— Серьезно? У тебя денег полно, ты не может мне дать какой-то жалкий миллион евро? Я тебе все до копейки отдам! — Закричала я со злости и почувствовала, как рука Антона дернулась.

— Ты знаешь, что это займет время, черт! — Также закричал мужчина мне в трубку и я услышала звук мигающего поворотника. Он едет в машине, я уверена в этом. То есть пока мне тут плохо, я в подвале сыром сижу, простужаюсь, он разъезжает на машине. Зашибись, хотя на что я рассчитывала? — Они с неба не сыплются!

Не знаю, что на меня больше повлияло желание не быть больше безжалостным щенком, доказать всем, что я не дам себя в обиду, или же твердые слова Лазункова, который и не собирался мне помогать. Я слышала в нем неприкрытую тревожность, но он быстро ее заменял злостью и раздражительностью. Ждать чуда я больше не могла.

Неожиданно резким движением я откинула трубку в сторону, попадая ровно в руку Антона, державшую пистолет, отводя ее наверх. Не знаю, откуда у меня взялась вдруг уверенность в себе, все равно терять нечего, я резко подняла ногу и зарядила мужчине в пах. Бывший муж скрючился пополам, пытаясь собрать свои силы в кулак, он снова направил пистолет в меня. Второй рукой я схватила его за голову и со всей силы, со всей ненавистью, злостью на этого мужчину припечатала ее к бетонной стене. Тело мужчины немного ослабло. Всегда знала, что он хлюпик. Небольшие мышцы на руках еще ничего не говорили о физической подготовке мужчины.

Пистолет вылетел из рук мужчины, и я нагнулась за ним. Уже не ожидав от него ничего, так как сильно его приложила, не заметила, как он повалил меня на себя, потянув вниз. Рука дернулась и сделала выстрел.

— Тварь! — Схватившись за ногу, прорычал Антон, освобождая меня от своего тела и грязных потных рук, отползая подальше от меня к стене. Я поднялась на ноги, сжимая в руках пистолет и направляя его на бывшего мужа.

— Это ты тварь, Литвинюк! Ты мне всю жизнь испортил! Унизил, уничтожил, разбил на тысячу маленьких осколков. Господи, — я вскинула руки в воздухе. — Какая же я дура была. Как я могла не замечать такого тирана рядом с собой. Бил, насиловал, терзал, сознания лишал. Идиотка!

— Тебе некуда было идти, — усмехнулся довольно мужчина, поднимаясь на ноги и облокачиваясь на стену. — Ты чокнутая шизофреничка, которая не видела ничего вокруг себя. Замухрышка. Да с твоей внешностью можно было по подиуму бегать, а ты все завязывала свой ужасный пучок и ходила в бесформенной одежде, как неряха какая-то. Да на тебя даже никто не смотрел! Задротыш! Грезила своим медицинским, как будто в раю собиралась работала. Людям хочу помогать! — Вдруг передразнил он, а я задрожала как осиновый лист, зная, что он дальше скажет. Ведь он мне это говорил не раз. — И? Многим помогла? Даже сыну не смогла помочь!

— Заткнись! — Выкрикнула я и, не ожидав от себя этого, прострелила ему руку. Она дернулась, и я увидела синие огромные круги на сгибе. Он что колется? Наркоманом стал? Вот зачем ему нужны деньги! — Ты жалкий наркоман! — Не унималась я, стараясь выплеснуть на него все то, что желала сказать в течение полутора лет, но молчала. Я медленно подходила к нему, направляя пистолет в него, а он корчился от боли у стены. — Ты виноват, что я родила раньше срока, ты виноват, что Дима родился с ДЦП и умер от порока сердца! Ты во всем виноват! Ты должен гнить там под землей, а не он!

Слезы катились градом по щекам. Когда я закончила свою тираду, то поняла, что дошла уже до Антона, а дуло пистолета приставила к его лбу, на котором была уже испарина.

— Я ненавижу тебя. — Злобно прошипела я ему в губы. — Презираю. Я готова отдать все свои деньги, миллиона евро, конечно, не будет, зато с удовольствием понаблюдаю, как ты окочуришься от передоза. Как твое тело заберут на скорой машине, а через три дня закопают под землю, ровно также как моего сына.

Картинка одна за одной мелькала перед глазами, экстренная госпитализация, рождение ребенка, его детский крик, как его откачивали, как убаюкивала его дома, побиралась у друзей и знакомых, чтобы дали хоть копеечку, благодаря которой смогла бы увезти его заграницу. Я знала, там могли вылечить его, поставить на ноги. Все отмахивались от меня, как от назойливой мухи. А затем похороны, слезы, боль, хотелось лечь рядом с ним и пусть закапывают нас вместе.

Я зажмурилась, медленно нажимая на курок, представляя, как того, кого я ненавижу всем сердцем, будут закапывать мертвого под землю, как облегчится моя совесть благодаря этому, и я смогу отпустить себя и Димочку, выполнив свой долг. Лишить Антона жизни, как когда-то он лишил жизни мое дитя.

— Он жив. — Как гром среди ясного неба, разнеслись по подвалу его слова. Рука дернулась, а в груди все сжалось, мне стало трудно дышать. Нет, мне послышалось. Он не это имел ввиду. Дима лежит под землей, я видела, как он умирал, я чувствовала это. Черт возьми, он перестал дышать на моих руках. — Твой ребенок жив.

Меня трясло так сильно, что из рук чуть не выпал пистолет. Голова шла кругом, я не верила его словам, это блеф, он просто боится смерти. Он же трус. Но бороться я устала. Я хотела к своему сыну, увидеть его, обнять, ему уже на том свете годик. Дима, обещаю, я скоро приду к тебе. Слова Антона выбили меня из колеи, я сдалась, эти слова мечтала год назад услышать от врача, а их произнес мой враг.

Антон одним движением выхватил у меня пистолет, обезвредив меня, и я отошла на шаг назад. Жди меня, родной.

— Но ты его никогда не увидишь, ведь будешь гнить под землей! — Выкрикнул мужчина и нажал на курок.

========== Глава 15. ==========

Моей главной ошибкой всегда было то, что я пыталась все просчитать заранее, представляла, мечтала, но когда попадала в суровую реальность, теряла волшебство момента. Ведь все было не так, как я представляла, думала, надеялась. Говорят мысли материальны, нет, я так не считаю. Я представляла, как буду высококвалифицированным медиком, как ко мне будет выстраиваться очередь из пациентов, запись будет ко мне на две недели вперед. Мечтала о счастливой семье, как малыши будут бегать по квартире со счастливыми криками. Продумывала, что буду готовить на завтрак, обед и ужин для любимого семейства. Как говорится: «Хочешь рассмешить Бога — расскажи ему о своих планах».

Но я никогда не жила мгновениями. Я всегда была несчастна, не ценила, что у меня есть в данный момент. Будто жила в розовых мечтах. И что получила? Все мечты, все планы разом рухнули, когда несколько багровых капелек крови упали на серый бетонный пол. Я испуганно схватилась за бок, ощущая дикую режущую боль.

В глазах застыл ужас, он реально это сделал. Я не верила. Это же мой бывший муж, как-никак мы делили с ним одну жилплощадь, одну кровать, в конце концов. Да, он бил меня, унижал, убивал морально, но я никогда не могла представить, что он сможет меня убить физически.

Сознание вот-вот грозилось покинуть меня, и я медленно начала оседать на пол. Я не видела его, не слышала ничего вокруг. Смирилась с тем, что скоро покину этот мир, зато я обрету мир, где находится мой сын. Интересно как скоро мы увидимся с ним? Сегодня? Завтра? Хотелось бы, конечно, чтобы сегодня. Я безумно соскучилась по нему. Устала бороться за жизнь, которой уже давно нет. Последние несколько лет, я только и делала что не жила, а существовала. Устала. Хватит.

***

Белоснежная аллея, покрытая вся будто снежным одеялом, переливалась на ярко светящемся солнышке. На деревьях красовались огромные снежные бугорки. Такой красоты еще никогда не видела. Обернулась. Вокруг никого нет. Мне стало вдруг зябко и страшно находиться здесь одной. Где я вообще?

— Мама! — Послышался детский голосок позади меня, и я резко обернулась. Позади меня никого не было. Я съежилась, хлопья снега усиленно сыпались на голову, покрывая всю мою одежду. — Мама! — Я снова обернулась и снова никого. Нет. Я так не могу. Здесь никого нет. — Ты нужна мне, мама! — Заметалась по сторонам, в поисках того, кто издавал этот звук, но ничего и никого не было. Я схожу с ума, это галлюцинации уже. — Не оставляй меня одного, я не смогу без тебя.