Найди! Острая мысль знакомой тональности настолько больно кольнула мозг Антона, что он невольно сомкнул веки и выгнувшись простонал.

Вам плохо, гард адмирал. Тут же вошла в мозг адмирала Керасова чужая мысль извне совершенно незнакомой тональности.

— Нет! Я просто уснул и мне приснился дурной сон. — Произнёс адмирал первое, что смог выдумать, поняв, что к нему обращается пилот.

Никогда не сталкивался с подобным явлением, чтобы мозг уснувшего человека излучал такие мощные волны психотронного поля. Вошла в мозг адмирала ещё одна чужая мысль извне, незнакомой тональности.

— Смотри вперёд! Не отвлекайся! — Процедил адмирал, осознавая, что ещё один трак может поделиться нежелательной информацией с капитаном «Раттар».

Никаких мыслей извне адмиралу Керасову больше не пришло и вскоре адмиральский левет вошёл в один из ангаров «Раттар» и коснувшись своими опорами его пола, замер. Двери левета скользнули в сторону. Ничего не произнеся, адмирал Керасов поднялся и покинув летательный аппарат, направился на адмиральский мостик.

Усевшись в кресло адмиральского мостика, он тут же вызвал капитана «Раттар».

— Команда, ушедшая обследовать трей вернулась? — Поинтересовался адмирал у Дефора Фригг, подтверждая свой вопрос взмахом подбородка.

— Да, гард адмирал. — Дефор Фригг кивнул головой.

— Результат обследования? Трей подлежит восстановлению?

— Нет, гард адмирал. — Голова капитана качнулась. — Он выведен из строя очень грамотно, тем, кто отлично знал его устройство. Залп излучателей был направлен в то место трей, где находится его зал управления. Выжжена, практически, вся внутренняя инфраструктура корабля. Даже ни одного члена экипажа не удалось найти. Остался лишь горелый внешний остов, не подлежащий восстановлению.

— Принято! Свободен! — С заметным раздражением в голосе произнёс адмирал Керасов и голограмма с отображением капитана «Раттар» тут же погасла.

Однозначно, актеон сжёг, по приказу адмирала. Всплыла у Антона грустная мысль.

Захоронение экипажа бывшего флагманского актеона были скоротечными: останки сложили вместе на космодроме и сожгли залпом нескольких короткодействующих излучателей «Раттар», а затем пепел мощным потоком воздуха развеяли в атмосфере чужой планеты.

Адмирал Керасов изначально намеревался понаблюдать за ритуалом с одной из палуб «Раттар», но разум бывшего адмирала, едва ли не угрозами, заставил его сойти на космодром и стать в первый ряд, выстроившегося на космодроме экипажа «Раттар». Адмирал Керасов возражать не стал, так как понимал, что это было нужно не ему, а это прощался со своим экипажем бывший адмирал.

После ритуала захоронения, началась подготовка к транспортировке бывшего флагманского актеона на орбиту, который тоже, назывался «Раттар».

Теперешний «Раттар» и «Нерва» зависли над бывшим флагманским актеоном на минимально возможной высоте, чтобы силовые лучи были, как можно более сильными и прочными и в тоже время, чтобы энергией из своих дюз вертикального подъёма не повредить бывший флагманский актеон. Для такой операции, по подсчётам аналитиков, от генераторов актеонов требовалась максимальная мощность, но так как генератор «Нерва» едва дотягивал до семидесяти процентов своей мощности, была вероятность, что бывший флагманский актеон не удастся оторвать от космодрома и потому между «Раттар» и «Нерва» был выстроен энергетический мост, чтобы выровнять мощности генераторов обеих актеонов, которую удалось довести до девяноста процентов. Была опасность, что энергомост не выдержит долгой нагрузки и сгорит в самый ответственный момент и потому было решено бывший флагманский актеон выводить на орбиту одним мощным рывком, практически на грани его разрушения, но с большой долей вероятного успеха, а не плавно и аккуратно, с его гарантированной целостностью, но с вероятностью — как повезёт.

Адмирал Керасов наблюдал за подъёмом бывшего флагманского актеона из зала управления «Раттар». Не зная почему, но он все чаще и чаще стал проводить время в зале управления, в компании капитана и начальника аналитического отдела, игнорируя недовольство разума бывшего адмирала, а не на адмиральском мостике в одиночестве, вернее, в компании с разумом бывшего адмирала.

Рывок был успешным и бывший флагманский актеон, схваченный двумя силовыми лучами, без проблем оказался на орбите, хотя активного вещества генераторами актеонов было израсходовано столь много, что его запас приблизился угрожающе низкому уровню и теперь ни о каких военных операциях можно было даже и не думать.

Конечно, конверторы генераторов можно было загрузить чем угодно, но с этим чем угодно, военные операции проводить тоже было проблематично. Адмирал Керасов даже был доволен сложившейся ситуацией, так как опасался, что разум бывшего адмирала, вдруг, потребует разрушить все башни шхертов на этой планете, а теперь у него был веский аргумент, чтобы уклониться от этой операции, сославшись на отсутствие энергии. Но разум бывшего адмирала или сам понял эфемерность своего требования или же не стал проявлять своё поле в присутствии большого количества своих соплеменников, окружающих адмирала Керасова и потому перестроившись: «Раттар», отцепившись от связки двух актеонов, пошёл первым, ко входу в квантовый туннель, ведущий в пространство Миранской системы, будучи готовым отразить возможную атаку кораблей местной цивилизации; а связка «Нерва» и бывший флагманский актеон шла следом, заботясь лишь о том, чтобы их связка не рассыпалась.

Едва актеоны вышли из квантового туннеля, как адмирал Керасов сразу же приказал капитану «Нерва», не задерживаясь, отправляться в пространство Дайранской системы и там незамедлительно следовать к космической верфи Уроканы, а капитану «Раттар» приказал направить актеон к Креусе.

Был ли согласен с его приказом разум бывшего адмирала, адмиралу Керасову осталось неведомо, так как тот никак себя не проявил.

Актеоны разошлись в разные стороны и вскоре «Раттар» уже висел на синхронной орбите Креусы над тем самым посадочным полем, где некогда совершал посадку трийер, но опасаясь, что посадочное поле, не выдержав огромный вес актеона, на котором уже стоял достаточно большой грузовой корабль шхертов, разрушится и непрочная почва Креусы, навсегда поглотит массивный корабль, приказал капитану приготовить к высадке на Креусу два левета: адмиральский и левет с техниками. В адмиральском, кроме него был лишь офицер Мак Кобб, тогда как второй был загружен до максимума.

Едва адмиральский левет завис над посадочным полем, как Антон тут же увидел стоявшую неподалёку от пантеона технику, которую он оставил здесь при прошлом посещении и тут же отправил в свой адрес нелестный эпитет за то, что не перегрузил из ушедших актеонов всё оборудование и материалы, для продолжения работ по электрификации других посёлков Креусы. Глубоко и протяжно вздохнув, он приказал пилоту посадить левет неподалёку от входа в пантеон. Второй левет сел рядом. Покинув левет, в сопровождении офицера, адмирал Керасов направился в пантеон.

Высыпавшие из второго левета техники, видимо уже изрядно соскучившись, по планетной тверди, принялись энергично разминаться, затеяв какую-то беготню вокруг леветов, похожую на игру в догонялся.

Несмотря на то, что над посадочной площадкой висела Мирана во всей своей красе и было жарко, в пантеоне было прохладно и сумеречно, но вместо длинного ряд постаментов, теперь валялись лишь их обломки и лишь один из них сохранил свой прежний вид. Даже в сумеречном свете было хорошо видно, что на нём покоится какой-то, светящийся бледным розовым цветом, предмет.

— Нет! — Громкий окрик, прозвучавший в большом пустом зале пантеона многочисленным эхом, заставил офицера, вытянувшего одну из своих верхних рук в сторону предмета, лежащего на постаменте, отдёрнуть руку. — Ничего не трогай. Запрещаю! Это подношения местных жителей для ритуальных обрядов. Они священны. — Пояснил адмирал Керасов причину своего окрика.