Ройс наливает себе в бокал мартини и кидает туда четыре вишни, перемешивая всё зубочисткой, потому что палочек для коктейля у нас нет. Удивлённо смотрю на него, потому что на часах только десять утра, на что он лишь качает головой и говорит, что сегодня у него нет смены.
Флинн прав: мне не нужно зацикливаться на эмоциональной составляющей, а сосредоточиться на лечении Ленни. Врачам нельзя раскисать и, как бы плохо это не звучало, чрезмерно сочувствовать тоже – если сочувствовать каждому пациенту, крыша точно скоро поедет.
– Получается, это тот пациент, про которого говорила Круэлла? – Спрашивает Флинн, сидя в своём бархатном халате.
– Не знаю, доктор Миллер ничего не говорила по этому поводу, так что, думаю, да. – Пожимаю плечами я, вспоминая предупреждение ординатора о том, что скоро у меня появится пациент с серьёзным заболеванием, которого нужно прооперировать.
Засовываю папку в рюкзак, чтобы не забыть её и подхожу к зеркалу: Томлинсон должен приехать за мной сегодня вечером, и наше официальное свидание официально начнётся. Оглядываю себя, чтобы в очередной раз убедиться, что джинсы хорошо на мне сидят, а потом понимаю, какой же ерундой я занимаюсь по сравнению с проблемами Ленни. Это замечает Флинн и недовольно цокает языком, отставляя свой бокал.
– Кларк, расслабься. Как будто девственности лишаешься. – Ройс подходит сзади и аккуратно кладёт руки на мои плечи, слегка их массируя. – Работа – это работа, личная жизнь – это личная жизнь. Оставляй всё, что касается больницы, за её пределами. Скоро твой секси музыкант приедет за тобой, устроит тебе настоящее свидание, подарит ненужный букет цветов, а потом как следует отымеет!
Я смеюсь, кивая, и Флинн целует меня в щеку, возвращаясь к своему бокалу с мартини. Я уже давно привыкла к такому его домашнему виду: бархатный сиреневый халат, полотенце на голове и патчи под глазами, но неподготовленный человек точно может очень… удивиться.
Всё ещё кручусь вокруг зеркала, когда кто-то по ту сторону двери пытается её открыть.
Скайлер громко ругается, снова и снова пытаясь вставить ключ в замочную скважину, но получается это у неё не сразу.
– Опять напилась? – Тихо уточняю я у Флинна, на что тот пожимает плечами.
– Она никогда не умела пить. Собственно, как и ты.
Дверь открывается, и на пороге появляется разъярённая Скайлер с слегка взлохмаченными волосами и в мятой медицинской форме. Она кидает сумку на пол в прихожей, и даже Зилла, мирно спящий на кресле, просыпается и залезает под диван подальше от ярости Шеффилд. Она захлопывает дверь, бросает ключи в вазу и врывается в гостиную, оглядываясь по сторонам.
– Я только что вернулась с ночной. - Начинает Скай, в два шага преодолевая комнату, и оказывается рядом с бокалом мартини, который Флинн уже подносит к своим губам. – Все двенадцать часов я только и делала, что поправляла койку мистеру Понгу, потому что он никак не мог понять, в каком положении ему удобно спать. Не говорю уже о том, что по-английски он знает только два слова: «спасибо» и «апельсин», так что всё остальное время я бегала с переводчиком и словарём, чтобы понять, что он хочет. – Скай отнимает бокал у Флинна и залпом выпивает всё содержимое. – Но это всё полная хрень, по сравнению с тем, что буквально пару часов назад я встретила этого говнюка Стайлса, и знаете что? – Шеффилд выдерживает паузу, пытаясь отдышаться. – Он сказал мне, что в двадцать пять лет ещё не поздно поменять специальность и попробовать себя в другой области, в которой не придется калечить людей.
Скайлер с силой открывает дверь холодильника, доставая бутылку мартини, и начинает пить прямо из горла. Если бы я не знала Скай, то подумала бы, что ей абсолютно плевать, просто она злится, потому что какой-то парень усомнился в её профессионализме, но я вижу, что ей обидно, потому что Гарри ведёт себя с ней как пятилетняя девочка с куклой Барби.
– Он снова был в больнице? – Спрашиваю я, складывая форму в рюкзак.
– Да. – Шеффилд опускается на колени и заглядывает под диван, пытаясь достать Годзиллу. – Не понимаю, зачем он вообще постоянно там шляется, будто этому ослу больше нечем заняться.
Зилла громко мяукает, когда Скайлер вытягивает его из-под дивана, и цепляется ногтями за ковер, хотя прекрасно понимает, что эту схватку ему суждено проиграть: когда Шеффилд зла или нервничает, она всегда охотится за Зиллой, укладывая его рядом с собой на диван и включая какое-нибудь шоу про свадьбы.
Резко вспоминаю о недавнем разговоре с Гарри и понимаю, что из-за работы и мыслей о Томлинсоне я совсем забыла рассказать о том, что доктор Фостер на самом деле отчим Стайлса.
– Слушай, я забыла рассказать тебе… – Начинаю я, но Скайлер меня перебивает.
– Он предложил мне переквалифицироваться и пойти работать в парикмахерскую. Мудлан.
– Скайлер, я кое-что узнала про Гарри…
– Мне. В парикмахерскую. С удовольствием это сделаю, потому что тогда я смогу отрезать его член. Хотя это я могу сделать и сейчас.
– Мистер Фостер отчим Гарри! – Выпаливаю я, потому что бессмысленно начинать этот разговор издалека – из-за своего настроения Шеффилд просто не слушает ненужную информацию.
Скайлер резко замирает, округляя глаза до размеров орбиты Юпитера, а Флинн лишь издаёт протяжное «о-о-о» и подносит бокал с жёлтым зонтиком к губам. Откуда он только достал этот зонтик?
– Фостер и Стайлс родственники? – Уточняет Скайлер.
– Да. – Киваю я. – Я хотела сказать тебе, но забыла из-за работы и своего пациента.
– Я как будто в бразильском сериале. – Спокойно заявляет Ройс, словно эта новость является для него чем-то обычным. – Не хватает только автокатастрофы или комы, никто не планирует?
– Охренеть! – Скайлер смотрит в одну точку и даже не шевелится, и мне кажется, будто она превратилась в статую. – Теперь понятно, что этот козлина постоянно делает в больнице. – Резко «оживает» Скай, и я дёргаюсь от неожиданности. – Наверное, просит денег на свои мелкие мажорские прихоти.
– Черный Рендж Ровер не такая уж и мелкая прихоть. – Пожимает плечами Ройс.
Быстро смотрю на время: мне нужно выйти через четыре минуты, чтобы прийти на работу к половине одиннадцатого. Думаю, стоит ли рассказывать ребятам о том, что когда я видела Стайлса в последний раз, он был не в форме и странно себя вёл, но в итоге решаю опустить этот момент. Может, мне показалось, будто Гарри было нехорошо. Его слова, адресованные Скай, я тоже решаю не озвучивать, потому что Шеффилд и так на взводе, а если она узнает про какие-то таинственные сожаления Гарри, то она выследит его по «Найти айфон» и задушит подушкой или шнурком от её кроссовок.
Быстро запихиваю оставшиеся вещи в рюкзак и мельком замечаю замешательство и непонимание на лице Скай. Меня медленно начинает мучать совесть за то, что я не рассказываю полностью всю историю, поэтому у самого порога разворачиваюсь.
– Ладно. Возможно мне просто показалось, и я делаю из мухи слона, но, когда я видела Гарри позавчера, он странно себя вёл и держался за грудную клетку. Сказал, что у него болела голова. Может быть, так оно и было, а остальное придумала я, не знаю. Просто говорю, что видела.
Часть с сожалениями всё же решаю опустить для безопасности самого Стайлса и эмоциональной стабильности Скай.
Эмоции Шеффилд резко и быстро меняются: отвращение, удивление, задумчивость. Её глаза бегают по квартире, Скайлер о чём-то думает, пытаясь остановиться на какой-то одной мысли. Шеффилд фыркает, покачивая головой, и отчаянно пытается сделать вид, что ей всё равно. Она дёргается при каждом движении и хочет что-то сказать, но каждый раз останавливает себя. Наконец, Скай обессиленно опускает руки и тяжело вздыхает.
– Ты предлагаешь мне найти его медицинскую карточку в больнице? – Спрашивает Шеффилд.
– Ты совсем сдурела?! – От удивления кричу я. – Конечно нет, нас уволят к чёртовой матери, если мы залезем в личные дела пациентов без разрешения. Тем более, Гарри может даже и нет в картотеке.
