– Вдруг что-то важное.

Луи крепко держит меня за руку, и я также крепко обхватываю его ладонь и отвечаю на звонок.

– Подруга, такой вопрос: Скайлер сейчас с тобой? Умоляю, скажи да.

– Нет. – Качаю головой я. – Что-то случилось?

– Ее нет дома с того момента, как ты ушла. Она не отвечает на сообщения и звонки. Я пытался отследить ее по «найти айфон», но эта сучка даже его отключила.

Мне не требуется много времени, чтобы понять, где сейчас находится Шеффилд.

Я испуганно смотрю на Луи и четко произношу:

– Она поехала к Гарри.

Комментарий к Глава 14

Прошу, не убивайте меня.

Я снова здесь и в ближайшее время не собираюсь пропадать так надолго, я обещаю. Лето закончилось, работа тоже, так что я возвращаюсь в писательскую жизнь.

Еще мне казалось, что эта глава очень большая, но в итоге подучилось не так. Наверное, так казалось из-за потока информации, поэтому не сердитесь, что глава такая маленькая.

Из хороших новостей: идея для нового фика уже есть, и мне так не терпится поделиться ей с вами, что мне хочется уже начать писать первую главу и выложить ее сюда. Хотя, я думаю, что логичнее будет попрощаться сначала с этой работой. Нет-нет, это еще не конец, не надейтесь)

В общем, enjoy❤️

========== Глава 15 ==========

Комментарий к Глава 15

Перед тем, как вы начнете читать новую главу, я бы хотела рассказать вам пару вещей.

Я бы хотела сказать, что по эмоциональной составляющей эта глава будет самой тяжелой, но это не так.

Песня, которую Луи написал специально для Хейли на самом деле существует. Это Lauv & Troye Sivan - i’m so tired (stripped - live in LA). Да, именно эта версия. И давайте представим, что эту песню Луи и правда сочинил сам:)

Надеюсь, что вам понравится❤️

Я бы так и летала в облаках после сказанного вчера Томлинсоном, если бы не Ленни и его мама, сидящие прямо передо мной.

Свет в кабинете ярко-белый, и я при любой возможности прикрываю глаза. Стол со множеством бумаг, алюминиевая кушетка, лекарства, серая мебель – всё это вызывает у меня отвращение, и я ловлю себя на мысли, что закрываю глаза не сколько от противного света, сколько от желания не видеть этот злосчастный кабинет, пропахший медицинским спиртом, и озадаченное лицо миссис Уотерс.

За высоким столом сидит доктор Джеймс, Ленни и его мама прямо напротив, а я забилась в угол, лишь бы не отсвечивать лишний раз.

Во мне никогда не было столько эмоций сразу: тепло разливается по телу всякий раз, когда я вспоминаю вчерашний вечер и слова Луи, и мне хочется рассказать об этом всем, даже нашему ординатору, но через секунду я вспоминаю о Гарри, и мне становится противно лишь от того, что я могу радоваться в такой момент. Та реакция Скайлер, когда она узнала правду про Стайлса, пугает меня, волнение накрывает ледяной волной, и я тут же перевожу взгляд на подростка, который сидит прямо передо мной. И тогда меня съедает страх за его будущее, страх того, что я не смогу ему помочь, хотя это моя прямая обязанность. Я боюсь, что Гарри согласится на пересадку, и тогда никто не сможет сказать, что дальше будет с Ленни. И взгляд его матери всякий раз заставляет меня задержать дыхание, глаза начинает щипать от накопившихся слез.

А потом я снова вспоминаю Луи. И так по кругу до тех пор, пока голова не раскалывается на тысячу мелких частей.

Соберись, Кларк. От того, что ты распускаешь сопли ситуация не изменится – нужно взять себя в руки и выбрать человека, которому я буду помогать.

Господи, как же ужасно это звучит.

Как бы мне не хотелось, я понимаю, что два донорских сердца – это слишком большой и нереальный подарок. Оно одно и достанется оно либо Ленни, либо Гарри, других вариантов нет. Остается лишь решить, как действовать мне: выполнять свой врачебный долг перед Ленни или же выполнять дружеский долг перед Скайлер, спасая жизнь Гарри.

В какой момент всё стало таким сложным? В какой момент все происходящее так остро стало отражаться на мне?

Черт, конечно, я знаю ответ – тогда, когда я познакомилась с Луи.

– Миссис Уотерс, – в который раз начинает доктор Джеймс, – я бы хотела еще раз обсудить с вами все возможные варианты для Ленни.

– Да, конечно, – кивает женщина, – я слушаю.

Она слушает, хотя прекрасно знает, что собирается сказать доктор Джеймс. Но миссис Уотерс будет слушать одно и тоже столько раз, сколько потребуется, пока она не найдет хоть какую-то зацепку, чтобы спасти жизнь своего сына.

Длинные темные волосы женщины собраны в низкий пучок, пряди устало падают на худое и бледное лицо.

Говорят, что самое ужасное на свете – это осознание того, что ты умираешь. Но это неправда. Самое ужасное на свете – видеть, как умирает твой ребенок.

– Как вы уже знаете, есть еще один претендент на донорское сердце. Он такой же пациент нашей больницы, но ситуация с ним и Ленни немного сложнее, чем нам казалось. – Приятный тон доктора Джеймс успокаивает настолько, насколько это возможно. Странно, но он действует как транквилизатор, на её лице невозможно прочитать эмоции, настолько оно сосредоточено. – В списке на получение донорского сердца он стоит после Ленни, но по всем показателям его общее состояние намного хуже, чем состояние Ленни. По правилам, сердце должно перейти к нему, но мистер Стайлс добровольно отказался от трансплантации. Врачи стараются переубедить его, и ему было дано два дня на принятие окончательного решения. И если он согласится, к сожалению, нам придется ждать другого донора.

Миссис Уотерс медленно кивает, закусывая губу, будто продумывает какой-то грандиозный план по краже сердца из вымышленного ею же банка донорских органов. Но я врач, и я знаю, что такое поведение лишь для того, чтобы не показывать своё отчаяние и панику перед ребенком.

– Получается, завтра этот молодой человек озвучит своё решение, верно? – Спрашивает мама Ленни, и доктор Джеймс кивает. – Полагаю, нам остается только ждать. – Грустно улыбается она, обращаясь к Ленни. – Доктор Джеймс, я могу с вами поговорить?

Саманта слегка поворачивает голову в мою сторону, и я сразу же понимаю, что мне нужно увести Ленни из кабинета. Обхожу парня со спины и шепчу: «пойдем-ка отсюда».

Если бы я встретила Ленни на улице, я бы никогда не сказала, что он болен. Красная толстовка на молнии, майка футбольной команды, яркий взгляд, румянец на щеках – он показался бы обычным подростком. Но ты автоматически становишься не обычным подростком с пороком сердца в пятнадцать лет.

На лице Ленни невозможно прочитать ни единой эмоции кроме спокойствия, и от этого мне становится не по себе.

– Как ты себя чувствуешь? – Спрашиваю я, как только мы выходим из кабинета и направляемся в сторону его палаты.

– Хорошо. – Кивает парень.

– Твои показатели не изменились. – Говорю я, остановившись у автомата с шоколадками. – Сникерс или марс?

– Марс.

– Твои показатели не изменились. – Повторяю я, забирая из автомата две шоколадки, одну из которых протягиваю Ленни. – Это значит, что мы сможем осуществить операцию сразу после того, как получим сердце, хватит нам терять время.

– А мы получим сердце? – Безынтересно спрашивает Ленни, и я беру несколько секунд, чтобы продумать ответ.

– Я сделаю все возможное, чтобы это сердце досталось тебе, ты понял? Ты знаешь, что я честна с тобой, поэтому не хочу тебя обнадеживать, но я до последнего буду за него бороться для тебя.

В зеленых глазах Ленни я вижу желание верить каждому моему слову, и это единственный момент за полтора месяца, когда мы с ним настолько близки. Не нужно говорить чего-то ещё, мне достаточно только этого взгляда, чтобы понять, что Ленни Уотерс наконец-то доверился мне и перестал отталкивать.

Он коротко кивает, и мы продолжаем наш путь до его палаты.

– О чем мама разговаривает с доктором? – Интересуется Ленни, когда мы заходим в его больничную комнату.

– Не знаю, – пожимаю плечами я, – скорее всего ищет альтернативные варианты, чтобы помочь тебе.