Помимо всего этого меня начало потряхивать. Справлюсь ли я? Смогу ли оправдать ожидания Эльвины и вытащить Тобиаса с Оливией? А если нет? А если все пойдет не так? «Будешь трусить — так ничего и не добьешься, — сказала бы Хексия. — Работа идет, когда ее делают». Я вздохнула. Моя наставница всегда была права. Так что, взяв себя в руки, я надела кольцо и отправилась на кухню.

В самом главном хозяйственном помещении замка было тепло и пахло едой, хотя поварята не суетились около печей и столов, пытаясь успеть приготовить многочисленные кушанья и накормить всех от короля до последнего работника. Его Величество уже отужинал, а с ним и весь двор, так что сейчас слуги мыли котлы и собирали снедь для тех, кого впереди ожидала долгая ночь — стражников и солдат. Но где же была та самая девушка, которая прислуживала Оливии? И в какие именно блюда мне нужно было добавлять снотворное?

Наконец, на кухню вошла еще одна женщина. Ее простое лицо, дородная фигура и слишком опрятная одежда привлекли мое внимание. Сразу можно было догадаться, что вряд ли она целый день разделывала рыбу или убирала чьи-то покои.

— А ты чего тут забыла? — спросила главная кухарка. — Поздно уже, не кормим.

— Так Найла слегла, попросила отнести за нее еду тюремным охранникам.

— Пусть Гастольд отнесет.

— Так ведь… мужик у меня там. Дежурит сегодня, — вздохнула служанка особенным, длинным вздохом.

— А мне что с того? — усмехнулась повариха. — Чай, намилуетесь еще, — но глаза ее стали хитрыми-прехитрыми. И пришедшая верно истолковала этот взгляд, подошла поближе, чтобы никто не заметил, и достала из складок юбки монету. Кухарка тут же стала покладистее: — Ну неси, чего уж там! Вон, корзина уже собранная стоит.

— Которая? Вот эта? — видимо, служанке Оливии тоже выдали распоряжения, поэтому она тянула время, занимая внимание поварихи и невзначай оглядываясь.

Я прошмыгнула к указанной корзине, заглянула внутрь. Там уютно устроились пироги, хлеб, сыр, большой свиной окорок, горшок с кашей и два кувшина с вином. Аккуратно открыв последние, я подлила в каждый по половине флакона со снотворным. Настой был сильным, как утверждал господин Фейтон, и способным свалить лошадь — не то, что здорового мужчину! Так что на следующее утро стражникам придется явно не сладко. А если учесть, что их еще и распекут за побег заключенных…

Но дело было сделано. Подосланная женщина с кряхтением подняла корзину и, покачивая бедрами, направилась по узкой кривой лестнице вниз. Я двинулась следом, радуясь, что легкая встряска пойдет кувшинам только на пользу и взболтает их содержимое.

Пока мы спускались, вокруг становилось холоднее. Окон не было, но на стенах висели факелы. Расстояние между ними было достаточным лишь для того, чтобы разогнать мрак, но никак не добавить располагающей к гостеприимству атмосферы. Затем мы попали в узкий недлинный тоннель с ответвлениями, одно из которых вело в помещение караула. Оттуда доносились смех и мужские возгласы, а у входа дежурил страж с короткой алебардой.

— Стой! Кто такая? — спросил он, и голос гулко разлетелся по коридору. В караульной притихли.

— Ужин вам несу с кухни, — отозвалась служанка, протягивая корзину. Мужчина внимательно осмотрел содержимое, понюхал, сглотнул.

— А Найла где? Что-то я тебя не знаю.

— Заболела твоя Найла, — покачала головой женщина.

— Как — заболела? — встревожился стражник. Видимо, словечко «твоя» было сказано не случайно.

— Мне почем знать? Мое дело маленькое, — фыркнула женщина и сладко позвала: — Генрих! Генрих!

В коридор моментально выглянул усатый широкоплечий брюнет в кожаном дублете с нашитыми на нем кусками кольчуги.

— Линара! — натурально обрадовался он, и глаза его зажглись. Я даже засомневалась, что это было разыграно только ради побега.

— Твоя что ль баба? — буркнул мужчина на посту.

— Наялка твоя — баба, — возмутился Генрих. — А моя Линара — женщина, — добавил он угодливо, приобнимая зазнобу за талию. Та сразу расцвела.

— Сюда иди! — погрозил кулаком стражник. — А Наялку мою не трожь!

— Полно вам, — прервала ссору Линара. — Ты уж занеси корзину сам, Тимар, а мы на лесенке покараулим, — и ласково поманила Генриха за собой. Из караульной раздалось улюлюканье. А я отчетливо ощутила, как у меня розовеют уши, и вовсе не от холода.

Стражник сплюнул и, оставив пост, прошел в помещение. Оно было не очень большим, но там размещалось четверо дюжих солдат.

— Кости уберите со стола, — недовольно велел Тимар. — Харчи принесли.

— Что надулся, Тимар? Наялка сегодня не угостила? Не все тебе пироги, перетерпишь денек, — подколол один из солдат, черноволосый и курчавый.

— А что, хорошая баба у Генриха? — поинтересовался другой.

— Баба как баба, — буркнул Тимар. — Сам иди погляди, если охота.

— Может, мне еще и свечку подержать? — хохотнул солдат.

— Ладно тебе, Тимар, садись. Поедим, пока они там угощаются, — предложил первый и крикнул куда-то за спину: — Эй, Стеф, ты тоже иди! Харчи принесли! — и из другого прохода показался высокий худощавый мужчина, который тоже нес вахту.

— А охранять кто будет? — не унимался Тимар.

— Что, думаешь, сюда кто-нибудь ворвется? В королевскую тюрьму?

— Может, и ворвется… неспокойно что-то. И Генрих этот мне не нравится. Больно ушлый.

— Тьфу, понатыкали везде генеральских шавок! Как будто мы сами не справимся! Бравые вояки, тоже мне! — вскинулся рыжий бородач.

— Ты на генерала не наговаривай, — сказал подошедший Стеф. — Видел я его в деле. Дворянин, а рубака знатный! И армию нашу построил. Даром что молодой.

— А вот капитан говорит…

— Наш капитан ползает перед иноземным колдуном, и все это видят, — не унимался Стеф. Спор делался жарче, но мужчины при этом не забывали раскладывать съестное и разливать из кувшинов разбавленное вино.

— Этот иноземный колдун стал новым графом Силгарским. А еще он жених принцессы и наш будущий король. А королю, вестимо, мы и служим. Мы гарнизон Его Величества. И с лордом Легхоа я бы не связывался и за спиной у него не болтал. Кто их, магов, знает! — зевнув, осадил Стефа степенный мужчина, который до этого молчал.

— Правильно, пусть знать между собой разбирается… — вяло протянул солдат, шутивший про Линару. — Наше дело мечом махать…

— А я все равно этих шавок не переношу, — нахмурился Тимар и с подозрением оглянул сослуживцев. — Вы чего, мужики?

Кудрявый стражник упал лицом в тарелку. За ним последовал рыжебородый. Стеф, пытаясь разлепить глаза, ухватился за стол, но все же сполз вниз. Солдат, вступившийся за Ису, подозрительно понюхал содержимое своей кружки, а потом схватился за горло.

— Отрава! — произнес он и завалился на бок.

Тимар, который, видимо, выпил меньше всех, вскочил и выхватил меч.

— Генрих, падла! — вскричал он и покачнулся. Возлюбленный Линары возник в проеме:

— Ну, вот он, я!

— Предатель! — произнес Тимар и сделал несколько шагов вперед, медленно подняв оружие. Генрих ловко поднырнул под меч, повалил противника на землю и вырубил двумя тяжелыми ударами в челюсть и в голову.

— Я своего лорда не предавал, — бросил он, поднимаясь и отряхивая руки. А потом произнес в пустоту: — Эй, госпожа! Госпожа магичка! Мне сказали, что Вы будете здесь! Я человек лорда Элдмара! Я проведу Вас к нужным камерам!

Выйдя из оцепенения, я сняла кольцо.

— Ох! И правда, колдунья! — отпрянул мужчина, пытаясь разглядеть мое лицо под капюшоном. — Больно Вы молоденькая.

— Какая есть! — отчеканила я, пытаясь собрать всю свою храбрость.

— Ну, пойдемте, — и он, захватив из караульной факел, повел меня вглубь тюрьмы, откуда недавно вышел Стеф.

Там тоже тянулся еще один подземный коридор, но он был шире, и по бокам его шли ряды одинаковых толстых деревянных дверей. В верхней части некоторых были узкие оконца.

— Это чтобы еду пленникам передавать, — пояснил Генрих и остановился. — А вот и покои леди Оливии. Прошу, — он посторонился, давая мне место, а сам с любопытством принялся наблюдать за моими дальнейшими действиями.