– Не надо, это я тебе взял.

Надо же… Я поплотнее укуталась в мягкую плюшевую ткань. А когда мы подошли к одной из урн для курения, сразу же выпалила:

– Влад, я буду работать на «ФоунЗон».

Неподкуренная сигарета так и застыла у него в руке. Мне не было стыдно или еще что-то в этом роде, потому что мы давно были чужими людьми, и я не имела никакого отношения к его фирме. Но предупредить посчитала правильным.

– Это туда ты устроилась? – слегка прищурившись, спросил Влад.

– Да. Я ведь не знала, что это ваши конкуренты.

Он шумно выдохнул и, наконец, подкурил сигарету. Втянул в легкие дым и выпустил его вверх.

Вдруг именно сейчас я поняла, что все мои прошлые парни не курили. И Игорь тоже. В памяти всплыл запах, окутывающий Влада всякий раз, когда мы встречались раньше. От него пахло табаком и им самим. Мне до головокружения нравился этот аромат, и я, утыкаясь в его грудь, смело заполняла им легкие, стараясь насытиться впрок. А сейчас поймала себя на мысли, что слежу за тем, как он затягивается, а потом из чувственного рта вырываются светлые клубы дыма, возвращая меня в прошлое, где я была счастлива. Пусть ненадолго, но по-настоящему.

Задержав дыхание, отошла от него на шаг, не желая погружаться в эти воспоминания. Влад заметил мой побег и отвел сигарету в сторону.

– И сколько они тебе пообещали?

– На пару тысяч больше.

Он кивнул и ненадолго ушел в свои мысли. Такой серьезный. Совсем не тот, каким был в начале вечера.

Шаталов все-таки изменился. Я пока не поняла, в чем именно, но это был уже не тот мальчишка, цинично ухмыляющийся, громко смеющийся и потягивающий энергетики за рулем. В его взгляде, движениях, манерах появились сдержанность, вальяжность. Разительная перемена, которую днем я не разглядела. А сейчас даже перед собой стыдно стало за то, что украдкой рассматриваю мужской профиль с волевым подбородком, покрытым темной щетиной. Тугие мышцы на груди играли всякий раз, когда он двигался. В памяти всплыл тот короткий момент, когда Влад начал раздеваться в холле, а я позорно уставилась на четко очерченные кубики пресса и широкую бляшку ремня, под которую уходила тонкая полоска темных волос. Разозлилась тогда на себя жутко!

Отвернулась, снова ругая себя на чем свет стоит за тайное разглядывание бывшего. Обвела взглядом модную веранду с двумя медными львами, встречающими посетителей, и уткнулась глазами в каменный пол.

– Я дам тебе на пять тысяч больше, – Влад вдруг прервал молчание и пристально посмотрел на меня. – Водителем обеспечу, если неудобно добираться. Только не работай на Щербакова.

О чем это он? Что за бред?

– Влад, я не могу.

– Можешь. Просто откажись.

– Не могу.

– Можешь, Лиля! – начал давить Шаталов.

Вот это, похоже, осталось с годами без изменений. Он всегда умел брать авторитетом. Влад выбросил сигарету, чтобы подойти ближе. Я крепче потянула за края пледа. Холодно не было. Даже ветер не дул, я просто пыталась так защититься.

– Нет, Влад, не могу. С чего вдруг я должна отказываться? Это у вас конфликт, я здесь ни при чем. Я просто личный помощник.

– Это из-за меня, да? Сбегаешь?

Мужские ладони вдруг крепко взяли меня за плечи. Так неожиданно, что на секунду растерялась. В местах, где коснулись длинные пальцы, вспыхнул огонь, и я резко перестала нуждаться в тепле одеяла.

– Не сбегаю!

– Ненавидишь меня? Лиля, нам поговорить нужно, я бы тебе объяснил все.

Зачем он начал эту тему? Чтобы еще раз унизить меня, как тогда, когда я не знала, куда деваться от издевательских взглядов одноклассников? Ощутила, как по спине капля пота стекает от напряжения. То, что я снова в его присутствии чувствую себя как в ловушке, дико разозлило.

– Что бы ты объяснил?

– Почему вел себя как придурок.

– Ты вел себя так, потому что не любил меня. Здесь и объяснять нечего.

От того, что он без скальпеля разрывает старый шрам на сердце, внутри все заклокотало.

– Ошибаешься!

Как я пропустила тот момент, когда Влад вдруг оказался так близко, что мои ноздри заполнил его запах, от которого подкашивались колени?

– Лиль, я хочу нормально поговорить, без ругани и выяснения отношений. Поверь, ты бы удивилась, узнав правду.

Я сглотнула вставший в горле удушливый ком. Его близость заставляла сердце сходить с ума, а тело, словно проснувшись от амнезии, со скоростью летящей пули вспоминало, как это – быть в его руках. Когда принадлежишь ему одному…

Господи, я когда-нибудь вылечусь от этой болезни?

– Отпусти меня, Влад! – сказала строго, но голос не смог скрыть все разбуженные им непрошеные эмоции.

– Не хочу!

– Отпусти!

Его темные глаза прищурились, а кадык дернулся, когда он вдруг посмотрел мне на губы. Предательское сердце упало в желудок от этого пробирающего взгляда. Мужские пальцы нехотя разжались спустя несколько долгих секунд.

– Лиль…

– Влад, нам не о чем разговаривать. То, что было в прошлом – осталось в прошлом. Сейчас у каждого из нас новая жизнь. И да, я не хочу на тебя работать. Объяснять, думаю, не стоит, ты и так все понимаешь!

Влад крепко сжал челюсти. Но я не собиралась больше находить для него оправдания. Он тоже был виноват в том, что моя жизнь превратилась в какую-то извилистую тропу, по которой я брела во тьме и что-то искала наощупь, а что конкретно – понять не могла.

– Если ты думаешь, что так легко сбежишь от меня, спрятавшись в другой компании, то очень сильно ошибаешься!

Он говорил так, словно не собирался меня отпускать. Это уже не входило ни в какие рамки! Я развернулась, чтобы как можно скорее вернуться в ресторан, и услышала напоследок:

– Держись от Щербакова подальше, Лиля!

От тебя… Мне нужно держаться подальше от тебя!

Октябрь, одиннадцатый класс

Лиля

– Что там происходит? – с любопытством привстает на носочки Катька, моя близкая подружка, с которой мы делим парту вот уже четыре года подряд.

Войдя в класс, мы с ней обнаружили, что всех как волной сдуло к первому ряду. В кабинете столпотворение и какой-то небывалый ажиотаж. Вокруг парты Юльки Камыниной бурное обсуждение, на фоне которого слышны ее возбужденные восклицания.

– Блииин, сколько же он стоит? – восхищенно перешептываются одноклассники.

Когда нам удается пробиться ближе, ребята оборачиваются и, завидев меня, вдруг неловко замолкают, а некоторые и вовсе отходят к своим партам. Чего это они? Странные.

– Смотри, Лиль, какой у меня браслетик, – ехидно окликает меня Юля и хвастливо вытягивает вперед руку с тонким золотым браслетом на запястье.

Это из-за побрякушки такая шумиха?

– Красивый, – без энтузиазма признаю я. Украшения меня никогда особо не интересовали. У самой не было ни одного, кроме православного крестика. – Родители подарили?

Камынина фыркает, а потом произносит то, после чего мне требуется стул, потому что земля уходит из-под ног.

– От родителей подобного можно будет только на совершеннолетие ждать. Влад подарил. Только что, – и смотрит с такой издевкой, будто ей доставляет извращенное удовольствие унижать меня перед всеми одноклассниками. – Классно, правда?

Мне как будто по венам ржавым лезвием проводят с особой жестокостью. Становится так дико больно… Чувствую только, как Катя пальцы мои сжимает крепко.

– Ну и дрянь ты, Юлька, – встает на мою защиту подруга.

Камынина только пожимает плечами, словно ей плевать на то, что о ней думают, и как она поступает со мной. А потом она смотрит мне за плечо, и на ее лице внезапно расцветает широкая улыбка. Над ухом неожиданно раздается некогда родной голос:

– Можно пройти? Весь проход загородила, Лиль.

Зачем-то поднимаю на Влада взгляд и навсегда запоминаю его саркастическую ухмылку, врезающуюся мне в память, словно несводимая татуировка.

Глаза режут непролитые слезы обиды. Отодвигаюсь и позорно сбегаю в туалет.