Ровно до того момента, как Тео подтаскивает вопящего дурниной Томми к перилам моста и свешивает того головой вперед. Мальчик кричит и плачет, суча ногами в воздухе, а в моей груди все снова холодеет. Под ним река и толстый слой бетона и падение головой вперед окончится разве что его смертью. Толпа мурашек бежит по моей спине. Отлично, Ева, теперь я как никто другой знаю, что сейчас чувствует Томми. Лучше бы не знал, ей Богу.

— Отпусти его уже. Из тебя шантажист как из меня балерина. — Заку стоит только еще раз дернуть головой, как его послушный щеночек Тео втаскивает Томми на твердую землю и возвращает к нам. Ублюдки, оба. — Занимайте это место, нам то что? Все равно помойка та еще.

За моей спиной ребята шумно сопят и тихо возмущаются. Но видеть я могу только Гейла, который легко качает головой вверх-вниз, подтверждая правильность моего решения. Но у меня в планах нет жертвенной передачи новой территории старым владельцам.

— Правильный выбор, Морти, детка. — он уже знает, что я задумал. Я это чувствую — тон голоса выдает его.

Тео с явной неохотой отпускает Томми под неодобрительное мычание Водосточных крыс. Они тоже все понимают, но перечить лидеру не решаются. Мальчик на шатающихся ногах подходит к нам, шмыгая носом и наматывая сопли на кулак. Я потом узнаю подробности того, как Зак его вообще выловил. А пока у меня есть план, как и рыбку съесть, и червячка сохранить.

— Гейл, уведи его. — мальчишка сейчас не боец. Помощь Гейла мне бы не помешала, но для начала важно обеспечить безопасность Томми.

Благо, друг меня понимает и без нужных слов. Шумно разочарованно вздыхает, закатывает глаза, но доверяет моему решению. Все так же молча он уводит нетвердо стоящего на ногах Томми за мою спину. Ребята шушукаются и перешептываются, не понимая ничего, а Водосточные крысы уже ликуют, смотря на нас снисходительно. Ну ничего, вы у меня еще попляшете.

— Хотя, знаешь, Закки, я передумал. Теперь когда у вас нет заложника, давай-ка мы несколько иначе решим, кому будет мост принадлежать. — он не настолько туп, чтобы не быть готовым к такому. В конце концов, это же Зак!

— Думаешь, сможешь? — гора мышц поправляет на себе кожанку, не убирая с тонких губ наглой ухмылки. О, он все понимает.

— Постараюсь, по крайней мере. — готовься харкать кровью, уродец. — В атаку, ребята!

Я — первый.

Озлобленной маленькой молнией я налетаю на Зака, тут же хватаясь за его широкие запястья. Прыжок — я упираюсь ногами в его колени так сильно, как только могу. Но положение проигрышное — он устоял на ногах, а я остался висеть на нем.

— И это все, Морти? — басовитый голос почти под ухом, а крепкие руки уже хватают меня за плечи.

Падение на камень причиняет боль, а навалившийся на меня Зак — еще большую. Он мутузит меня как куклу — крепкие кулаки впечатываются в грудь и лицо, колени больно давят на бедра. Но мне только это и было нужно. Рыбкой выскользнув из крепкого захвата широких мозолистых ладоней, я со всей дури даю острой коленкой по широкому подбородку Зака. Клацают зубы, лидер Водосточных крыс мычит и отскакивает назад, давясь кровью.

— Ты все еще ведешься на этот выпад, урода кусок!

Пока он растерян, я налетаю на него снова. Впечатываю кулак сначала в одну пухлую колючую щеку, затем в другую. Бью как в последний раз, до боли в костяшках и скрипа костей запястий. Я не даю ему даже руки поднять — с чувством давлю стопой на распластанную по земле ладонь, до хруста костей. Битва разгорается вокруг меня. Крики, вопли, смачные звуки ударов. Но я вижу только злые глаза Зака и его оскаленные зубы, которыми он вцепляется в мою ладонь.

— Ау-у-у-у! — ну нет, хер тебе!

Светлые короткие локоны под моей рукой жесткие и скользкие. Но я все равно умудряюсь зацепиться за них и рывком отодрать от себя кровопийцу. Парочка тонких прядок остается в моих дрожащих пальцах — вместе с кровью. Зак рычит, отплевывая сгустки алого, а затем размашисто толкает меня в грудь, от чего я, подавившись воздухом, снова падаю на спину. На этот раз не поддаюсь — откатываюсь перед тем, как он бьет меня по лицу правой. Налетая на него, я готов получить прямиком в свой снова расквашенный нос.

И получаю. Зак не щадит себя, совершая эту сильнейшую пощечину, от которой мою голову мотнуло в сторону. Едва успеваю пнуть его ногой в живот до того, как он навалится на меня. Отползая от сжавшегося в приступе боли врага, я перегруппировываюсь и снова нападаю. Мои ногти вонзаются в кожу его куртки, я пытаюсь дернуть его в сторону в пылу драки, но слишком поздно понимаю, что слаб.

— Ха! — а он этого и ждал.

Удар лбом приходится на мою челюсть. Я только чудом не прикусил себе язык. А вот зубам повезло меньше — гудящая боль проходит по ним, я слепну на доли секунды от этой волны. Зак бьет меня коленом в бок, и боли становится еще больше. Из нападающего я превратился в отступающего — приходится отползать, дабы не получить еще удары.

Если бы налетевший Гейл не сшиб Зака на землю и не принялся яростно превращать его лицо в кашу, мне бы успели отбить еще чего важного. Но вместо этого я поднимаюсь на ноги и кидаюсь в гущу нового боя, повисая на плечах парня, прижавшего к земле толстяка Джима.

— Черт подери, малолетки проклятые, а ну разошлись! — я вздергиваю голову только потому, что парень, на котором я повис, пытается ударить меня затылком в нос. Но именно это и позволяет мне увидеть полицейского, спешащего к нам через всю улицу.

— Банда, отступаем! — я срываю голос, выкрикивая это. Не хватало нам еще проблем с полицией.

Несмотря на желание драться дальше, я отпускаю парня, на котором повис, и даю деру. Драка-дракой, а с нашей полицией дела иметь себе дороже.

— И чтобы больше не появлялись на территории Водосточных крыс! — в спину нам летит улюлюканье победивших лузеров.

— Можем повторить еще, как только вы от копов отделаетесь! — я разворачиваюсь лицом в сторону банды Зака и показываю язык. Боль пронзает челюсть, но этого того стоит.

Мы улепетываем от копов так, что только пятки сверкают. Бежим до тех пор, пока можем бежать. И останавливаемся только тогда, когда толстяк Джим и Томми выдыхаются, не в силах больше нестись за нами.

— Все, ребята, стоп! — я и сам чувствовал, что еще пара метров такого марафона, и меня можно будет отскребать от асфальта.

Из Гринери мы так и не выбрались. Мы просто углубились в его проулки и улочки, в переходы между его скособоченными обветшалыми домами. И сейчас нам удалось выбраться на, возможно, единственную детскую площадку во всем этом квартале. Одна скамейка, качелька да попрыгушка — умилительно, но в таком состоянии, как будто пережило ядерный удар.

— Ну мы им и задали, ребята! — первым из коматоза передышки вышел Боб. — Мортем так — «В бой!», и мы так «ра-а-а-а-а…», а потом, а потом… — он захлебнулся своими восхищениями и замолчал, тяжело пыхтя.

— Да-да, Боб, мы все там были. — Ронга смахнул с лица волосы и слизнул с губ кровь.

Ребята пустились в рассуждения, заваливаясь кто на скамейку, кто на качельку, а кто и вовсе прямиком на песок. Гейл посмотрел на меня вопрошающим взглядом, но стоило мне только отрицательно мотнуть головой, как он рванул к качельке, сталкивая с нее Родриге и усаживаясь туда сам.

— Как дети малые, ей Богу… — тыльной стороной руки я утер кровь с рассеченной губы. Интересно, что скажет Лорел?

— Ам, Мортем… — подошедший ко мне со спины Томми мог бы напугать, если бы мой похуизм не достиг своего пика. — С-спасибо, что спас. И прости, что из-за меня так получилось.

— Ой, давай без извинений, оки? Мы бы и так драки не избежали. — я повернулся к мальчику. Он весь дрожал и старался на меня не смотреть. Щеки его были мокрыми от слез.

— Меня больше интересует другое — они тебе больше ничего не сделали?

Я осторожно коснулся светлой макушки, убирая с тоненького лица длинные прядки. Мальчишка был умилительно-невинен, но в моих глазах это делало его лишь еще большим ребенком.