Да, в последнее время в Академии, да и повсюду в Звёздном мире произошло немало странных событий. Взять хоть то внезапное потемнение, случившееся вскоре после возвращения Кесси из миссии в Мир желаний. Оно тогда выбило из колеи всех, включая преподавателей. Даже директриса, леди Стелла, всегда такая спокойная и сдержанная – истинный пример для подражания, по мнению Пайпер, – лишилась душевного равновесия. Что уж говорить о главе приёмной комиссии, леди Кордиал – она заикалась ещё больше, чем обычно.
Поэтому теперь все в Академии нуждались в уверенной и позитивной поддержке, как никогда. А значит, время для Дня звёздной доброты и впрямь было идеальное.
Размышляя об этом, Пайпер вдруг ощутила неожиданное волнение. А что, если она пошлёт ободряющее стихотворение самой себе? Не поднимая головы с подушек, она потянулась за старзапом и набрала в качестве адресата своё собственное имя.
В верхнем углу экрана тут же возникла иконка с её изображением: безмятежное, чуть рассеянное выражение лица, тонкие брови цвета морской волны – такого же, как и длинные прямые волосы, и устремлённый вдаль взгляд больших изумрудно-зелёных глаз.
Для этой голо-фотографии Пайпер собрала волосы в конский хвост, конец которого спускался ниже пояса. Лицо её было спокойно, как во время плавания по Лучезарному озеру, и Пайпер подумала, что именно такое состояние подошло бы ей сейчас: уравновешенное, мирное, полностью расслабленное. С какими же словами должна она обратиться к себе, чтобы вернуть подобную гармонию?
«Как остров покоя среди бури тревожной…» – начала писать Пайпер и тут же задумалась. Какая рифма к слову «тревожный»? «Надежный», сразу пришло ей в голову. А что было самого надёжного в её жизни? Конечно, общежитие Малой Медведицы, в котором она так счастливо живёт последние два года!
Как остров покоя средь бури тревожной,
Твоё общежитие, дом твой надёжный.
Пайпер снова остановилась и задумалась.
А сны твои – тайны твоих озарений…
(Пайпер всей душой верила, что все важнейшие истины раскрываются в снах).
В гармонии мыслей и стихотворений.
Пайпер и сама понимала, что это не лучшее из её произведений, но время было позднее, и она устала. Пайпер вообще считала, что лучшее время – то, которое проводишь во сне, когда разум и тело обретают покой и гармонию. Конечно, она сегодня успела, по обыкновению, вздремнуть после обеда, но иногда такого отдыха оказывалось недостаточно.
Пайпер сосредоточилась на ярких светильниках в комнате, и через мгновение белый свет потускнел и приобрёл мягкий зеленоватый оттенок, умиротворяющий и обеспечивающий наилучший отдых. В общежитии Пайпер делила комнату с Вегой, но принадлежащая каждой из девочек половина общей спальни отвечала их привычкам и складу личности.
Пайпер знала, что Вега тоже готовится ко сну, но ей нравилось чувствовать себя уединённо в своём уютном тихом уголке, отделённом и от соседки, и от деятельной суеты Академии. Всё здесь было мягким, текучим, плавным… ни одного острого угла, ни одной прямой линии.
Кровать Пайпер была круглой, как и добрая дюжина (а то и не одна) мягких подушек. Круглым был пушистый прикроватный коврик и лёгкое, как пёрышко, стёганое одеяло. Даже её комнатные цветы росли в приятных на вид круглых горшках, а их мягкий усыпляющий аромат дарил ей отдых и освежающий покой.
– Спокойной ночи, сладких снов, тревоги прочь, покой готов! – пожелала ей Вега.
– Звёздных снов, – сонно пробормотала в ответ Пайпер, слушая, как Вега деловито открывает и закрывает шкафы и ящики, заботливо раскладывая вещи и голо-книги в безупречном порядке. Пайпер понимала, что у каждой из них свои вечерние ритуалы, и восхищалась умением Веги поддерживать чистоту на своей половине. Для каждой вещи у неё находилось место, и порядок получался удобным и опрятным.
Дотянувшись рукой до пола, Пайпер схватила ещё одну подушку – с бирюзовыми кисточками и приятным рисунком из голубых и зелёных завитков – и сунула её себе под голову. Только тут она с удивлением спохватилась, что так и осталась в своей дневной одежде: длинном платье без рукавов, сшитом из блестящего шёлка лучепряда. Впрочем, оно вполне могло бы сойти за ночную рубашку: одеяния Пайпер, предназначенные «на выход», мало чем отличались от тех, в которых она ложилась спать. Однако Пайпер твёрдо верила в тесную связь между состоянием тела и духа, а значит, не сомневалась, что перемена одежды поможет настроить мысли на новый лад.
Поднявшись, Пайпер переоделась в атласную ночную рубашку с длинным рядом пуговиц – мягких, как светящийся мох. Затем побрызгала вокруг эссенцией сладодрёмы – растения, которое обладало известным свойством делать сон более крепким, а сновидения – приятными. Следующим действом её ежевечернего ритуала был выбор маски для сна. Этим вечером, перебирая содержимое корзинки с масками, она остановила свой выбор на той, где были изображены славодеревья. Пайпер находила, что более совершенного сочетания мощи и красоты нет во всём Звёздном мире.
Наконец, Пайпер притянула к себе самый новый дневник сновидений. Ей хотелось снова пересмотреть свой последний сон – тот, который она увидела во время послеобеденной дремоты. Зачастую именно эти сновидения были особенно живыми и яркими. По ночам Пайпер прослушивала во сне дневные лекции, пользуясь самым удобным звёздномирским способом усвоения знаний, и нередко случалось, что голоса преподавателей вливались в её сны самым удивительным и негармоничным образом.
Однажды она ощутила себя на пороге величайшего откровения – осознания того, что означает свет. «Что такое свет? Какова его природа?» – этот вопрос не давал покоя звёздномирским учёным многие гидронги звёздолет. И ответ был так близок… и предназначался именно ей!
Но когда Пайпер уже была готова услышать великую истину, в её сон проник голос профессора астральных вычислений, монотонно повторяя число 1 792. И Пайпер догадалась, что это вовсе не тот ответ, который ей нужен.
Однако сегодня днём ей не мешали ни цифры, ни формулы: Пайпер свободно летела в пространстве мимо звёзд и планет, а за её руку цеплялась миржеланская девочка с сияющими глазами и нетерпеливым ожиданием на лице. Внезапно далёкие светила исчезли, и перед глазами Пайпер встали Хрустальные горы – красивейший горный хребет во всём Звёздном мире, расположенный прямо напротив Академии грёз, по ту сторону Лучезарного озера. Пайпер с неизменным наслаждением созерцала их каждый день, но во сне ей пришлось карабкаться по крутому склону, не выпуская из ладони руки миржеланской девочки. Пока они взбирались вверх по каменистой тропинке, со всех сторон доносились прекрасные, баюкающие звуки клавитары, и Пайпер даже рассмеялась от удовольствия, заметив присевшего ей на плечо сияющего мотылька. Ещё один опустился на плечо её спутницы.
– Выглядит прямо как бабочка! – воскликнула девочка, обрадованная ничуть не меньше Пайпер. – Только наши бабочки так не сверкают!
– А ещё они приносят удачу, – сказала Пайпер. Но чем дальше они продвигались, тем больше сияющих мотыльков кружило в воздухе вокруг них. Теперь они выглядели разозлёнными, обнажая огромные острые зубы.
– Что происходит? – со страхом воскликнула девочка, стискивая руку Пайпер.
– Сама не понимаю, – ответила Пайпер, стараясь не поддаваться панике. – Эти мотыльки совсем на себя не похожи! Обычно они очень добрые и мирные создания, как и все здешние животные…
Быть может, ей следовало что-нибудь сказать или сделать, чтобы сияющие мотыльки снова стали такими, как полагается? «Сосредоточься, – велела себе Пайпер, – сосредоточься…»
Если они достигнут плато на самой вершине горы, окаймлённое яркими цветками голубенчиков, мотыльки наконец успокоятся…
