Луи прыгает по комнате, напевая песню Джеймса Бланта, и я чувствую, будто всё это происходит не со мной. Словно я в какой-то параллельной вселенной, где нет страха, работы и дурацких проблем.

– And they only steal me away from you. – Томлинсон показывает на меня, и я делаю вид его сумасшедшей фанатки, и вяло машу руками, изображая концертный экстаз.

Когда Луи рядом, я не могу нормально проанализировать всё, что со мной происходит, мои чувства и эмоции, и мне ничего не остаётся делать, как подумать обо всём в другой день.

Музыкант прыгает на кровать за моей спиной, наклоняется и тихо поёт:

– Climb into our private bubble, let’s get into all kinds of trouble.

Томлинсон резко подхватывает меня и тянет за собой, прижимаясь своей грудью к моей спине. Кожа у виска горит, но не от температуры, а от того, что её касается дыхание Луи. Если бы ко мне сейчас поднесли термометр, он точно взорвался бы.

– So baby come over from the end of the sofa, I’ll be your man.

Усмехаюсь, потому что это строчка буквально описывает всё, что сейчас произошло: Томлинсон стащил меня с края кровати, чтобы в очередной раз шуточно признаться в чувствах.

– So tonight let’s be honest, we all want to be wanted. – Слышу шуршание пакета и понимаю, что Луи достаёт лекарства. – And darlin’ you’ve got me wantin’ you.

Луи заставляет меня смущаться, и, слава богу, что у меня температура, а то я бы получила уже несколько шуток про свои красные щёки.

– Ну что, доктор Кларк, позвольте вылечить вас. – Со знанием дела говорит Томлинсон, пытаясь открыть пачку таблеток.

– Ты ведь в курсе, что они от диареи? – Спрашиваю я, краем глазом заметив название.

– Для профилактики полезно. – Слабо пихаю Луи в бок, но он лишь сильнее сжимает меня своими ногами.

Томлинсон впихивает в меня непонятные сиропы и таблетки, которые даже близко не имеют отношения к гриппу, а потом кормит мармеладом, который назвал лечебным.

– Я давно хотел у тебя спросить. – Начинает он, и я слегка напрягаюсь. – Тебе, как ты говоришь, не нужны отношения, так почему ты вообще познакомилась со мной? Ты ведь отшила парня, который разговаривал с тобой в баре до меня.

Я откидываю голову на грудь Луи, закрывая глаза, и тщательно думаю над тем, как ему ответить.

– Повелась на твои кеды. – Томлинсон усмехается.

– А если серьёзно?

– Если серьёзно, то я даже не рассчитывала на то, что мы будем общаться.

– Хотела безжалостно воспользоваться мной в сексуальных целях? – Наигранно удивляется Луи.

– Хотела. – Переворачиваюсь на бок, не слезая с Томлинсона. – Но ты оказался слишком приставучий.

Луи беззвучно смеётся, аккуратно убирая волосы с моего лица. Его прикосновения меня успокаивают, внутри так приятно и тепло, будто кто-то в моём теле пролил огромную бочку тёплого мёда. Парень тихо подпевает песням из плейлиста Флинна, и звук его голоса заставляет меня полностью расслабиться. Я пытаюсь не уснуть, потому что не хочу, чтобы Томлинсон уходил, и каждый раз, когда я проваливаюсь в сон, я дёргаюсь, открывая глаза.

– Тебе нужно поспать, Хейлс. – Шепчет Луи, поглаживая меня по щеке. – Я пойду.

Томлинсон аккуратно пытается положить меня на кровать, но я цепляюсь пальцами за футболку Луи, не давая ему уйти.

– Ты что, коала? – Тихо смеётся парень.

– Не уходи. – Бормочу я, утыкаясь лицом в тело Луи.

Я позволяю себе эту слабость, прекрасно понимая, что потом буду ругать себя за это, но мне так хочется, чтобы Томлинсон был рядом сегодня, что я просто не могу его отпустить.

– Правило номер семь: мы не остаёмся на ночь.

– Ты что, все правила выучил?

– Я старался. – Луи вновь пытается отцепить меня от него, но смеётся, когда я только крепче хватаюсь пальцами за его руки пальцами. – Правда, Хейлс, я пойду.

– Полежи со мной, пока я не усну. – Мямлю я и тяну Луи обратно на кровать, крепко обнимая за талию.

– Температура идёт тебе на пользу.

– Заткнись.

***

Просыпаюсь от того, что мне становится ужасно жарко. Решаю скинуть с себя одеяло, но понимаю, что его прижали рукой. Смотрю на правую ладонь, на левую, шевелю пальцами - убеждаюсь, что перед моими глазами мои руки. Тогда кто накрывает меня одеялом?

Вот же чёрт!

– Томлинсон! – Шёпотом зову я, но в ответ лишь тишина. – Томлинсон, ты спишь? – Снова тишина. – Луи!

Резко вскакиваю с кровати и, не рассчитав всего размаха своих движений, ударяю Томлинсона ладонью прямо по лицу.

– Кларк, ты совсем двинулась?

– Чёрт, прости!

Переворачиваюсь ещё раз, чтобы посмотреть, всё ли в порядке с Луи: парень лежит на спине и держится одной рукой за нос, прикрыв глаза.

– Дай я посмотрю.

Подползаю к Луи на коленках, но теряю равновесие и падаю, локтем приземляясь прямо на… Прямо на младшего брата Томмо.

Луи сгибается пополам, протяжно застонав, а я только отпрыгиваю от Томлинсона, поднимая руки вверх, мол, я ни в чем не виновата.

– Только не говори, что ты фанатка таких прелюдий. – Мямлит Луи себе в колени.

– Прости, я просто немного… выбилась из равновесия. Покажи нос. – Начинаю снова пробираться к Томлинсону, но он выставляет руки вперед, останавливая меня.

– Даже не думай подходить ближе. – Луи очерчивает в воздухе линию, за которую с этой минуты мне нельзя заступать.

– Ты как ребенок. – Усмехаюсь я, садясь на другой стороне кровати подальше от парня.

– Ты чуть не убила меня, и после этого называешь себя врачом?

– С твоим носом всё в порядке. – Закатываю глаза я.

– А я сейчас не про нос.

– С твоим членом тоже всё хорошо.

– Может, проверишь?

Усмехается Томлинсон, а я кидаю в него подушку. Мы немного сидим в тишине, и я стараюсь поправить волосы так, чтобы Луи этого не заметил.

Оглядываю нас и понимаю, что вчера мы заснули прямо в одежде. Медленно вспоминаю, что это я просила Томлинсона остаться, а сейчас на меня ледяной волной накатывает паника, потому что я не знаю, что делать дальше.

Вдруг Луи подумает, что негласно снялись все запреты и рухнули правила, что я устанавливала как раз для того, чтобы не оказаться в такой ситуации?

Но я начинаю давать слабину каждый раз, когда я думаю о парне с гитарой в классных кедах.

– Слушай, Луи. – Он поворачивается ко мне лицом, поправив челку пальцами, и устремляет взгляд голубых глаз, которые на фоне солнечного света смотрятся ещё ярче, чем обычно, и выжидающе смотрит.

Застываю на месте, потому что мне не хватает смелости сказать Томлинсону, чтобы он уходил. Но лучше сделать это сейчас, пока ситуацию ещё можно вернуть в прежнее состояние.

– Давай мы… Давай мы возьмем паузу.

В ответ оглушающее молчание, и меня резко пробивает озноб.

Томлинсон хмурит брови, плотно сжимает губы и садится на кровати, повернувшись ко мне боком.

– И что это значит? – Безразлично спрашивает он.

– Приостановим нашу сделку на время. Ты познакомишься с кем-нибудь, чтобы отвлечься, я тоже это сделаю.

– Ты издеваешься надо мной? – Зло бросает Луи. – Предлагаешь мне переспать с кем-то другим, чтобы отвлечься от тебя?

Я неуверенно киваю, пожимая плечами.

– Ты удивляешь меня всё больше и больше, Кларк. – Томлинсон качает головой и небрежно проводит рукой по затылку. – И зачем тебе понадобилась эта пауза?

– Все немного вышло из-под моего контроля.

– А тебе всё нужно держать под контролем, да? – Издаёт смешок Луи, и от этой усмешки я чувствую, как моя температура поднимается.

– Ты понимаешь, о чем я. – Сажусь рядом с Томлинсоном, свешивая ноги с кровати. – Мы слишком много времени проводим вместе, и я начинаю привыкать к тебе рядом со мной. Мы заснули в одежде, Луи, это ещё хуже, чем если бы мы уснули голые. Ты не должен был оставаться.

– Но это ты попросила меня.

– Да, но… Я не знаю, просто я запуталась.

– Кларк, ты нравишься мне. – Спокойно произносит Луи. – И я не вижу в этом проблемы, потому что это естественно. Ты боишься своих чувств - я понимаю почему, поэтому ты не воспринимаешь меня всерьёз, но не надо мучить меня, Хейлс. – Выдыхает Томлинсон, и всё моё тело напрягается и застывает, будто меня кинули в огромный чан с жидким бетоном. – Каждый раз, когда я думаю, что ты открываешься мне, ты начинаешь сразу же убегать. Ты попросила меня остаться, и я сделал это, а сейчас хочешь, чтобы я ушёл и больше не появлялся, пока тебе снова не захочется переспать со мной. Ты пытаешься защититься от всего: от меня, от своих чувств, от неловкости, но ты никак не можешь понять, что я не тот, кто сделает тебе больно - это будешь ты сама.