Том был не готов к такому всплеску эмоций и он только не мешал Гарри их проявлять. Он не беспокоился о остатках слёз на своей одежде, в этом месте они исчезнут.

— Тебе не нужно извиняться. — Том улыбнулся уголками губ, нежно вытирая слёзы с лица мальчика. — Поступок твоего отца ужасен, да. У меня было одно объяснение этому, но оно основано как бы поступил я сейчас. Но твой отец и я — между нами много лет разницы и в чём-то мы остались верны себе, а что-то изменилось. Твой отец тебя любит и он очень привязан к тебе, намного больше чем просто отец и сын. Эта зависимость, как слабость, — Парень скривился и замолчал. Он всю жизнь избегал слабостей и сейчас с трудом признавал её в Гарри.

— С зависимостью надо бороться. И я думаю, он до сих борется с ней. Понимаешь? — Он посмотрел в эти заплаканные зелёные глаза и продолжил, не дожидаясь ответа. — Тебе 13 лет. Не думаю, что его может радовать тот факт, что он спит с ребёнком. Пусть и любит тебя, но это тяжело — идти против своих собственных приоритетов. Любовники — это лишь способ не сорваться на тебе.

Гарри внимательно слушал Тома, и подметил, что он понимает отца в каком-то смысле или пытается понять. Он ещё ребёнок фактически для него, а та леди в его постели лишь добиться полного результата переговоров, но в душе как-то гадко от этого, он думал секретов у них не будет, но ошибался. Значит, пришло время скрывать отношения самому Гарри.

— Будь моим, Том, — прошипел на парселтанге Гарри, опять забывая, что он понимает его.

Гарри должен был это сказать давно, как только появился на коленях у Тома, но эмоции нуждались в свободе для спокойствия души. Гарри не знал хотел ли Том продолжать то, что вчера было между ними? Сможет ли полюбить он его, как сам отец?

— Том, — прошептал Гарри. Задумчиво косясь на юношу перед ним. А ведь разница между ними не велика, а может и получится. Гарри поцеловал Тома в губы задерживая руки на его щеках.

Том позволил себя целовать, отвечая, он ближе прижал к себе Гарри. Он не видел причин отказываться или отстраняться, ведь Гарри ему нравился. С ним было приятно и хорошо, это побуждало к более сильному желанию. Руки парня были на талии мальчика, медленно забираясь под ночную рубашку, Том коснулся горячей и гладкий кожи Гарри. Оторвавшись от поцелуя, он посмотрел в полные желания и такой надежды глаза мальчика.

— И что же ты хочешь от меня, Гарри? Я не могу быть всегда с тобой.

Гарри порождал в нём такую же привязанность, как и у главной души. Благодаря впитанной из мальчика силы, Том мог ловить обрывки моментов нынешних воспоминаний старшего себя, так же знать и понимать его чувства. И главной душе совсем не понравится, если он узнает о происходящем здесь. Он заберёт дневник у Гарри, ради безопасности и уже потом ревности.

Том старался не вредить мальчику и не забирать много его магии. Он бы этого даже не делал, но он этого физически не мог прекратить. Единственное, Том мог решать как много или как мало впитывать сил у Гарри. Сейчас Гарри хотел и нуждался в нём. Мальчик хотел близости и ответной любви, которой Том не знал, в отличие от главной души. Он не понимал её чувств и не хотел. Том испытывал потребность, желание — это не подходило для описания любви, ведь парень был жадным, как и главное «я».

Гарри целовал невинно ловя каждое мгновение, и ощущая, как ласково его касается язык Тома. Он запускал пальцы в волосы парня, которого целовал, и получал от него ласку на теле.

— Я понимаю, — оторвавшись произнес невинно мальчик, развязывая галстук на груди парня, и расстегивая пару пуговиц открывая себе доступ на то, что его очень возбуждает. Гарри любил смотреть на расстегнул рубашку, как едва открытые ключицы видны, Гарри уткнулся носиком в открытый для него проем, вдыхая запах юноши и отмечая, что он очень приятно пахнет. Что это за запах? Похоже на масло, которое он смешивает с гелем или парфюмом. А может это парфюм такой? — Пахнет корицей и мускатом, — узнал запах Гарри, ибо он знал все запахи, но такой встретил у него. Он отметил, что ему идёт.

— У тебя тонкий нюх, — Том усмехнулся.

Он продолжал водить руками под рубашкой мальчика, отмечая, что это приятно — касаться Гарри. Том наклонился и поцеловал Гарри в районе шее, упиваясь такой близостью и нарастающим возбуждением.

— Съел бы тебя, — прошептал Том и тем самым вогнал Гарри в краску.

— Я вроде не пахну ягодами, на мне запах жасмина, но цветок вроде не съедобный, — как-то невинно пролепетал подросток не понимая эту фразу.

Мальчик медленно расстегивал пуговицы, пока не раскрыл рубашки, и не провел по его груди и соскам. Гарри ахнул, когда зубы задержались на его шее.

— Больно. Не кусайся, — визгнул мальчик, затем получил извиняющие поцелуи на шее.

Том покрывал шею маленькими поцелуями, позволял Гарри раздевать его, пока не почувствовал чужих и одновременно своих эмоций.

— Кажется, тебе пора уходить.

Он не хотел отпускать мальчика, но так будет правильней и без риска быть распознанными. Том со скрытой тоской отпустил Гарри, на последок прося, чтобы тот ничего не говорил отцу.

*

Мужчина насторожился, когда проснувшись не заметил рядом сына. Он предположил, что мальчик ванной, ведь дверь была заперта. Том стал ждать мальчика, сидя на кровати, того всё не было. Том забеспокоился, помня ночное состояние Гарри, ему могло быть снова плохо. А когда сын не отзывался, мужчина запаниковал и отпёр дверь с помощью алохомора.

— Гарри?

— До встречи, — прошептал Гарри Тому.

Он оказался в той же ванной, и самое страшное, он ощутил насколько ему плохо. Почему в дневнике этого не было? Тяжесть в животе и боль во всем теле отдавались сильно. Гарри завыл хватаясь за живот. Но вспомнив про слова Тома, он убрал дневник в шкафчик, дверь отперлась, и вошёл отец, мальчик вновь сел на полу, и держась за живот. Низ тянуло из-за усталости тело, позвоночник отдавал симптомы, что ему нужно лечь. Гарри хотелось жутко пить, и он постоянно задавался вопросом, почему в дневнике этих вот ощущений не было, не было никакого дискомфорта.

— Мне так плохо, папа, — захныкал Гарри.

Мужчина быстро поднял сына на руки и понёс к кровати. Мальчик бледным и кривился от боли, хватаясь за живот. Том не мог смотреть на страдания Гарри, но он должен был помочь.

— Всё хорошо, дорогой, всё пройдёт, — успокаивал он мальчика.

Эльфы принесли зелья и Том снова начал ими поить сына, прижимая хныкающего мальчика к себе.

— Давай, тебе нужно выпить это и станет легче.

Том сделал себе мысленно пометку проверить их запасы зелий. Когда зелья были выпиты, осталось только ждать, когда они начнут действовать. Риддл всё это время обнимал Гарри, шептал приятные слова, гладил по голове — всё это, чтобы отвлечь сына от боли.

Мальчику становилось легче, но тяжесть и вялость никуда не исчезли. Гарри сжимал руку мужчины, и смотрел куда-то в сторону чувствуя, как страдания медленно сходят с него, боль начала утихать, его лицо бледнело с каждой минутой, а затем мальчик поджав губы посмотрел на сочувствующий взгляд отца. Гарри слегка улыбнулся, затем спросил хрипловатым голосом.

— Ты не пошёл на работу, это я виноват, — прошептал Гарри, чувствуя вину перед отцом. — Из-за меня твой отпуск закончился, из-за меня же ты на работу не пошёл. Это я виноват, я должен был следить за рационом.

— Гарри, не вини себя ни в чём, — мягко говорил мужчина и поцеловал мальчика в лоб. — Это было моё решение тогда и сейчас. У нас с тобой будет время вдвоём и поверь, очень скоро. — Риддл правда планировал в скором времени взять заслуженный отпуск, которого у него до этого толком не было, и провести время с Гарри. — Я разберусь с оставшимися делами и мы подлечим твоё здоровье, и потом мы отправимся куда захочешь. Нам никто больше не помешает. — Том снова поцеловал мальчика. — Моей вины намного больше, чем ты думаешь. Поэтому, дорогой, хватить корить себя за всё и освободи свою чудесную головку от этих мыслей, — Том водил рукой по спине ребёнка, продолжая утешать. Гарри кивнул, и прижался к отцу.