— Звони, или живой отсюда не выйдешь. — прошипел мужчина, резко схватив меня за локоть и поворачивая к себе лицом.
Сейчас кроме страха за свою жизнь и переживаний за жизнь Леры и Лианы меня ничего не волновало. Гордо выпрямившись, я снова заглянула в его глаза.
— Если скажешь где Лера и Лиана, то я позвоню.
Мужчина даже не дал мне до конца закончить свою мысль, так как после ее звучания, его другая ладонь замахнулась и дала уже пощечину с другой стороны.
— Ты мне еще и условия ставишь, детка? — Злобно усмехнулся мужчина, откидывая меня в противоположный угол.
Не церемонясь больше со мной, Антон достал свой телефон, набирая чейй-то номер и ставя его на громкую связь. Длинные мучительные гудки разносились по всему подвалу, а затем грубый голос с приятной хрипотцой донесся до моего слуха, отрезвляя и заставляя прийти в себя.
— Добрый вечер, Дмитрий Федорович, — с неприятной усмешкой начал разговор Антон с Лазунковым. — Ваша дельфинка у меня.
— И? — Невозмутимый голос мужчины добил меня, представляя, что он даже не шелохнулся, когда узнал о моей пропажи. Или он не знал?
— Мне нужен миллион евро и можете ее забирать себе.
На том конце провода послышался неестественный холодный и громкий смех, заставляя меня задрожать. Антон начал закипать, это было видно по его выражению лица и побелевшим костяшкам на руке, которой он сжимал телефон.
— Щенок, — неожиданно резко прекратив смеяться, злобно проговорил мужчина. — С чего ты решил, что мне нужна эта потаскуха? Она не стоит ни копейки, ни то что миллиона евро.
Антон не ожидал такого поворота, да и я сама, признаться, была огорчена до предела. Как я могла хоть на минуту предположить, что я ему нужна? Это же смешно. Кто он и кто я? Это все Лера со своими нравоучениями, я его меняю, у него глаза блестят при виде меня. Хуй у него блестит при виде меня! И ничего больше.
Сколько нервов я потратила впустую на него, переживая, как же Димочка там будет один в Москве, его же убьют. Да чихать я хотела теперь на него.
— Это окончательный ответ? — сглотнув, спросил Антон, одним движением хватая за локоть меня и поднимая с холодного пола, а затем со всей силы вывернул мне руку, отчего непроизвольно от боли и от шока завизжала я.
На секунду на том конце провода послышалась тишина, и Антон довольно улыбнулся, предвкушая свою победу.
— - Окончательнее быть не может. — Прорычал Лазунков в трубку и отключился, прерывая звонок и мои надежды на спасение.
Я снова испуганно завизжала, когда мужчина с силой толкнул меня в стену, а затем рукой схватив меня за волосы, толкнул еще раз назад.
— Ты жалкая! Ты вообще никому не нужна!
Затылок моей головы снова ударился об бетон, в глазах потемнело, и я снова начала терять сознание, видимо на этот раз уже окончательно.
Мне всего двадцать три года, а что у меня за плечами? Неоконченный институт, бывший сумасшедший муж, мертвый ребенок и призвание проститутки. Что это за послужной список? Зачем вообще жить? Не часто в жизни тебя забирают из лап смерти, спасают, защищают, а потом говорят, что я не стою ни копейки и вообще нахер никому не нужна жалкая потаскуха.
========== Глава 14. ==========
Холодные серые стены снова ворвались в мое сознание, возвращая меня обратно в реальность. Господи, я не верю, что все еще нахожусь здесь, неужели это все не закончилось, и я продолжаю находиться в этом чертовом подвале. Это все просто кошмарный сон, этого не может быть наяву. Я сейчас проснусь и окажусь в теплой кроватке под бочком у Лазункова, нет, лучше вообще у себя дома в обнимку с вискариком, а лучше вообще проснуться еще маленькой, лежащей в своей кроватке. Чтобы разбудила меня мама от этого кошмарного сна, обняла, погладила по головке, успокоила и заверила, что это просто сон.
Но, нет. Лучше не стало. Очнулась я все равно в грязном сыром подвале и все мои слепые надежды рухнули. Ждать помощи и надеяться, что великий рыцарь Лазунков прискачет на белом кабриолете и освободит свою маленькую дельфинку из темницы сырой, было некогда. Да и уверена я была, что этого не будет. Вчера я все прекрасно слышала своими ушами. Для него я всего лишь жалкая потаскуха.
Внутри меня что-то сжалось. Неприятно стало это осознавать. Одно дело, когда ты слышишь это первый раз, а другое когда проживаешь эту жизнь, эти слова, события по второму кругу. Когда-то мне выпала честь услышать эти слова от мужа, сейчас же я услышала их от любовника. Хотя нас и любовниками назвать было сложно. Так, перепихнулись несколько раз и, когда возникли проблемы, разбежались.
Первый раз за весь год у меня появилось острое желание съездить к своему сыну. Даже можно сказать, что это было не желание, скорее это можно было бы назвать потребностью. Весь год я старалась забыть это горе, обвиняя в его смерти других людей, не ездила к нему, боясь представить как ему там холодно и одиноко под землей.
Недавно ему бы исполнился год. Я бы научила его ходить, говорить, исполняла бы все его желания. Ведь это ребенок. Да, я бы баловала его. Одни скажут, что это плохо, нельзя растить так детей своих — на шею сядут. Легко говорить, когда у вас есть все, дети, муж, семья, в конце концов. У меня же не было ничего. Только одинокая могилка на кладбище, окантованная невысокой черной оградкой.
Я сидела на полу, не собираясь даже вставать. Да я и не видела смысла в этом. Зачем? Чтобы снова услышать какая я мерзкая, гнусная и что недостойна никого в этой жизни? И так это знала. В меня вбили эти мысли, комплексы, заставили поверить, что я действительно ничтожна. А вчера мне лишь напомнили об этом, снова спустили с небес на землю. Ощущение было, будто меня всю жизнь как собачку наказывают. Говоря постоянно: Кто это сделал? Кто плохая собака? Кто нагадил? И вечно тыкали в мое дерьмо, которое я натворила. А может и не я, но гораздо легче обвинить в этом беззащитного щенка, не разбираться в ситуации, а просто ткнуть его в свое место и сказать какой он негодяй.
Моя защита, холодность, раскованность, которую я вырабатывала в себе целый год, рухнула, возвращая каждый день в воспоминания, в беззащитную оболочку, жалкую девчонку. Я снова становилась ей. Девочка, которая не может сказать «нет», которая будет слушаться всех и соглашаться со всем, думая, что так и надо, а свое мнение закапывать глубоко в себе.
Дверь с грохотом отворилась, и я непроизвольно вздрогнула. Внутри проснулась жестокая злость ни с того ни с сего. Злость на себя. Что я здесь сижу, корчу из себя несчастную? Почему я вечно жду помощи? Надеюсь, что меня тот же рыцарь спасет? Зачем?
В этот момент до меня дошло, что даже безжалостный щенок может вырасти взрослым жестоким хищником. Он сам выбирает слушаться дальше и подчиняться своему хозяину, который раз за разом избивает и издевается над своим животным, или цапнуть его побольнее, причинить боль и сбежать на волю.
Я вздернула голову и посмотрела на довольного Антона, который прошел в мое жалкое обиталище, в руках держа пистолет. Он не стал прикрывать даже дверь и оставил ее раскрытой нараспашку. Это шанс сбежать отсюда. Я прищурила глаза и приподнялась по стене на ноги, выпрямляясь. Его вытянутая рука приподнялась, направляя дуло пистолета в меня. Господи, как я устала, может меня реально уже кто-нибудь прикончит? Чего я все маюсь?
— Звони. — Процедил Антон, кинув мне в руки кнопочный телефон, тот же, по которому он вчера разговаривал. — Мне нужны деньги, иначе твои мозги распластаются по этой стене. — Мужчина обвел в воздухе пистолетом, показывая на какой именно стене. Я тяжело вздохнула и нажала на кнопку вызова, заранее вбившегося номера телефона. Гудки шли недолго, Лазунков принял вызов на шестой тяжелый звук.
— Мне нужны деньги, — прошептала я в трубку, переминаясь с ноги на ногу. Послышалась тяжелая пауза. Длинная такая, что я даже подумала, что он просто откинул телефон и не стал слушать меня.
— Я не могу тебе ничем помочь, дорогая. — Безразлично сказал мужчина в трубку. Антон подошел ко мне близко, приставляя дуло пистолета к моему виску. Над свободным ухом я услышала явное «проси» и пистолет сильнее уперся в меня. Если он выстрелит, то все мои мозги и вправду окажутся на стене, а кровью зальет весь подвал. Хотя, у меня нет столько крови.
