Дом, как уже говорилось, располагался на окраине, надежно защищённый от шума и внимания города сплошной завесой сосен. От него вела одна дорога, которую, как их предупреждал владелец жилья, в зимний сезон при обильных осадках могло занести снегом. Она выходила на Махони Драйв, а там после поворота можно было попасть в центр города. А через несколько километров показывалось огромное четырехэтажное здание - Старшая Школа Теллурайд. Дин в который раз задавался вопросом, зачем нужна такая большая школа для города с населением чуть более двух тысяч человек.

Парень припарковался у бордюра недалеко от входа в школу, не став глушить двигатель, и повернулся к брату.

— Так, ковбой, — сказал он, не отнимая руки от руля, — ты помнишь правила: возвращаться сразу же после уроков, нигде не задерживаться, не отвлекаться…

— Ничем не выделяться, не спать на уроках, — недовольно перебил его Сэм, демонстративно зажимая пальцы, — в драку не лезть без необходимости, не зажиматься в кладовой с девчонками, не подмигивать секси-учительницам, не злить отпетых подонков, вроде Рика Тимсона, всем и каждому говорить, что мой брат козел.

— Очень смешно. Ты забыл главное правило, Сэм.

— Не трахать дочерей директоров школы, по крайне мере так, чтобы это не заметил сам директор школы? Кажется, ты путаешь меня с собой. Это как раз по твоей части.

— Ещё слово — и твои излюбленные книжки по математике, над которыми ты дрочишь по ночам, отправятся в топку. И нас с Кесси тогда не заметили, — уточнил Дин, — о нас доложили. Тупой придурок Картер так проявлял свою ебучую ревность. Главное правило, Сэм?

Мелкий удручённо выдохнул и проговорил с таким видом, словно его заставляли сказать нечто очевидное:

— Никто не должен узнать, что я вампир.

— Правильно. Никто. Ни одна живая душа. Даже если ты обратишься перед лысой собачонкой мисс Марфи, чтобы заткнуть её пискливый лай, ты об этом докладываешь мне немедленно. И мы тут же сматываемся из этого тошнотворно оздоровительного городка на радость несчастных белочек, которых и так осталось немного. И это приказ.

— Да понял я, понял. Катись уже, мамочка, — Сэм улыбнулся и вылез из машины.

— Захлопнись, малолетка.

Дин проследил за тем, как лохматая макушка Сэмми не исчезнет в дверях школы, и только после этого направил машину в сторону своей работы.

***

Город Креско, штат Айова.

Почти пять лет назад.

Три часа после того, как Сэма обратили.

Первое, что было так ненавистно в этом мотеле, который по дороге сюда так неудачно попался им на глаза и привлёк внимание слишком низкой ценой, были отвратительно мерзкие ярко-зелёные обои в каких-то странных пятнах и разводах, создающих ассоциации с тошнотой. Дин сразу высказался критически, когда увидел их номер, но догадался сказать это так тихо, чтобы их не услышал шагавший следом отец. Старший Винчестер, обведя взглядом снятые ими на пару дней апартаменты, лишь неоднозначно пожал плечами и одобрительно высказался по поводу отдельной двери в номер, которая выходила сразу на мотельную парковку.

Сэму было плевать на обои в первый день. Они лишь пару часов назад покинули Керксвилл. Город, в котором ему очень нравилось, и где его классная руководительница была самой милой и доброй женщиной, которую Сэм когда-либо встречал. Она всегда отвечала на все его вопросы и не забывала говорить о великом будущем, которое ждёт мальчика, если он продолжил в том же духе постигать науки математики и истории. Поэтому в тот момент Сэм злился на отца и брата, да и на всю охоту в целом. Он не понимал, почему они должны были ехать за столько километров среди ночи ради какого-то вампира. Ему было совсем не до цвета обоев.

Отец не интересовался его успехами в школе, его вообще мало волновали переживания Сэма насчет успеваемости. Куда больше он оживлялся, когда речь заходила о физической подготовке мальчика, не забывал упомянуть о том, что ему следует чаще тренироваться в стрельбе из пистолета, и на последний день рождения подарил Сэму нож. Но Сэм не хотел нож, он хотел велосипед. Но кажется, всем в этой семье было глубоко параллельно на то, что он думает.

Когда он решился пожаловаться Дину на это удручающее происшествие, тот лишь пожал плечами, сказал, что нож – хороший подарок, а на велосипед у них сейчас бы всё равно не хватило денег.

— Просто за охоту не платят, Сэм.

Тогда почему папа охотится, раз ему не платят? Почему они должны жить именно так? Почему не купят дом, не станут ходить в одну школу больше, чем пару месяцев, почему вечно вокруг должно быть оружие и монстры?

Когда они уезжали из Керксвилла, в очередной раз меняя школу, к которой только-только Сэм начал привыкать, он не выдержал и закатил истерику. Папа сначала объяснял всё спокойно, но потом на третьем круге вопросов не выдержал и начал кричать. Сэм сказал, что ненавидит охоту и эту жизнь. А потом они больше не разговаривали до самого мотеля в Креско.

И первое, что он услышал от отца после этих часов молчания, было то, что на этот раз он идёт на охоту с ними.

Сэм медленно открыл глаза. Прямо перед его лицом была стена с неприятными на вид разводами, и, казалось, за эту ночь, зелёный цвет стал ещё более ярким, так что от одного взгляда на него у Сэма заболела голова. Он отвернулся от стены и приподнялся с кровати. В комнате мотеля он был один. Плечо вспыхнуло болью, и Сэм удивлённо заметил бинт рядом с закатанной рубашкой. Ну да, точно. Охота пошла не по плану, и его ранили. Это же произошло сегодня ночью, хотя вспоминать недавние события почему-то было немного трудно.

Внезапное воспоминание заставило Сэма подорваться. Дин, что с ним? Он же тоже пострадал! Сэм помнил, как вампир душил его, и лицо брата бледнело прямо на глазах. Должно быть, они с отцом сейчас в больнице? Нет, вряд ли, папа не любит эти заведения, где, как он говорит, самой большой заразой являются тётеньки, требующие страховку. Но где тогда брат?

Пару месяцев назад Сэм пострадал на охоте, и Дин тогда был рядом, словно молча извиняясь за то, что не доглядел. Он сидел на краешке кровати и уговаривал заснуть Сэма, если у того не получалось. Иногда ложился рядом и обнимал, нашёптывая всякие успокаивающие слова. В тот момент никакие злые монстры, с которыми не справлялся Сэм, не имели значение и больше не были такими страшными. С Дином он чувствовал себя в безопасности.

Но сейчас Дина не было.

Сэм, удивлённый этим фактом, спустился с кровати, но пошатнулся и сбил рукой стоявший на тумбочке будильник. В момент, когда он упал на пол, мальчик судорожно зажал уши руками, в них как будто пробили набатом, и он зажмурился и вскрикнул. Звук падения будильника прозвучал в голове, словно увеличенный в несколько раз, заставив его завыть от неприятных ощущений.

Это не было похоже на прошлое его ранение, а когда его замутило, и комната поплыла вниз, Сэм понял, что снова теряет сознание. И тогда он вспомнил…

Он помнил, что ему приказали сидеть в машине рядом с домом, где потом скрылись оба Винчестера, и ждать сигнала. Он ненавидел, когда они так делали. Те моменты, проведённые в машине на охоте, всегда были самыми ужасными в его жизни. Сэм даже предпочёл бы отсиживаться в мотеле, не зная, что с братом и отцом, чем в машине, находясь в такой же неизвестности, но время от времени вздрагивая от всяких неприятных звуков. Но когда он услышал крик брата в тот раз, то не смог остаться на месте. К тому же, отмеренное время для подачи сигнала истекло, а значит у них что-то пошло не так.

Когда он вбежал в дом, то первое, что он увидел, был брат, лицо которого стремительно приобретало цвет белой простыни, пока вампир сжимал его горло, пытаясь убить. Мальчик мешкать не стал: как учил его Дин и отец, он поднял пистолет, держа двумя руками, прицелился и выстрелил прямо в грудь существа.

Серебряные пули не убивают вампиров, Сэм. Но они могут его существенно замедлить.

Существо перед ним дёрнулось в сторону, отойдя на шаг назад, зарычало и оскалилось. Сэм выстрелил еще раз, и оно упало на одно колено. Почувствовав триумф, мальчик приблизился, обойдя монстра с другой стороны. Последующие события он помнил плохо. Помнил, что почувствовал, словно его кто-то схватил за плечо, которое тут же взорвалось жгучей болью. Помнил лицо другого вампира, который внезапно оказался позади него и развернул к себе. Перед глазами оказалась чужая рука с видимым порезом. А дальше только крик. Кажется, не его. Кажется, отца.