Я скрючилась на снегу, пытаясь закрыть уши и не слышать этот голос. Не хочу, я не вернусь в тот мир. Это галлюцинации, мой сын умер, его нет в живых. Он в этом мире, он раю, не там. Зажмурившись со всей силы, я мечтала оказаться там, где мой малыш.

— Ради меня вернись, мама!

***

Меня прошибло будто током, я вскочила на кровати, хватая ртом воздух.

— Он жив! — Воскликнула я, ощущая как вдруг теряю все свои силы. В какой-то момент я их снова обрела и снова потеряла. Их хватило только на то, чтобы произнести те два слова, которые меняли всю мою жизнь, ради которых стоило жить. Я снова обретала смысл жизни, он состоял только в одном человечке. В одном. В моем ребенке.

Я рухнула обратно на кровать и снова провалилась, на этот раз перед глазами стояла полнейшая тьма.

POV Дмитрий.

Развалившись на диване в кабинете своего офиса, я разбирал бумаги. Последнее время это все легло на плечи Сергея — моего зама. С ним мы были знакомы с самого детства, это он помогал мне в создании проекта, который вытянул нашу семью из грязи. Когда я создал первую свою фирму, уговаривал его работать со мной, но он все отказывался. В один момент, когда у него все пошло прахом, он согласился, но не на место моего партнера, как я предлагал, а на место заместителя. Последнее время, увлекшись так сильно своей дельфинкой, я совершенно выбился из дел холдинга, благо Сергей выручил и ввел меня в курс дела.

Именно тогда мне позвонила моя служба безопасности, и рассказала все как на духу. Как сбили мою сестру, как украли дочь и дельфинку. Я кричал. Нет, я орал благим матом на них, не понимая, как они не смогли присмотреть за двумя девушками и одним ребенком. Разнес весь офис к чертям, уговоры успокоиться Сергея, не помогали, ему самому чуть не досталось. В один миг мне показалось, что все к чему я шел — потерял. Разом. Девушку, которая заставляла сходить с ума по ней, сестру — мой лучик света, которая всегда напоминала, кто я есть, и поддерживала меня, не давая мне сорваться в пропасть, а главное, самое святое, что было у меня на этом свете — моего ребенка. Мою Лиану, которая так часто бежала ко мне в слезах, боясь, что я снова уеду, брошу ее.

Как я хотел вернуть все назад. Не уезжать никуда. Остаться дома, который был укутан любовью, теплом и светом. Ничего бы не произошло. Все были бы живы и здоровы.

Леру увезли сразу же на скорой в Лазу, благодаря нашему хирургу, девушка отделалась только сотрясением и парой сломанных ребер. Она не приходила в сознание весь день, а я ждал звонка. Хоть одного звонка. Просили бы выкуп, фирму, что угодно, я все был готов отдать, но звонка не было. Ни по поводу Дианы, ни по поводу Лианы. Тишина.

Спустя несколько часов мне позвонили. Я сразу узнал голос, это был бывший муж той девушки, которая заставляла дрожать всем телом меня, только смотря на нее. Первый раз я слышал этот голос, когда она звонила своей подруге. Все телефоны в доме прослушивались, все это знали, кроме нее. Тогда уже был звоночек, что с ней может что-то случиться, но за тенью ревности я ничего не заметил.

Когда он сказал, что моя дельфинка у него, у меня сорвало крышу, я рвал и метал. Мне нужно было время, чтобы найти его и забрать девушку, я тянул его. Почему-то сейчас до меня только дошло, что надо было просто отдать деньги, он бы отпустил ее. К черту все деньги, это лишь малый процент моего дохода. Но мне казалось, что если я отдам ему то, что он хочет, то я ее больше не увижу. С трудом сказал те слова, которые убили меня в мгновение. Потаскуха. Нет, она не потаскуха, я никогда так не думал. Когда он причинил ей боль, у меня глаза заискрились, мне хотелось удушить его, избить до полусмерти, уничтожить, стереть с лица земли. Но мне нужно было время, чертово время, которого не было.

Мы начали искать. Двести человек днем и ночью шерстили информацию о местонахождении Дианы и Лианы. Если похититель Дианы все же смог позвонить и потребовать выкуп, то с Лианой было вообще ничего не понятно. Никто не звонил, не требовал деньги, акции, да что угодно. Было тихо.

Сергей сидел на телефоне, охраняя покой моей сестры, взяв несколько человек, мы поехали в загородный дом родителей Антона — бывшего мужа Дианы. Глупо, вряд ли он там стал прятать ее, но попытка не пытка.

Она звонила, когда мы почти подъезжали к дому. Оставалось несколько километров. Несколько километров и я убью этого поддонка, разотру и уничтожу. Кулаки сжимались и разжимались. Терпения катастрофически не хватало.

К деревянному забору подъехало три огромных джипа, и оттуда сразу вылезли люди. Здоровые бугаи из службы безопасности не дала мне пойти первому, взломав дверь, там никого не оказалось. Выстрел. Один выстрел спас мою девочку. Я вбежал в подвал сарая и снова послышался выстрел. Перед глазами потемнело, а в груди все сжалось. Это моя девочка. Этот выстрел был адресован в мою дельфинку.

Не видя ничего и никого перед собой, я вбежал в дверной проем. На полу лежала Диана без сознания, и я тут же метнулся к ней. Бледная, в луже собственной крови она держалась за бок рукой. Нет, нет, нет. Я не смогу без тебя. Ты мне нужна. Живи.

Я дал команду, чтобы Антона отвезли в подвал моего старого дома, сейчас там уж точно никого нет, да и никто не рискнут зайти на мою территорию, зная, что меня там нет. А он мне нужен был живым, он похитил Диану, зная, что в этот момент похитят и Лиану, мне нужна была информация, а потом я его убью.

Схватив свою девочку на руки, я тут же направился в машину, по пути набирая номер хирурга.

Время длилось бесконечно, я сидел в приемной, сжимая в руках телефон. Вестей не было. Да и хирург не обещал ничего хорошего, аргументируя это тем, что она потеряла много крови, и ее организм не хочет бороться, у него не было на это сил. Интересно, когда я лежал с ножевым, где сидела она? Переживала ли она также сильно, как и я сейчас? Умоляла ли Бога вернуть меня также рьяно? Что она делала?

Да было не важно, что она делала. Сейчас я понимал свои чувства. Понимал, что боюсь ее потерять, боюсь обидеть, причинить боль. Я не выдержал, вломился в операционную. На меня обрушился шквал неудовольствия, но Михаил Федорович заверил, что операция закончилась, скоро ее переведут в палату. Было запрещено, но я не мог не подойти к ней.

Первый раз после операции я ее увидел уже в палате, меня не подпускали к ней, сколько бы я не поливал всех сотрудников благим матом, напоминая, кто тут главный и кто устанавливает правила в больнице. Меня никто не слушал, будто я говорю это в воздух.

Диана лежала на койке, именно той самой, на которой не так давно лежал я, ее веки были плотно сжаты, а лицо бледное, большие круги под глазами, как у мертвеца. На щеках были четкие следы синяков, губа разбита. Я сжал ее руку, мечтая, чтобы она очнулась прямо сейчас.

Это я виноват, не надо было так грубо, надо было отдать эти чертовы деньги. Когда-то также вымогали деньги за свободу моей сестры. Тогда у меня не было их, не было силы, я был маленьким, плюгавеньким мальчишкой, сейчас, я не знаю, что мной двигало, когда я отказал в помощи, наверное, я хотел доказать сам себе, что могу сам разыскать ее, помочь, спасти в конце концов. Возомнил себя рыцарем каким-то.

Мне стало противно от самого себя, и я запустил пальцы в свои волосы, пытаясь успокоиться. Ничего не помогало. Я метался по всей палате, наворачивая круги по ней и думая о том, что будет, если ее не станет. Частичка меня умрет. Я настолько привязался к ней, привык к тому, что она не подчиняется моим правилам. Это первая девушка, которая делает все так, как хочет она, не слушается, делает все назло. Это цепляло, раздражало и бесило, но одновременно кружило голову, заводило и сводило с ума, заставляло чувствовать себя мальчишкой рядом с ней, и за это я готов был пожертвовать многим.

Опустив голову к ее руке, легонько коснулся губами ее нежной кожи. Никогда не понимал женской красоты, как с темными кругами под глазами, мертвенно бледной кожей, слипшимися волосами, можно выглядеть так красиво.