Аль Капоне согласился со справедливостью достигнутого соглашения и своим бесчестием, подчеркнутым полученными шрамами. Позже Аль придумал историю, что получил шрамы во время службы в Потерянном батальоне[24] в Первой мировой войне. На самом деле его не призывали в армию. До отъезда из Нью-Йорка Капоне фальшиво улыбался Галлуччо при встрече, демонстрируя, что не держит обиды.

Аль сказал, что признает, поступил плохо, так унизив сестру Галлуччо, особенно прилюдно. На пике влияния, во время визитов в Нью-Йорк, Капоне нанимал Галлуччо в качестве внештатного телохранителя за $100 в неделю.

Инцидент не испортил мнение Фрэнки Йеля о звездном ученике. Три случая разбирательств с законом также не оттолкнули. Аль Капоне, скорее всего, выполнял поручение Йеля, когда полиция привлекла его к ответственности за хулиганство в городе Олеан; что еще бруклинский парень мог делать среди деревенщин северного Нью-Йорка? Два убийства, совершенные Аль Капоне, демонстрировали готовность пойти на крайние меры при необходимости.

Убийство, о котором уцелели документальные сведения, показывает, что у Аль Капоне одновременно был и горячий темперамент, и холодный расчет. Его знакомый, жульничая, выиграл в кости около $1500. Внизу, в коридоре, Аль Капоне приставил к животу пистолет и забрал деньги.

– Тебе не стоило так поступать. Мы слишком хорошо знакомы!

Что Аль Капоне мог сделать в такой ситуации? Он должен был ответить – либо сам, либо, нарушив кодекс, через полицию. Аль Капоне пристрелил глупца.

– Парень ошибся, – объяснил он затем Йелю. – Не стоило так поступать. Сам виноват, что его подстрелили.

Йель понял. Хотя Аль Капоне и допросила полиция, доказательств не нашлось. Никто ничего не видел и не слышал. Аль Капоне становился опасен. Именно этого хотел Йель.

В 1918 году Аль Капоне познакомился на танцах с девушкой. Это была хрупкая, высокая, большеглазая блондинка ирландского происхождения. Ее крестили как Мэри, но всю жизнь звали Мэй. Отец Мэй, Майкл Кофлин, строитель, мать, Бриджет Горман, на тот момент уже скончалась. Аль влюбился. Мэй родилась 4 апреля 1897 года и была почти на два года старше, поэтому они подделали возраст при регистрации брака. В церковных архивах Аль Капоне значится как Альберт. Возможно, это ошибка, возможно, обычное для преступника искажение информации.

Брак между итальянцем и ирландкой был довольно редким явлением. Итальянцы женились рано, в то время как ирландцы ждали нужного момента очень долго. Поэтому в глазах ирландок итальянские мужчины выглядели интереснее. Аль Капоне не имел никаких предрассудков в отношении Мэй.

Ее родители вполне могли возражать против брака как из-за рода деятельности, так и из-за происхождения жениха. Однако 4 декабря 1918 года Мэй родила сына. Через восемнадцать дней сестра Мэй, Кэтлин, и Джеймс Де Вико, друг Аль Капоне, стали крестными Альберта Фрэнсиса Капоне. Если Аль Капоне вскоре собирался, по обоюдному согласию, вступить в брак с Мэй (трудно представить, что честный строитель может заставить дочь выйти замуж за убийцу), почему не сделал это до рождения Сонни (всю жизнь сына звали так)?

Ответ на этот вопрос остался тайной. Аль Капоне стремился как можно скорее получить разрешение и избежать формального объявления о помолвке.

30 декабря 1918 года, через восемь дней после крещения Сонни, преподобный отец Джеймс Дилейни провел обряд венчания Аль Капоне и Мэй Кофлин в церкви Святой Марии Звезды Моря.

Подружкой невесты была сестра Мэй, Анна, шафером жениха его друг Де Вико.

Супружеская жизнь не успела смягчить Аль Капоне, когда его темперамент вновь проявился и перевернул все с ног на голову. Однажды, во время очередного обхода, в портовый бар вошел незнакомец из банды Динни Михана, White Hand. Ни Артур Финнеган, ни Капоне еще не достигли выдающегося положения в бандах (более того, Финнеган не мог рассчитывать на это) и не были знакомы.

Одним из хобби Финнегана, непосредственно связанным с основным родом деятельности, было унижение итальянцев. В тот день он ошибся. Капоне умудрился избить Финнегана почти до смерти. Финнеган провел в больнице несколько недель.

Проблем с полицией не было – как обычно, никто ничего не видел, не слышал и никого не знал. Другое дело – члены банды White Hand, особенно главный лейтенант Михана, Уильям Ловетт. Несмотря на ангельскую внешность, он внушал ужас любому человеку. Во время Первой мировой войны, после Мез-Аргоннского[25] наступления, Ловетта наградили крестом за храбрость. Члены банды в его присутствии совершенно менялись. Одного из них Ловетт пристрелил за то, что тот потянул кошку за хвост. Он испытывал боль при виде страданий маленьких животных. Для главарей банд наличие свиты телохранителей было само собой разумеющимся. Ловетт стал преемником Михана в 1920 году, после убийства главаря, и продолжал передвигаться без сопровождения, всегда имея при себе пистолет калибра 45. Бандиты понимали: если Ловетт посмотрел в твою сторону – сейчас застрелит.

Арти Финнеган занимал низкую ступень в банде. Но в любом случае кто-то избил члена банды White Hand до полусмерти. Билл Ловетт не собирался терпеть дело рук какого-то грязного гинзо[26], прихвостня Йеля. Вопрос был, кто этот заносчивый парень.

Вскоре Йель узнал, что Ловетт поставил задачу опознать и выследить человека, посмевшего искалечить Финнегана. Шрамы значительно облегчали идентификацию Капоне, и, кто знает, сколько это могло бы продолжаться? Было ясно, рано или поздно его вычислят – Капоне преследовал враг с большими возможностями.

Вскоре до Йеля докатились сведения, что Ловетт поклялся найти обидчика Финнегана. Сколько времени требовалось, чтобы шрамы выдали Аль Капоне? Все знали, что произойдет в таком случае. Теперь за Аль Капоне шла настоящая охота.

Будь Аль Капоне холост и бездетен, стал бы ждать Ловетта? Каким бы ни был ответ, Йель решил проблему, позвонив Джонни Торрио. Разумеется, Торрио мог пристроить к себе ребенка, да и самого Аль Капоне тоже. Пары лет должно было хватить, чтобы Ловетт успокоился и оставил поиски…

– Аль, ты всегда можешь вернуться в Бруклин. Мы будем рады.

В конце 1919 года Йель отправил Аль Капоне в Чикаго.

Чикаго и Аль Капоне оказались крайне удачной парой. Стороны охотно приняли то, что могли предложить друг другу. На протяжении долгих лет совместной жизни они учились, совершенствовались, накапливали опыт, усваивали различные новые техники. При этом ни один не мог упрекнуть другого в каком-либо тлетворном влиянии. В отношениях важна готовность идти бок о бок, развиваясь совместно. В этом смысле отношения Аль Капоне и Чикаго были удачными. Они были созданы друг для друга.

Чиккагу и Чекагу. Индейцы потаватоми называли так и реку, которая впадает в одно из великих озер, и симплокарпус[27] вонючий, произраставший в близлежащих болотах.

Это слово также означает «дурной запах». В конце семидесятых годов XVII века французский торговец Пьер Моро построил землянку и заодно заложил две чикагских традиции. Он продавал индейцам огненную воду. В Новой Франции такая деятельность была запрещена. Моро делал это под покровительством своего друга, губернатора. Так он стал первым бутлегером Чикаго, а граф Фронтенак – первым продажным чиновником.

Растение распространяет зловоние, которое можно сравнить лишь с тошнотворным запахом жидкости (секрета) скунса.

В 1779 году мулат из Эспаньолы[28], Жан Баптист Поинт де Сейбл, построил дом на месте слияния северной и южной частей реки. Он стал первым постоянным жителем здешних мест. В 1804 году появился первый местный бизнесмен и общественный деятель. Серебряных дел мастер и торговец Джон Кинзи приобрел имущество Сейбла и занялся энергичной предпринимательской деятельностью, вскоре привлекшей других поселенцев. Эту чикагскую традицию можно отнести к числу положительных.