — улыбнулась Ева. — Фигура, улыбка, походка, блеск в глазах. Ты влюбилась?

— Потрахалась.

— Вы с Майклом снова вместе? — в замешательстве спросила Долорес.

— Нет. Мне не нужен больше мимолетный роман, даже с отцом моей дочери.

— А как же вы общаетесь?

— Он делает то, что хочет, а я не спрашиваю и не запрещаю. Пока Эстель в безопасности, он может строить Титаник и запускать его по воде в ванной.

На улице было четыре часа дня и я, как и каждый день рождения, встречалась с подругами. Мы все называем друг друга семьей, но для меня это больше, чем семья. У всех них было хотя бы по одному родителю, которые их любили, я же была совсем одна. В этом мире у меня кроме них нет ни одного человека, который бы верил в меня, любил и был рядом, несмотря ни на что. Та ссора в клубе, которая свела нас вместе, была не просто очередной моей вспышкой. Тогда я работала под прикрытием и с первых секунд знала, что смогу им верить. Но все-таки не смогу рассказать правду о своей жизни, и не потому что не верю, а просто хочу держать их подальше от опасности.

— Почему ты не хочешь хотя бы попробовать? — спросила Донна.

— Он называет меня лакомый кусочек, — закатила я глаза.

— Тебя бесит, когда он тебя критикует и когда не критикует, — сделала глоток вина Долорес.

— Это неправда, — возразила я.

— Правда, ты не воспринимаешь даже конструктивной критики.

— Я хочу умного мужчину. Чтобы его энергию я чувствовала через всю комнату. Чтобы его взгляд раздевал меня на расстоянии километра. И его руки на себе в то время, как они находятся в карманах его идеальных классических брюк. Пошел он нахрен, — прошептала я, улыбаясь, и выпила стакан сока.

— Принято, — засмеялась Эмили, поднимая бокал с вином.

— Представляете, он утром готовил завтрак. Для меня мужская готовка, как насилие в семье.

— В смысле? — в замешательстве спросила Эбби.

— Ну ты через это проходишь и надеешься, что это никогда больше не повторится.

Подруги переглянулись между собой, а я опустила глаза, смотря на свои ногти. Они всегда пытались меня уберечь, и пока я не взяла в руки оружие, мне становилось с каждым днем хуже. Я не могла контролировать свою злость и просыпалась день ото дня с единственной мыслью — в этой жизни мне чего-то не хватает. Многие люди говорят, что человеку нужен только другой человек, но мне нужна цель. Раньше у меня были только планы и мечты. Все люди очень красиво рассуждают об ошибках, недостатках и возможностях других, но, когда сами могут превратить желания в цели, понимают, что слишком слабы. Человек нужен, но только для поддержки вашего решения.

— Меня бесит, когда я веду машину, а Адам возле меня не затыкается, — покачала головой Донна. — Он понимает, что педали и руль у меня, но не может заткнуться и молиться, а добравшись до места конечной станции, пожать мне руку. Он иногда, как старуха, ругается и кормит кошку.

Мы все засмеялись, смотря на Донну, которая светилась от счастья, несмотря на рассказы о мужчине, который день за днем покорял ее сердце.

— Зачем ты начала это, Эс? — спросила Долорес.

— Я думаю, Майкл, добрый и милый, —добавила Ева.

— Он был мне как брат и любовник в одном лице.

— И ты его любишь?

— Иногда, — улыбнулась я, пытаясь скрыть свои чувства. — Как человек, я понимаю его страхи, но как женщина, хочу застрелить, — посмотрела я на часы, а затем поднялась со стула. — Мне нужно идти Эстель кормить, да и Майклу ещё самому нужна нянька.

— Ладно тебе, Эс, ты и так все время с дочерью, — улыбнулась Эбби. — Кроме того, он не сделает ничего нашему маленькому сокровищу.

— Нет, но он может споткнуться об стул, наливая утром стакан воды, так что я все-таки пойду проверю.

Я вошла в дом и увидела всех мужчин. Майкл снова что-то готовил, а Эстель лежала на руках у Адама.

— Привет, милая, — подмигнул мне Майкл.

— Ага.

— Привет, мамочка, — улыбнулся друг.

Майкл не сводил с меня глаз и усмехался. Я знала эту ухмылку, и знала, что, если так пойдет и дальше, я не буду принадлежать себе. Весь дом был в цветах. Розы были везде, и я конечно в этом не признаюсь, но праздника лучше у меня не было еще никогда.

— Мне нужно ее покормить, — взяла я дочь на руки, направляясь наверх. — Твой папа не такой уж и придурок.

— Рад, что ты заметила, — услышала я голос Майкла позади.

— Ты переодевал ее? — вошли мы в спальню.

— Да.

Я села на диван и начала кормить дочь. Майкл снял с меня туфли и поцеловал щиколотку на ноге. Этот момент был таким интимным и таким неловким для меня. Вот она — классика жанра. Секс, как само собой разумеющееся, но поцелуй вызывает неловкость. Когда произошло то, что сейчас мы называем нормальным? Когда женщины перестали быть нежными, а мужчины мужественными?

— О чём ты думаешь, лакомый кусочек?

— Не называй меня так.

— Сегодня ночью мы идем в кино.

— Может быть, я хотела в театр?

— Оперу любит Эмили, Донна и Долорес. Эбби нравится балет. А тебе и Еве – кино. Я не только трахал тебя, Стейси, я тебя слушал. — Я не могла сказать ни слова, будучи уверенной до этого, что Майкл толком не слушал меня ни разу. — Выходим в семь, — улыбнулся он, целуя дочь в щечку, а затем покинул комнату.

Я всегда считала себя особенной. Люди так легко открывают свои сердца и души, не думая о том, что потом не будет уже как раньше. Назад мы не возвращаемся. У нас нет песочных часов в кинжале, которые мы можем зарыть в стену и вернуть все в момент, когда только запомнили собственное имя. Мои подруги открываются или открылись своим мужчинам, а я не могу. Недоверие закрывает мое сознание, хотя я часто ловлю себя на мысли, что забываю обо всем, когда нахожусь рядом с Майклом.

Я покормила Эстель, а затем снова переодела ее. Мне нравилось это делать. И я пыталась все время с ней разговаривать.

— Запомни, милая, когда мужчина говорит, что он не такой, тогда он и правда не такой. Он самый большой идиот, которого раньше ты точно не встречала.

Спустя минут двадцать я вышла из спальни с Эстель на руках. Адам обнимал Донну, сидя на диване, Брайан что-то рассказывал, держа в руках бокал с виски, а его жена, Майкл, Долорес, Ева и Кристофер смеялись с чего-то. И только Эбби снова говорила с кем-то по телефону. Когда Донна увидела нас, то подорвалась с места и подбежала к нам, забирая дочь из моих рук.

— Моя принцесса, — сказала она, целуя ее в носик. — Как твои дела? Ты так быстро растешь и становишься истинной красавицей.

— Боже, ты стал подкаблучником, — услышала я голос Адама.

— Кто бы говорил, — добавил Кристофер.

— Ну и ладно, зато Эмили улыбается, — поцеловал Брайан свою жену в щеку.

— С чем тебе нужна помощь? Пока мы тут, то можем помочь, — сказала Эмили.

— Мне нужно алиби, — прошли мы на кухню. — И научи мою дочь не верить ни одному мужчине.

— Нет, я просто научу ее тому, что принцев мало на этой планете, и на всех их не хватает.

— Это точно.

— Кстати, Ева ходила на свидание с почтальоном.

— С кем? — была я немного шокирована.

— Ну это человек, который разносит почту, — ответила Эмили, смеясь. — И не смотри так на меня, может, он ее судьба.

— То, что он разносит почту — это его судьба, а не Евы, — скептически посмотрела я на нее.

— А что у вас с Майклом? —спросила Донна, войдя в кухню с Эстель на руках. — Я вижу, как он смотрит на тебя.

— Он как сигареты.

— В смысле?

— Я не курю, но люблю, когда выпью, — все засмеялись, и каждый нашел в моей шутке долю шутки. — Боже, почему я живу с идиотом? Почему из всех мужчин, которых я встречала, я выбрала именно того, с кем мы так похожи?