— Ой, да отдай одежду своему ручному папочке, он и постирает. Или он у тебя только для утех? — кто там это вякнул? Алекс?

— Алекс, солнышко, завали-ка свой хлебальник, пока я его тебе не зашил. — для пущего веса своих слов я вытягиваю из шлевок штанов ремень и грозно потрясаю им в воздухе. Высекаемый кожаным изделием звук заставляет не только меня, но и Гейла с Винсом и Джимом вздрогнуть от неприятных ассоциаций. — Если у тебя такое отношение к людям, которым ты дорог, тогда я понимаю, почему твой папаша нажирается в хлам.

— Угх… Прости, Мортем, сказанул лишнего. — вот так-то. Выкапывай свой замок из ямы дальше и перчатку не разевай с такими заявлениями.

Но вместо того, чтобы сказать это, я стягиваю с себя носки. Блин, иголок то сколько! Оно и понятно — дикий пляж, дикие проблемы. Тут никто иголки от сосен убирать не будет, а колкая трава и камыши растут в изобилии. Ну, хотя бы осколков от бутылок нет. Зато веток хоть отбавляй. Насчет веток у меня отдельный пунктик, причина которого — круглый шрам на бедре правой ноги. То падение на ветку было случайным, папаша просто отвесил мне пинка, пока мы гуляли по лесу, но острый обломок мне падения не простил. Итог — шрам и некоторый страх перед острыми ветками.

— Ну все, я готов. Сейчас всем будет звиздец. — майка летит на синее покрывало, отданное мне утром Лорелом, а я сам поворачиваюсь к ребятам во всей своей тощей красе.

Но никому до этого нет дела. Томми продолжает гонять мячик с присоединившимся к нему Гейлом, Алекс и Родриге начинают собирать новый замок, а Кост двинулся навстречу Питеру, Денису и Винсу, играющими в кто кого сильней водой окатит.

— Ах вы ж, предатели. Поржали, а теперь все сразу не причем. Ну окей, окей. — да и Бог с ними всеми.

Теперь я готов купаться! Влет в воду получается таким, каким я и хотел — брызги во все стороны, ребят в воде окатывает волнами. Кост шипит и дергается назад, когда я выныриваю рядом с ним.

— Ух, а водичка-то прохладненькая! — я понял это еще с первым нырком, но только сейчас ощутил по полной.

— Морте-е-ем… — Кост гневно порыкивает, отдаляясь от меня.

— Что, не хочешь морозиться? А я, думаешь, хотел? — но так просто он не уйдет. — Иди ко мне, Стакадо, давай, прими наказание храбро.

— Иди ты, кислая морда. Я тебя развеселить пытался, а ты меня утопить хочешь. — и все удаляется и удаляется, тряся укрытыми мешковатыми оранжевыми шортами ляжками.

Неа! Не пойдешь!

Я ныряю в воду. Захват и рывок — Коул с визгом падает в воду, поднимая еще больше брызг и волны. А еще ил. Выныривая рядом с ним, я снова отплевываюсь от мерзкой хрустящей на зубах смеси песка и ила.

— Доволен, лохнесское чудовище? — Коул смотрит на меня недовольно, но в глазах его есть смешинка.

— Еще как. Я отомщен! — а вот и закадровый смех. Жиденький, прозвучавший только от Томми с Гейлом, да Питера с Винсом, но и тот сойдет.

— Сейчас тебе снова придется мстить. — а?

Увернуться я не успеваю. Коул наваливается на меня всем своим весом и опрокидывает в воду. Я едва успеваю задержать дыхание, а вода уже принимает меня в свои объятия. Кост не пытается меня топить, наоборот, сразу отпускает, но я решаю поиграть. Выпускаю пузырьки воздуха и не подаю признаков жизни.

— Эй, Мортем? — сквозь толщу воды до меня доносится голос Коста. Палец тыкает в бок, больно ударяя по выпирающим ребрам. — Эй!

— Кост, ты что натворил? — голос Гейла еще дальше, я почти не разбираю, что он говорит.

— Я не знаю! — его дрожащие руки подхватывают меня под пояс. Воздух, привет! Я уже начал скучать по тебе!

— Бу. — решаю перестать играть драму одного актера. Открываю глаза и широко улыбаюсь, смотря в перепуганное лицо друга.

— Придурок! — за что тут же возвращаюсь в объятия воды, но на этот раз выныриваю. — Ты меня реально напугал!

— Прости-прости! Ну не мог я не разыграть тебя. Ты же буквально напрашивался на прикол. — лучше бы я этого не говорил. Мне в голову с размаху прилетает цветастый мяч Томми.

Поворот головы — Гейл стоит на мелководье и смотрит прямо на меня, гневно и возмущенно. Томми, стоящий рядом с ним, растерянно держит руки перед собой так, как если бы он держал мяч.

— Ауч? — честно признаю, удар был легкий. Резиновый мяч сильно много боли не причинит.

А вот и смех. Ребята заливаются хохотом, пока Гейл злобно таращится на меня, Томми прижимает руки к груди в молитвенном жесте, а Коул поднимается на ноги и шлепает к берегу.

— Веселитесь, ребята? — внезапно новый голос прерывает звонкий смех моей банды.

Я резко поворачиваю голову на голос. Между деревьев, на кромке между лесом и пляжем, стоит мужчина. Ужасно худой и бледный, он с трудом держит на плече небольшую спортивную сумку и улыбается нам. Легкий ветер треплет черные волосы и слишком большие шорты и пляжную рубашку.

— Простите, я вам, наверное, помешал. — пока я поднимаюсь на ноги, мужчина бочком пробирается на пляж и отходит в сторону. Его худое лицо с впалыми щеками, растрескавшимися губами и необычайно живыми для ходячего скелета карими глазами принимает взволнованный вид. — Я тут посижу, в сторонке, позагораю немного и уйду. Я вам не помешаю больше, продолжайте.

— Да вы не волнуйтесь так. Места всем хватит. — Гейл отводит взгляд от меня и переводит его на мужчину. — Меня зовут Гейл, а парня со мной — Томми.

Он поочередно представляет нас, тыкая в каждого пальцем, после чего названный либо приветственно махал рукой либо выделывал еще что-нибудь, что можно было расценить как дружелюбное приветствие. Когда очередь дошла до меня, я уже твердо стоял в илистом песке. Все, что я смог сделать, это вяленько улыбнуться и тряхнуть рукой в воздухе. Его голос казался мне до странного знакомым и незнакомым одновременно. В нем был что-то, что я точно знал, но того, что определить не мог, все же больше. Словно бы когда-то я уже слышал похожий голос, но он при этом был жутко изменен и преобразован. Я не могу понять, почему это так и кому принадлежал тот голос, потому что от известного мне остались только нотки.

— А как зовут вас? — Гейл осторожно подходит к мужчине. Протягивает ему руку для рукопожатия и улыбается.

— Меня зовут Диггори Харт. Приятно с вами познакомится, ребята. — и мужчина ответил на рукопожатие. Его худая, костлявая ладонь стукнула по ладони Гейла.

Именно в этот момент я увидел татуировку. Со своего места я не могу разобрать все, тем более — без очков или линз. Но примерные очертания я все равно вижу. И эти примерные очертания складываются во что-то очень странное, чуть размытое и не совсем понятное. На тыльной стороне ладони я различаю ловец снов с черными перьями, нити которого переплетаются в центре в глаз, зрачок которого — странный крест. Вокруг ловца снов расходится вязь из стеблей какого-то растения, переплетенных друг с другом. Они же окружают ловец снов, уходят на пальцы, переплетаясь там до самых подушечек, оканчиваясь там же ничем. На тыльной стороне запястья эта же вязь оканчивается двумя бутонами разных цветов. Выглядит красиво. Но в то же время — очень мрачно. От такой татуировки у меня глаза загораются, но сказать хоть что-то про нее я не спешу.

— Еще раз простите, что потревожил вас. Я, понимаете, не знал, что этот пляж уже кем-то облюбован, ну и…

— Мы на пляж монополию не устраивали, так что с радость примем вас в свою компанию. — Гейл, широкая ты душа, нет! — Правда, ребята?

Но ребята, пусть и нестройно, отвечают да. У мужчины так загораются глаза и такая улыбка расползается по губам, что мне не удается выдать свое категоричное нет.

— Спасибо вам! Я не шумный, наоборот, очень спокойный. Да и мешать вам не буду. — он так тараторит. Что-то в нем есть подозрительное. Не знаю почему, но мне этот Диггори не нравится. Начиная его лицом и заканчивая его странной татуировкой.

— А сколько вам лет? — Томми, все это время стоящий за спиной Гейла, наконец подает голос. Вот только со своей позиции я отлично вижу, как он судорожно прижимает к себе мяч.