Как бы не старался скрыть от всех свою боль, Дин выглядел сейчас раненым и сломленным, будто на него в одночасье навалилось осознание того, насколько их жизнь дерьмовая последнее время. Как будто вдруг к нему внезапно пришло понимание, что он не уверен в следующем дне, что всё рушится и ломается, лишь когда только-только это залатали лентой. В следующую секунду этот морок спал, и перед Сэмом снова был его старший брат, нашедший в себе силы поддерживать видимость спокойствия и уверенности, чтобы становиться опорой и стеной для него.

Сэм задохнулся от боли, мелькнувшей глубоко внутри знакомой зелени, и прогнал от себя внезапное желание расплакаться. Во всей этой суете, ежедневных тренировках, напряженных попытках сдержать контроль, в рассуждениях об изменениях, произошедших с его телом, он только сейчас действительно понял всё то, что они пережили. А точнее, что им ещё предстояло пережить. А Дин же, наверняка, думал об этом каждую секунду прожитого времени. И прежде всего, о том, что должен быть сильным ради Сэма, когда как глубоко внутри хотелось взвыть от отчаяния и паники.

Их жизнь больше не была прежней. Они сами были уже далеко не теми, кем являлись раньше. Если бы гранит из стены под названием старший брат рухнул, Сэму никогда не суждено было подняться. Он всегда это понимал, но лишь сейчас к нему пришло осознание того, чего это стоило старшему брату.

Когда Дин отвёл глаза, чтобы с преувеличенным интересом рассматривать столешницу позади них, Сэм ощутил такое сильно желание броситься в спасительные объятия брата, но в первый раз он хотел не сколько своей собственной защиты, сколько подарить чувство защищенности Дину, который так в этом нуждался сейчас. Потеряв опору в виде отца, оставшись с братом, который являлся бомбой замедленного действия, он обязан был казаться сильным и уверенным. Но он прежде всего был мальчиком, которому пришлось рано повзрослеть. Ровно как и Сэму.

Как он раньше этого не замечал?

— Со мной всё будет нормально, — почему вырвалось у Сэма снова. — С нами всё будет нормально.

Дин вздохнул, прежде чем наигранно бодро ответить.

— Конечно, будет. Ты уже и так на финишной прямой. Я и правда, беспокоюсь о ненужных вещах.

— Я быстро учусь, — и снова фраза показалась Сэму какой-то лишней. Как обычно и бывает, когда вы разговариваете по душам, когда совсем не готовы к таком разговору.

Дин посмотрел на брата с улыбкой, которая теперь являлась действительно настоящей, и потрепал его по голове.

— Ты - Винчестер, малыш. То, что ты сделал, это действительно впечатляет. Знаешь, могу тебе сказать по секрету, что я горжусь своим младшим братишкой.

Дин ещё много всего говорил, но Сэм лишь смотрел на него и проигрывал у себя фразу, которую не посчитал нужным сказать вслух. С нами всё будет в порядке. С тобой, Дин, всё будет в порядке. Я сделаю всё, чтобы защитить тебя.

***

Город Теллурайд, штат Колорадо.

Настоящее время.

Сознание возвращалось к нему медленно, проникая в разум блеклыми вспышками воспоминаний произошедших событий, отдаваясь пульсирующей болью в голове, но первое, что он почувствовал при пробуждении сначала, был манящий сладковато-приторный запах крови, который раздражал рецепторы еще окончательно не пришедшего в сознания мальчика. Сэм вскинул голову навстречу запаху, почти интуитивно вдыхая упоительный наркотик, и только потом смог открыть глаза. Перед взглядом замаячил размытый силуэт, а спустя мгновение Сэм уже смог различить бледное лицо Лидии, которая склонилась над ним, пристально изучая его реакцию. Мальчик отшатнулся от её неприятных прикосновений, когда девушка почти нежно провела по его щеке.

— Пришёл в себя, — утвердительно сказала она кому-то в сторону и, потеряв интерес к мальчику, отошла, позволяя ему увидеть сгорбившегося на стуле брата напротив. Руки Дина были стянуты сзади, и на ногах также имелись веревки, которые надежно приковывали его тело к стулу. Он был в сознании, и Сэм успел заметить, как волны беспокойства в его глазах отступили, стоило Дину увидеть, что брат пришел в себя.

— Ты в порядке? — спросил Дин, пока взгляд сканировал Сэма на приметы сотрясений мозга. — В глазах двоится?

— Он вампир, что ты за него так переживаешь? — насмешливо протянула девушка, наблюдая за этой картиной, но Дин адресовал ей убийственный взгляд.

Сэм попытался дернуться, но понял, что его руки надежно зафиксированы сзади, также как у брата, силы вампира не хватало, чтобы их разорвать.

— Сам то как? — спросил обеспокоенным тоном Сэм.

Кровь, которую учуял мальчик при пробуждении, как он понял теперь, принадлежала его брату. На груди того расползались кровавые пятна, напрочь испортившие льняную рубашку и наполняющие помещение сладковатым запахом. Оценить степень повреждения на глаз Сэм не смог, но нездоровая бледность брата его изрядно испугала, увеличивая волнение. Дин в ответ на фразу мальчика лишь слабо улыбнулся, скрывая болезненную гримасу.

— Немного потрепан, но жить буду, — сказал он. — Этот мудила вырубил тебя, и ты долго не приходил в сознание. Рана на лбу… ну ты знаешь… затянулась, — запнулся он, хотя облегчение в голосе всё же было довольно заметно. — Но это не помешало тебе продрыхнуть большую часть времени, пока наши ребятишки не притащили свою добычу в логово.

— Но… где мы? — слабо отозвался Сэм, осматривая место, где они оказались.

При детальном рассмотрении помещение оказалось вовсе не помещением, а сводчатым тоннелем, по которому ранее проходили железнодорожные пути, ведущие, очевидно, в самое сердце шахты, когда-то давно приносившей доход местным жителям своим бесконечным запасом чистого серебра. Сейчас путь в шахту был заброшен и перекрыт насыпью из булыжников и балок, сваленных высокой грудой прямо посреди железнодорожных путей, а из тоннеля имелся лишь один выход, виднеющийся вдали, через который они и попали сюда. Рельсы, изжившие свой век, проржавели и состарились, не имеющие должного ухода, а кое-где их и вовсе не было, и только следами их прокладки являлись сгнившие полосы шпал, лежавшие на прежних местах.

Стены подпирали не заслуживающие доверия железобетонные балки, которые прогибались под весом земли, и в некоторых местах имелись заметные разрушения, вызванные оползнями, присущие этим местам.

Лидия вальяжно прохаживалась между Дином и Сэмом, попеременно рассматривая их своим цепким взглядом, она остановилась возле Дина, длинным коготком подцепляя его подбородок.

— Кто из них? — задала она вопрос, посмотрев в сторону, куда-то за спину Сэма.

— Вот этот, — ответил ей голос, раздавшийся прямо над самым ухом мальчика и он вздрогнул, мгновенно направляя взгляд назад, насколько было возможно, но разглядеть, кто был позади не представлялось возможным, хотя он и так знал, кто это был.

— А зачем мы схватили двоих?

— Второй будет для тебя ужином. Но не сейчас.

Дин скривился и посмотрел прямо в глаза вампирши.

— Нет, детка, поверь, я не вкусный, — улыбка растянулась ему до ушей, но взгляд излучал ненависть.

Она приблизилась ближе к его лицу, хлопая своими длинными ненастоящими ресницами, которые на одном глазу отклеились и торчали, очевидно, не выдержавшие забега по лесу, которые они устроили недавно с Сэмом, что придавало её макияжу какую-то небрежность.

— А это мы еще узнаем, — сладко пропела она брату в ухо, обдавая своим дыханием, и провела мизинцем по груди, собирая кровь. А после, облизнувшись, слизала красную жидкость со своего пальца. Дин чуть слышно зашипел, когда его раны были задеты столь бесцеремонным образом, и Сэм решил, что ранение, доставшееся брату, всё же было достаточно серьезным.

Нужно было выбираться отсюда как можно скорее.

— Здравствуй, Сэм. Тебя ведь так зовут?

— А ты Уильям Диркси, — оповестил о своей осведомлённости вампира Сэм, и в тот же момент Уильям появился перед ним, сияя обманчиво добродушной улыбкой. Он, держа руки в кармане своей куртки, аккуратно облокотился о стол, стоявший напротив Сэма, и слегка приобнял Лидию, которая бросилась к нему на шею, хихикая и улыбаясь, как сумасшедшая.