— Ничего себе! — удивился он. — Ты совсем другая стала!

Мара приложила ладонь к груди: кожа наполнилась податливой мягкостью, само тело — хрупкостью и легкостью. Новые ощущения заполнили сознание, переплавили его во что-то неясное. Ютер схватил ее руку, ладонь обдало непривычным теплом. Великаны не чувствовали перепада температур, все в этой реальности казалось странным. Кругом простиралось цветочное поле, позади него за обрывом возвышался заснеженный пик. Невдалеке стоял уже знакомый гроб, чья крышка была сдвинута в сторону. В нем лежала фейри невиданной красоты, ее руки были аккуратно сложены на животе, а глаза закрыты.

— Это чужое воспоминание, — Ютер с любопытством облокотился на стенку гроба, — интересно, чье?

Мара потянулась к каменному цветку, который украшал ладони фейри. При прикосновении холодные лепестки затрепетали и налились красками, оттаяв. Лицо незнакомки налилось свежестью и жизнью. Она глубоко вздохнула и села, размежив веки. Мара могла бы сказать, что в жизни не видела более прекрасного существа. Фейри отложила цветок в сторону, ее взгляд скользнул сквозь странников, не задержавшись на них.

— Она не видит нас! — Ютер взбудоражено сжал запястье Мары. — Пойдем за ней!

Фейри поднялась, легко порхнула вниз и спокойным шагом направилась к обрыву. У него остановилась, посмотрев в пропасть. Внизу плавали облака, а за ними на другой стороне красовалась величественная ледяная гора.

— Я знаю, вы здесь, — ее голос оказался негромким и приятным, — вы пахнете как иноземцы. Зачем вы разбудили меня? Мой дом уничтожен, король мой в безвестной печали. Ход времени для меня остановился, так зачем вы пришли ко мне?

Ютер встрепенулся, забыв, что королева не могла их слышать.

— Титания! — пронзительно выдохнул он. — Помоги мне вернуть память, только ты это можешь.

Фейри развернулась, на ее лице заиграла печальная улыбка. Тонкие пальцы сжали медальон в форме прозрачных крыльев. Королева сняла его с шеи, сжала в ладонях ковшом, а потом подбросила в воздух. Золотистая стрекоза со стрекотом взвилась, облетела путников и рванула к обрыву. Ютер, крепко держа Мару за руку, потянул ее за подарком королевы. Когда стрекоза нырнула вниз к облакам, он не раздумывая прыгнул следом, утянув за собой и Мару. Сердце предательски екнуло в груди, тугой воздух ударил в лицо, уши заложило. Мара крепко вцепилась в предплечье нового друга, силясь удержаться рядом.

— Не бойся, — перекрикнул шум Ютер, с трудом убрав с лица налипшие волосы. — Я же южный ветер, я умею летать!

Они упали в мягкую перину облаков. Молочная ткань напоминала вязкие северные топи, в которых часто застревали олени. Мара помогала им выбираться, выкладывала рядом камни и доски. Сейчас же знакомая трясина затягивала, но не мешала дышать и давала возможность двигаться. Они медленно погружались в нее, крепко обнявшись, чтобы не потеряться. Золотая пыльца, слетавшая со стрекозиных крыльев, оставалась мерцающим светом, подтверждая правильность пути. Падение замедлилось, став почти не ощутимым, звуки доходили будто через толщу воды. Когда последний слой облаков истончился, внизу показалась зеленая земля, падение вновь ускорилось. Ютер раскинул руки-крылья в стороны, подняв ладони вверх.

— Приземляемся, — громко возвестил он, а после с силой взмахнул. Поднявшийся ветер затормозил прыжок; в густую траву странники рухнули, перекатившись несколько раз, но почти безболезненно. Цветочное море всколыхнулось, над ним взвились бабочки, на секунду затмив небо, но после вновь стало ясно. Посреди поля обнаружилась статуя лягушки из розовых лепестков. Странники поднялись, отряхнувшись, на простом платье Мары намертво осела оранжевая пыльца. Она прилипла и к одежде Ютера, задержалась даже на его щеках.

— О, где-то я тебя видел. Только где?

Беспечный ветер принялся осматривать лягушку со всех сторон. Мара поспешила следом. Она чувствовала себя неудобно из-за маленького и слабого тела, потому при ходьбе слегка пошатывалась, теряла равновесие и не рассчитывала силу и ширину шага. У подножья статуи сияла вытянутая медная табличка, поросшая мхом, разглядеть выбитую надпись было сложно. Ютер присел на корточки и протер ее рукавом льняной рубашки.

— За-га-…и. Загаи? Что это? — пробормотал он. — Загамаи, загадаи, загадки?

При последнем произнесенном слове статуя встрепенулась, из широкого рта вырвался язык, ловко схватил пролетавшего мимо мотылька и заглотил его прямо в цветочное брюхо. Сквозь щели между лепестками можно было увидеть, как мотылек пугливо заметался, пока не нашел выход на груди.

— Интересно, чье это воспоминание. Загадки… Наверное, он любит играть в загадки. Знаешь их? — Мара покачала головой, Ютер задумчиво почесал подбородок, промычав что-то неясное. — Мой несуразный братец Джонни любит говорить загадками. Один раз он спросил меня, что будет, если воздух станет прозрачным?

Два ярких голубых цветка, заменявшие лягушке глаза, заинтересованно сомкнули и разомкнули лепестки. Из горла послышался глухой и протяжный звук.

— Что? — прогудела лягушка. Ютер хитро сощурился и не ответил. — Но ведь воздух и так прозрачный. Что будет?

Лягушка в нетерпении подпрыгнула, вновь вспорхнули в воздух с насиженных мест бабочки. Ютер засмеялся и заложил руки за спину.

— А вот покажи, где мои воспоминания, мистер Лягушка, тогда скажу!

— Ква-а, — обиженно отозвалась лягушка, скосив глаза-цветки вниз. Но после тяжело развернулась, размяла лапы и высоко подпрыгнула, сотряся землю. Ютер схватил Мару за руку и потянул вперед, понесшись по цветочному полю.

— Быстрее, нельзя опаздывать.

Мара с трудом поспела за ним. Новое тело чудилось слишком легким и неудобным, она спотыкалась и медлила, пока они не оказались у поросшего мхом путевого камня.

— Потерялись, — разочарованно протянул Ютер, оглянувшись.

Их окружали корни высоченных деревьев, на них подобно нахохлившимся птицам важно восседали маленькие светящиеся духовички. Они были круглые и пушистые, их глаза-блюдца смотрели с интересом. Ютер подошел к одному из них и предложил ладонь, духовичок, перевалившись с лапки на лапку, царственно забрался на локоть.

— Ах, кажется, я начинаю вспоминать, — рассеянно проговорил ветер, — там, где я жил, в ночное небо запускали фонарики. Я любил играться с ними, словно они мои друзья. Они быстро перегорали, но как красивы были…

В его голосе послышалась грусть. Духовичок сочувственно заурчал и перепрыгнул на голову, зацепившись лапками за длинные волосы. Его собрат медленно переполз с ветки на плечо Ютера, а потом еще один пристроился у уха.

— Джонни подшутил надо мной, но не со зла, — продолжил Ютер. — Мы потеряли нашу сестру, он расстроился. Мы давно не слышали от нее вестей… Мы решили развеяться и сыграть в прятки. Кажется, я выиграл. Он же меня не нашел?

Пока Ютер говорил, на него садилось все больше и больше духовичков. Наконец, они облепили его с ног до головы, урча и переступая маленькими лапками по телу. В один момент ветер замолчал, а духовички, словно только этого и ждали, раздулись и подпрыгнули. Ютер удивленно вскрикнул, раскинув руки, духовички подкинули его в воздух, играясь с ним как с мячиком. Мара попыталась ухватить ветер за ногу, но ступня выскользнула, оставив в ладони только коричневый ботинок, покрытый цветочной пылью.

— Мара!

Ютер почти ухватился за ее руку, но духовички вновь подпрыгнули, заставив подняться еще выше в воздух. Попеременно ойкая и зовя на помощь, ветер улетел куда-то высоко вверх, исчезнув в верхушках деревьев. Мара побежала следом, не разбирая дороги, она старалась не потерять его из виду, но это все равно случилось. Она остановилась, когда переставлять ноги стало тяжело. Земля под цветами была податливая, она засасывала под себя. Мара потянула ногу вверх, но освободиться не вышло, ухватилась за торчавшую корягу, постаравшись выбраться. Под рукой резко дернулась в сторону ветка, испугавшись неожиданного гостя. Старое дерево крякнуло и подняло веки, уставившись прямо на Мару.