– Вообще-то, под созвездие, которому он дал моё имя. – Беззаботно пожимаю плечами.

Скайлер разворачивает меня к себе лицом, и я уже готова ловить её глаза – настолько широко она их открыла.

– В рот меня три раза!

Пациентка, прогуливавшаяся по коридору в обнимку с капельницей, кидает на нас яростный взгляд, а затем что-то зло бормочет, но сейчас Скайлер всё равно на проклятия бабули, которой столько же лет, сколько и египетским пирамидам.

– Успокойся, – смеюсь я, – я пошутила. Хотя, думаю, Луи мог бы и это устроить.

Шеффилд выжидательно смотрит на меня, по очереди поднимая брови, пытаясь показать, что и не сдвинется с места, пока я не расскажу ей о вчерашнем вечере во всех мельчайших деталях.

– Это было что-то нереальное. – Наконец выдыхаю я, а Скай возобновляет движение. – Он посчитал, сколько в теории у нас могло быть свиданий за то время, что мы с ним знакомы, так что, можно сказать, мы были на шести свиданиях подряд. Луи продумал всё до мельчайших подробностей, я не думала, что так бывает.

– Если бы ты ходила на свидания чаще, чем раз в пять лет, то открыла бы это для себя немножечко раньше.

– Думаю, что эти пять лет стоили того, чтобы…

– Боже, не продолжай! – Смеётся Скай. – Я и так слышу от тебя слишком много романтичных вещей в последнее время, мне до сих пор непривычно. Как будто со мной разговариваешь не ты, а твоя копия, помешанная на Уитни Хьюстон и старых романах.

– Это всё очень странно для меня. Я понимаю, что что-то меняется во мне, будто я уже не я, но не могу ничего с этим сделать.

– С этим и не нужно ничего делать, Хейлс. – Улыбается Шеффилд и обнимает меня за плечи. – Чувства из тебя достают ту девушку, которой ты была. Ты влюбляешься и смотришь на вещи по-другому – это нормально.

– Я не влюбляюсь.

– Ага, а я не хочу стать доктором.

Пока я рассказываю Скайлер о том, что же Томлинсон выдумал для нашего свидания, она ведёт меня по длинному больничному коридору в сторону кабинета доктора Фостера.

– Подождёшь секунду? – Спрашивает Шеффилд, останавливаясь около двери. – У меня какие-то несостыковки в расписании, я хотела уточнить. Представляешь, поставили резекцию лёгкого и тонзиллэктомию в одно время. Интересно, они реально думают, что я выберу удаление гланд вместо того, чтобы смотреть на раскрытую грудную клетку?

– Ты извращенка. – Усмехаюсь я.

– Нет, я врач.

Скайлер достаёт листок из кармана и машет им перед моим носом, на что я киваю. Она стучит в дверь, заходит и быстро закрывает её за собой.

Мои мысли мгновенно возвращаются к Луи и словам Скайлер, и я начинаю думать о том, могу ли вообще влюбиться в кого-то. Можно забыть абсолютно всё, что угодно: как кататься на велосипеде, короткую дорогу до дома, день рождения лучшего друга. Может, я просто забыла, как это – любить?

Но если сесть на велосипед спустя долгое время, рано или поздно, ты вспомнишь, как нужно им управлять и как правильно держать равновесие. Я точно помню, что раньше я умела любить, может, я вспомню, как это делается?

Луи точно заставит меня вспомнить.

Кидаю взгляд на часы – Скайлер нет уже восемь минут. Жду ещё немного и уже хочу уйти, но по коридору проходит дежурная медсестра.

– Если вам нужен доктор Фостер, то он на пятом этаже в переговорной – снова решают вопрос по поводу акцептора донорского сердца.

Я здороваюсь и киваю. Решение, кому в итоге достанутся донорские органы очень тяжелое и длительное, не завидую я доктору Фостеру, который…

Резко распахиваю глаза и смотрю на медсестру так, будто вместо неё напротив меня стоит Ричард Гир и протягивает красную бархатную коробку с дорогущим колье.

– То есть, он сейчас не в кабинете?

Медсестра качает головой и быстро уходит, пока я пытаюсь сложить в голове два и два.

Скайлер хотела подкорректировать расписание, и для этого ей нужен доктор Фостер. Но если его нет в кабинете, что же Шеффилд делает там так долго?

Твою мать!

Прежде, чем хорошенько подумать, я врываюсь в кабинет и резко закрываю за собой дверь, опираясь на неё спиной. Осматриваюсь по сторонам в поисках Скайлер, и когда не нахожу её в приёмной, то понимаю, что единственное место, где она может быть – это картотека.

Справа от дубового стола доктора Фостера есть дверь, которая ведёт в архив – она слегка приоткрыта, и я врываюсь туда, словно грабитель в самый большой банк в округе, жадно осматривая помещение глазами.

– Скайлер! – Шепчу я, проходя мимо стеллажей с документами, аккуратно осматриваясь. – Шеффилд, чтоб тебя, где ты?

Пока я брожу вдоль ящиков и шкафов, мысленно жалею, что в мире не существует такой вещи, как мантия-невидимка, которая была у Гарри Поттера – она бы сейчас очень пригодилась, потому что в картотеке часто можно встретить уборщиц и медсестер, у которых, в отличии от нас, сюда официальный доступ.

– Хейли! – Скай дотрагивается до моего плеча слишком неожиданно, и я, разворачиваясь в прыжке, выставляю кулаки вперёд, словно Конор МакГрегор.

– Какого черта, Скайлер?! Я же говорила тебе: если сунешься в картотеку, можешь остаться без работы!

– Я всё узнала, – успокаивает меня Шеффилд, – доктора Фостера не будет еще полтора часа, меня бы никто не увидел.

– А тебя не волнуют уборщицы? Если кто-то увидел, как мы вошли сюда? Твою мать, ты и меня потянула за собой!

– Я тебя не тянула, ты сама сюда вошла! Я хотела, чтобы ты осталась на стрёме.

– Просто замечательно! Это называется соучастие, Шеффилд.

Я тяжело дышу, всё ещё пытаясь прийти в себя от неожиданного касания. Шеффилд растерянно смотрит по сторонам, а потом на меня, не зная, стоит ли ей сейчас же уйти или же продолжить поиски личной карточки Гарри Стайлса.

– Хейлс, ну раз мы уже здесь… - Тихо говорит Скай. – Я просто не прощу себе, если мы не посмотрим его карточку.

Мне не нужно долго думать, чтобы согласиться, потому что знаю, что для Скайлер это важно. Тем более, как она успела заметить, мы уже здесь, и давать заднюю как маленькие испугавшиеся школьницы, которые курят в форточку туалета, мне не хочется.

Идем по полуосвещенным коридорам между стеллажами, пытаясь отыскать нужную полку с фамилиями, которые начинаются на букву «С».

– По-моему, это даже прикольно. – Шепчет Шеффилд, перебирая пальцами бежевые потёртые папки. – Будто мы в фильме про шпионов.

Оставляю её комментарий без ответа, с каждой секундой ускоряясь в поисках. На всю картотеку раздаётся звонок мобильного телефона, и я резко подрываюсь с корточек, в голове придумывая глупые оправдания тому, как мы здесь оказались, вроде «на самом деле, мы просто искали туалет», прежде чем понимаю, что звонит мой телефон.

Руки дрожат, и вызов я принимаю далеко не с первого раза.

– Как проходят скучные больничные будни самого сексуального врача в мире? – На том конце раздаётся радостный голос Томлинсона, который немного успокаивает меня. Да уж, со скучными буднями он сегодня явно попал в точку.

– Знаешь, ты немного мне помешал.

– Что? Тебя плохо слышно.

– Я говорю, что ты немного не вовремя.

– Ты можешь говорить нормально, а не шёпотом. Тебя что, взяли в заложники диабетики, посадили в больничный бункер и требуют двести килограммов сахара в чистом виде?

– Я сейчас краду личные дела пациентов, мы не могли бы поговорить позже?

Смотрю на Шеффилд, которая достаёт с полки папку. На ней чёрными печатными буквами написано: личная карточка Гарри Стайлса.

– Что бы это не значило, я хочу послушать об этом вечером. Ты придёшь в бар?

– Приду, если только меня не посадят в тюрьму за проникновение и соучастие в преступлении.

– Надеюсь, что не посадят, у меня на тебя планы вообще-то, Кларк.

Сбрасываю звонок и как только начинаю подходить к Скайлер, то слышу, как хлопает дверь в кабинет доктора Фостера.

С каждой секундой по вискам всё громче и громче бьёт пульс, воздуха начинает не хватать, каждое наше движение кажется слишком громким, и вся моя врачебная карьера проносится у меня перед глазами.