От скуки я начинаю разглядывать своих попутчиков. Зомби напоминают котов - слышат какой-нибудь шорох и тут же поворачивают головы в ту сторону, застыв на месте, как статуи. Со стороны смотрится смешно, и я бы посмеялся, да только губы не слушаются, как после посещения дантиста. Хриплю только всякий раз, когда все мое стадо останавливается, лениво осматриваясь. Голодные, наверно.
К вечеру нам везет. Правда, к вечеру какого именно дня, я сказать не могу. Понятия не имею, какое сегодня число и день недели. Телефон я свой, кажется, где-то потерял. Впрочем, пальцы все равно плохо слушаются, так что вряд ли я сумел бы его даже разблокировать. Да и к чему он мне?
За очередным подъемом нам открывается вид на большущие поля, засеянные пшеницей, рожью и еще черт пойми чем. Не съедобным, если ты зомби. За редкими участками леса виднеются разномастные крыши домов. Похоже на фермерскую долину или что-то вроде того. Кажется, кто-то из моих родственников жил в похожем месте.
Очередной порыв ветра донес до нас едва уловимый, но все же приятный запах. Понять бы только, чем это так вкусно пахнет? Я невольно ускоряю шаг, как и зомби вокруг меня, и по мере приближения к домам запах только усиливается. Рот слюной наполняется, и я даже не замечаю поваленное дерево, об которое успешно спотыкаюсь и падаю лицом в землю. Слышится хруст: указательный палец на левой руке сгибается немного не в ту сторону. Знаю, что надо его вправить, но божественный аромат витает где-то совсем близко, поэтому забываю про перелом и иду дальше. Как оказалось - запах шел от людей.
Опять люди. В городе я не замечал, почему они так привлекают мертвецов. А теперь отчетливо ощущаю запах, исходящих от них. Хочется подойти и откусить кусочек, хотя бы самый маленький. Ощутить вкус их плоти на своих губах, ведь наверняка вкусно. А как иначе? Вон с какой страстью молодой зомби-парень, почти мой ровесник, вгрызается в шею какого-то мужика, не успевшего вовремя схватиться за ружье. Несколько выстрелов сбивают с ног парочку наших, и я, сам едва не схлопотав пулю промеж глаз, оказываясь за спиной еще одного мужика. Недолго думаю, цепляюсь руками за его плечи, а потом кусаю. Зомби я или нет? Рот наполняется кровью, мужчина верещит, а спереди к нему уже подходят еще двое. Слишком много мертвецов и слишком мало людей.
Едва не подравшись со своими же за лишний кусок мяса, я кое-как утираю измазанные кровью губы и подбородок рукавом кофты. Замечаю, что никто, кроме меня, своим внешним видом не озабочен: набили брюхо и пошли дальше, не удосужившись даже руки ополоснуть. Впрочем, ладно, мы же зомби. Нам этикет соблюдать необязательно. Вытираю руки о джинсы и топаю следом за всеми. Живот аж раздуло от съеденного. И, тем не менее, если выпадет возможность, съем еще столько же.
За трапезой время прошло незаметно, и вот уже сумерки сгущаются над долиной. Несколько домов, попавшихся нам по пути, оказываются пустыми. Или живые попросту умело прячутся. Лишь громко лающая собака выбегает к нам навстречу один раз, и почти половина наших тут же бросается в ее сторону. Зря, животное все равно ухитряется удрать, а несколько зомби затерялись где-то среди деревьев. Наша компания потихоньку начинает редеть.
Мы проходим мимо перевернувшегося у сломанного забора грузовика. Водитель, пристегнутый к сиденью, громко и отчаянно хрипит, не в силах выбраться. Пока остальные уныло бредут мимо, я все же отваживаюсь ему помочь. Все-таки со мной точно что-то не в порядке. Может, я обратился не до конца? А такое вообще бывает?
Парень с короткой стрижкой и в порванной на плече рубашке перестает дергаться, когда я наклоняюсь к нему и пытаюсь ухватиться за ремень. Спустя несколько попыток мне все-таки удается это сделать, и мертвец хрипит мне что-то. Я отвечаю ему тем же невнятным звуком, и мы оба громко сопим в унисон, пока я вожусь с ремнем. В конце концов, мне удается его оторвать, и парень падает на землю. Со второй попытки ему удается подняться на ноги; он ростом с меня и, судя по внешнему виду, обратился совсем недавно. Да и не пахнет от него так, как от некоторых моих “соседей” по глобальному зомби-переходу черт знает куда.
Он открывает рот и шипит, а когда я молча таращусь на него, ничего не отвечая, толкает меня в плечо и показывает на ремень, который я все еще сжимаю в руке. Тогда до меня доходит, что этот дохляк пытается сказать мне спасибо. И мне впервые хочется улыбнуться, искренне, потому что я понимаю, что не так уж и одинок в этом новом мире.
Череда выстрелов прерывает наш диалог. Похоже, моя стая снова наткнулась на кого-то съедобного. Я двигаюсь в ту сторону, откуда слышатся звуки, а мой новый приятель, вопреки мои ожиданиям, хрипит и уходит в лес. То ли боится, то ли заметил кого-то другого. Я останавливаюсь, разрываясь между желанием пойти за ним, ведь этот парень, имени которого я даже не знаю, самый адекватный зомби из всех, кого я встречал, и желанием догнать других мертвецов. Жрать-то хочется.
В конце концов, чувство голода оказывается сильнее. Я выхожу из-за поворота и вижу неподалеку белый дом с резными колоннами и просторным амбаром рядом. Людей больше, чем я мог себе представить, и они, похоже, собираются уезжать. Несколько мужчин отстреливаются от ходячих, и я вижу, как зомби один за другим валятся в траву и больше не поднимаются. Похоже, зря я все-таки вышел, надо было…
И тут я замечаю ее. Маленькую, худенькую, обхватившую себя руками и с ужасом взирающую на все происходящее. У нее большие голубые глаза, светлые волосы и фарфоровая кожа, словно у куклы, стоящей в витрине за толстым стеклом. Ветер разбрасывает непослушные белокурые локоны по ее плечам, а потом летит прямиком в мою сторону, донося до меня ее запах. Боже, я готов съесть свою челюсть!
Одна только мысль о том, чтобы подойти ближе, коснуться ее нежной кожи, может даже зарыться лицом в ее волосы и полной грудью вдохнуть ее запах, сводит меня с ума. Я не могу пошевелиться, замерев посреди дороги, хотя что-то внутри меня просит убраться как можно подальше от всех этих людей, которые так безжалостно перестреляли всех мертвецов. Но вот один из мужчин показывает пальцем в мою сторону, и возвращаюсь с небес на землю, понимая, что мне уже, похоже, никогда не суждено подойти к этой прекрасной незнакомке.
Мужчины уже торопятся ко мне, а я начинаю нервно теребить ремень в своих руках и пытаюсь понять, сильно ли от меня несет гнилью. Я ведь мертвый, разлагаюсь и все такое. Да и солнце днем пекло по-страшному. Впрочем, от этих мужиков несет похлеще, чем от меня. Даже аппетит пропал.
- Кто ты такой? - нацелив на меня свое ружье, спрашивает кудрявый мужик в расстегнутой рубашке. Замечая, как бисеринки пота скатываются по его голой груди, я понимаю, что ни за что в жизни с ним не справлюсь. Если только когда он будет спать.
Его спутники выглядят скромнее, хотя вон тот арбалетчик с накачанными руками и в драной майке сам похож на зомби. Разве что не рычит, а бормочет что-то себе под нос. Пристрелить меня что ли предлагает? Эй, не надо таких поспешных решений, я ведь даже не узнал, как зовут ту девушку!
Вижу, что они ждут от меня ответа, но говорить-то я не могу. Потому указываю рукой на горло и трясу ремнем безопасности. Мол, попал в аварию, в шоке от происходящего и говорить не могу. Только вот мужики замечают мой сломанный палец и переглядываются. А я и забыл про него. С трудом выжимаю из себя скупую мужскую слезу, прижимаю к себе руку со сломанным пальцем и начинаю стонать, мол, больно до одурения. Дурачки ведутся. И меня, подхватив под руки, зачем-то ведут за собой. Вот тебе раз, сменил одну стаю на другую.
========== Часть 3 ==========
Понятия не имею, куда эти люди меня везут. Жалею только о том, что не попал в одну машину с той блондинкой, которая так внезапно впала мне в душу. Кстати, в душном автомобиле, в который вместе со мной с трудом поместились еще пять человек, куда труднее сдерживать свою зомби-сущность. Если я сейчас начну пускать слюну себе на подбородок и попытаюсь кого-нибудь ранить, меня же вышвырнут из салона прочь прямо на полном ходу. И вряд ли потом я сумею собрать себя по кусочкам, а буду лишь валяться где-нибудь на обочине, как вон тот мужик, мимо которого мы проехали. Кто-то отдавил ему ноги, и теперь несчастный мертвяк только и может, что смотреть вслед ускользающим жертвам и жалобно стонать.
