Среди славных имен сибирских землепроходцев XVII в. особенной известностью пользуется имя Семена Иванова Дежнева. Заслужил он эту славу своим знаменитым плаванием из Колымы в Тихий океан в 1648 г., когда впервые было доказано, что Азия отделена от Америки водным пространством. Слава эта пришла к Дежневу не сразу, а лишь много лет после его смерти. Документы, сохранившиеся после Дежнева и повествующие о его плавании, оставались незамеченными; в Якутском воеводском архиве без малого 100 лет, пока они не были «открыты» русским академиком Г. Миллером в 1736 г. Но даже после этого находились ученые, которые, давая ложное толкование «отписке» Дежнева, пытались утверждать, что он не огибал северо–восточной оконечности Азии, и лишь тогда, когда Н. Оглоблин нашел в столбцах Сибирского приказа, хранившихся в Московском архиве Министерства юстиции, новые документы об этом плавании и опубликовал их (в 1890 г.), отпали всякие сомнения в том, что Дежневу принадлежит честь открытия Берингова пролива.

Семен Иванов Дежнев был уроженцем Великого Устюга, откуда вышли и другие землепроходцы, впоследствии прославившиеся своими географическими открытиями, — Поярков, Хабаров, Атласов. Дежнев происходил из посадских людей. Год его рождения не известен, но можно без большой ошибки предполагать, что он родился около 1605 г. Ничего мы не знаем и о жизни Дежнева в его родном городе откуда он перебрался сперва в Тобольск, а затем в Енисейск. В 1638 г. Дежнев в отряде сына боярского Парфена Ходырева перешел из Енисейска в Якутский острог, незадолго до того (в 1632 г.) заложенный Петром Бекетовым. Здесь Дежнев «поверстался» в якутские казаки и посвятил себя нелегкому, но прибыльному делу сбора ясака (дани). Начиная с этого времени, биографические данные о Дежневе становятся более полными. В основном они заключаются в двух отписках поданных С. Дежневым и Н. Семеновым якутскому воеводе Ивану Акинфиеву в 1655 г. и опубликованных, по материалам Миллера, Археографической комиссией[1], и в четырех челобитных С. Дежнева, найденных и опубликованных Н. Оглоблиным[2].

Уже в 1639 г. Парфен Ходырев послал Дежнева в Оргутскую волость собирать ясак. Задачу эту Семен Иванович Дежнев выполнил успешно: 140 шкур соболя, взятых у оргутских якутов, были доставлены в Якутск.

В 1640 г. письменный голова Василий Поярков, управлявший воеводством в Якутске, поручил Дежневу совместно со служилым человеком Дмитрием Михайловым Зыряном собрать ясак на реке Яне. Отряд состоял из 15 человек. Он двинулся на Яну зимним путем и выполнил поручение, собрав с туземного населения 340 соболей. Этот ясак Дежнев в сопровождении трех казаков должен был отвезти в Якутск. По дороге отряд Дежнева подвергся нападению тунгусов. «Я, холоп твой, — доносил Дежнев (первая челобитная 1662 г.), — на том бою убил у них лутчево мужика до смерти, а иных тунгусов мы, холопы твои, многих ранили. А меня, холопа твоего, Сеньку, на том бою те ламутцкие мужики стрелою ранили в левую ногу по колену, а другою стрелою ранили в ту же ногу в икру». В 1641 г. ясак был доставлен в Якутск и сдан воеводе Петру Головину.

В 1642 г. Дежневу было дано новое поручение — собрать ясак на р. Оймекон. Отряд снова состоял из 15 человек, в числе которых был и Михаил Стадухин, впоследствии получивший известность благодаря своей деятельности на Колыме, и Анадыре. На Оймеконе около 500 тунгусов напали на отряд Дежнева. Произошел бой, в котором, по словам Дежнева, «убили мы, холопы твои, тех ламутцких тунгусов десять человек, а иных многих переранили. А меня, холопа твоего, Семейку, на том бою ламутцкие тунгусы стрелою ранили в правую руку в локоть, а другою стрелою ранили в правую ногу» (челобитная Дежнева 1662 г.). Отослав ясак в Якутск, Дежнев и Стадухин решили выйти на Индигирку и искать «где б нам, холопам твоим, можно было вновь тебе, великому государю, в ясачном зборе прибыль учинить». Построили коч, на котором и спустились по Индигирке до самого моря. Затем Дежнев присоединился к другому отряду казаков, собиравшему ясак на р. Алазее и возглавлявшемуся Дмитрием Зыряном, с которым Дежнев ранее ходил на Яну. На Алазее произошло столкновение с юкагирами, причем Дежнев снова был ранен стрелою, на этот раз в левое плечо. С Алазеи Дежнев и Зырян перебрались на Колыму, где встретили Михаила Стадухина, который совершил переход из Индигирки в Колыму морем. В 1644 г. Стадухин основал в устье Колымы Нижнеколымский острог.

На Колыме отряды Дежнева, Зыряна и Стадухина соединились для сбора ясака с юкагиров, которые встретили казаков далеко не миролюбиво. Казакам пришлось здесь выдержать настоящую осаду: «и те иноземцы юкагиры, видя нас, холопей твоих, немногих людей, собрався сот пять и больше, приходили к нам, холопем твоим, к острожку приступили и обсадили нас в острожке и многих переранили, меня, холопа твоего Сеньку, в голову стрелою железницею ранили, и в острожек многие иноземцы к нам сильно вломились» (челобитная Дежнева 1662 г.). Победа сказалась, однако, на стороне русских, несмотря на их малочисленность: «многих юкагирей убили до смерти, а иных иноземцев многих мы, холопи твои, ранили, а они, убоясь смерти, отошли прочь от острожку».

На Колыме Дежнев оставался до 1648 г., служа под начальством Дмитрия Михайлова Зыряна, который был назначен приказным, и таможенного целовальника Петра Новоселова. Неоднократно Дежнев посылался на «непослушников неясачных иноземцов», причем, по словам Дежнева, «голов своих не щадили и кровь свою проливали, и голод терпели, и всякую нужу принимали». В схватке с юкагирами Дежнев был еще раз ранен — «в левую руку в мышку».

В 1648 г. Дежнев совершил плавание на восток от Колымы, плавание, которое обессмертило его имя. История этого морского похода такова.

В 40‑х годах XVII в. на Колыме появился приказчик богатого великоустюжского торговца Алексея Усова — Федот Алексеев Попов, в литературе более известный под именем Федота Алексеева. Он был родом из Холмогор, откуда вышли многие отважные сибирские мореходы. Попов был, очевидно, человеком очень предприимчивым: достигнув Колымы, он не удовлетворился этим, его потянуло еще дальше на восток. Прослышав от Исая Игнатьева, мезенского промышленника, впервые совершившего в 1646 г. плавание на восток от Колымы (до Чаунской губы), об изобилии там «моржового зубу», Федот Попов решил сделать попытку пройти морем на р. Анадырь, о которой русские имели только смутные сведения, доходившие через туземцев.

Первое плавание Попова на восток от Колымы было совершено в 1647 г. на четырех кочах, вышедших в море в июне ст. ст. Оно оказалось неудачным — в море были встречены непроходимые льды, заставившие мореплавателей вернуться на Колыму. Согласно Миллеру[3], в этом походе участвовал и Дежнев — «для исправления того, что в пользу казенного интереса наблюдать должно», т. е. для сбора ясака.

Попов, хорошо знакомый с изменчивым режимом полярных льдов, не пал духом и решил в следующем году повторить попытку пройти морем в Анадырь. Он поделился своими планами с находившимся на Колыме Дежневым, пожелавшим и на этот раз принять участие в плавании, так как оно обещало богатую добычу и обилие приключений в совсем неизведанных краях. Попов также был заинтересован в участии Дежнева и других казаков, ибо они могли оказать торговым и промышленным людям неоценимую помощь при встрече с туземным населением, на миролюбивое отношение которого к русским пришельцам едва ли можно было рассчитывать. Кроме того, присутствие в экспедиции Дежнева, на которого была возложена обязанность сбора государева ясака, придавало экспедиции в некоторой степени характер правительственного предприятия, что также было выгодно Попову. Учтя все это, Попов решил просить местные власти о назначении Дежнева в экспедицию. В своей челобитной 1662 г. Дежнев говорит об этом следующее: «торговые и промышленные люди били челом тебе, великому государю, на Ковыме реке таможенному целовальнику Петру Новоселову подали челобитную, чтоб их торговых и промышленных людей, Федота Алексеева (Попова) с товарищи, отпустили по твоему государеву указу на новую на Анандыр реку и на иные на сторонные реки, для прииску новых неясачных людей, где б тебе, великому государю, мочно было в ясачной зборе прибыль учинить. А обо мне, холопе твоем Семейке, те торговые и промышленные люди били ж челом, чтобы мне, холопу твоему, идти с ними вместе для твоего государева ясачного збору и для прииску новых неясачных людей и для твоих государевых всяких дел».