– Э-э-э… Мы имели в виду немного другую помощь, – пробормотала Лин.

– А ты, – витрина указала на Лин, – избавься от меча. Это неженственно. Тебе нужно выщипать брови, подкрасить губы. И улыбайся, улыбка тебя красит.

Лин сердито посмотрела на витрину.

– Леди Талия, спасибо за ваши замечательные советы, мы вам очень за них благодарны. Однако нам нужна другая помощь, – сказала Серафина.

– Нам нужно узнать кое-что об Орфео, – добавила Лин.

– Я больше не хочу разговаривать, прощайте, – сказала Талия, резко отворачиваясь.

– Прошу вас, леди Талия, не уходите, – взмолилась Серафина. – Если вы нам не поможете, очень многие умрут.

Талия медленно повернулась к русалочкам, скучающее выражение ее лица уступило место страху.

– Не могу! Вдруг он меня услышит? – прошептала она.

– Он умер, Мерроу убила его много лет назад, – успокоила ее Лин.

– Вы уверены? – спросила Талия, глядя на русалочек с недоверием.

– Уверены. Зато монстр, Аббадон, все еще жив и собирается снова напасть. Он мечтает истребить все живое, как уничтожил жителей Атлантиды четыре тысячи лет назад, – пояснила Серафина.

Талия задрожала.

– Не похоже, что Орфео мертв. Такое чувство, что он по-прежнему жив, носится по улицам Элизии, точно дурной ветер. Мы заперли двери, закрыли окна, но это не помогло.

– Расскажите, что случилось, – попросила Серафина. Она сжала руку Лин, уверенная, что они вот-вот получат нужные ответы.

Талия грустно покачала головой:

– Он был так прекрасен. Редко встретишь мужчину такой красоты. Высокий, сильный, с бронзовым загаром, светловолосый и синеглазый. Его улыбка могла растопить любое сердце. Все женщины Элизии были в него влюблены, а он любил только одну: Альму, мою подругу. Она была хорошая и добрая, в то время Орфео и сам был таким. Он любил ее больше всего в этом мире, да и в следующем тоже. Они поженились, и жили очень счастливо, но потом Альма серьезно заболела, и все изменилось. Орфео не мог смириться с мыслью, что любимая скоро умрет. Будучи целителем, он использовал все свои умения, чтобы спасти ее, но все напрасно. Она так страдала, что молила о смерти, говорила, что это будет избавлением…

Талия замолчала, чтобы смахнуть слезу, и Серафина поняла: даже спустя четыре тысячи лет витрине больно вспоминать о смерти подруги.

– Когда Альма уже была при смерти, жрец, согласно обычаю, положил ей под язык белую жемчужину, чтобы поймать ее душу, когда та покинет тело, – продолжала Талия. – А когда Альма скончалась, ее тело положили на бамбуковые носилки и пустили по морским волнам, чтобы Хорок, древнее морское существо, хранитель душ, вынул жемчужину у нее изо рта и отнес в преисподнюю. Но когда носилки поплыли по морю, Орфео, обезумев от горя, стал кричать, молить Хорока не забирать Альму. Хорок ответил, что это невозможно. Тогда-то Орфео и сошел с ума. Он поклялся вернуть Альму, даже если для этого потребуется тысяча жизней. Вернувшись домой, он уничтожил все свои лекарства. Его напуганные дети убежали в дом своей тети. В последующие месяцы он почти ни с кем не разговаривал, не ел и не спал. Все его силы уходили на постройку храма Морсы. Когда храм был достроен, Орфео заперся внутри.

– Зачем? – спросила Лин.

– Чтобы вызвать богиню, упросить ее открыть свои секреты. Он отдал Морсе все, что имел: богатство, имущество, редкой красоты украшения Альмы, даже свой драгоценный талисман – идеальной формы изумруд, подаренный ему Эвексионом, богом целительства.

Я видела этот изумруд. Несравненная драгоценность, подарок бога, и все же Орфео его уничтожил. Говорили, будто он растолок его в порошок, смешал с вином и дал выпить тем, кого принес в жертву, чтобы умилостивить Морсу. Сила камня сделала их здоровыми и сильными, и Морсе понравились жертвы.

– Леди Талия, вы сказали «принес в жертву»? – переспросила Серафина, чувствуя, как к горлу подступает тошнота от одной только мысли об этом. Она вспомнила кровавое пятно на алтаре Морсы и воспоминания, вытянутые из крови. Голоса, которые они с Лин слышали… это были голоса людей, чьи жизни принесли в качестве подношения темной богине.

– Да, так я и сказала. Он начал с моряков и путешественников, – кивнула Талия. – Тех, кто оказался в Атлантиде без семьи, кого не стали бы искать. А потом взялся за нас. Он приходил по ночам. Никто не знал, что он творит, пока не стало слишком поздно: он стал таким могущественным, что никто не мог с ним справиться.

– Как же он сумел получить такую силу без своего изумруда? – спросила Лин.

Талия рассмеялась:

– Морса дала ему другой талисман, в десять раз могущественнее прежнего – прекрасную черную жемчужину. Это был ее символ, этакая насмешка над белыми жемчужинами Хорока, в которых он переносил души. В жемчужине Морсы тоже находились души: души тех, кого Орфео принес ей в жертву. Он давал ей смерть, а она взамен поделилась с ним своим запретным знанием. Наконец он стал таким могущественным, что создал Аббадона и заявил, что с помощью чудовища отправится в преисподнюю и вернет Альму.

Сердце принцессы отчаянно колотилось в груди. Они с Лин только что узнали, зачем Орфео создал Аббадона. Даже йеле этого не знали. Еще витрина рассказала им, как выглядел один из талисманов.

– Леди Талия, – взволнованно сказала она, – вы когда-нибудь видели остальные талисманы магов-правителей?

– О да, – кивнула Талия, – я видела их все.

– Вы можете нам сказать, как они выглядели? – спросила Серафина.

Талия не ответила: она сняла ожерелье и, нахмурившись, рассматривала его.

Серафина запаниковала. Она знала, как легкомысленны витрины (у нее дома, в зеркале, обитало довольно много этих созданий): любой разговор, не касающийся их самих, быстро им надоедал. Если Талия заскучает, то запросто может уйти в глубь зеркала. Серафине вовсе не улыбалось нырять за ней следом, ведь в зазеркалье вполне мог притаиться Олакрез Дрол.

– Это ожерелье просто великолепно. Благодаря его сиянию будет казаться, словно в ваших чудесных глазах пляшут золотые искорки, – быстро сказала Серафина, надеясь, что, услышав комплимент, витрина останется у зеркала.

Талия горделиво улыбнулась.

– Да, так и будет. Ты совершенно права, знаешь ли: и ожерелье, и мои глаза прекрасны.

– Наверное, талисманы тоже были красивы. Будучи такой красавицей, вы, несомненно, оценили бы их, – продолжала Серафина, понимая, что нужно что-то говорить.

– О да, – согласилась Талия. – Талисман Мерроу назывался Pétra tou Néria, «камень Нерии». Понимаете, Мерроу однажды спасла жизнь младшему сыну Нерии, Киру. Он превратился в тюлененка, и на него напала акула. В это время мимо проплывала Мерроу и, увидев, что малыш в опасности, подхватила его на руки и спасла. Нерия была так благодарна, что пожаловала Мерроу изумительный синий алмаз в форме слезы. Я его видела, он был ослепителен. Как и талисман Нави, лунный камень.

– Как он выглядел? – спросила Лин.

– Серебристо-голубой, размером с яйцо альбатроса. Он светился изнутри, как луна.

– В точности как ваше лицо, леди Талия, – ввернула Серафина.

Она не могла поверить в такую удачу. Талия знала, как выглядели все талисманы. Теперь нужно только прослушать каури о Странствии Мерроу, чтобы узнать, где спрятаны эти артефакты. Располагая такой информацией, они сумеют опередить Трао.

– Как выглядел талисман Сайкоракс? – спросила Лин.

Талия не ответила. Она смотрела не на русалочек, а на что-то у них за спиной, и глаза ее были полны ужаса.

– Уходите! Бегите отсюда! Скорее! – прошипела она.

Русалочки обернулись. В дверях стояли шестеро существ: высокие, человекоподобные, с сильными конечностями, сгорбленными спинами, толстыми шеями и чешуйчатыми, как у варанов, телами. Из-под массивных лбов с выступающими надбровными дугами поблескивали красные глазки. По обеим сторонам носа у существ росли бивни, хищно загибаясь вниз, чтобы удобнее было разрывать добычу. Губы черные, верхняя губа раздвоена, два ряда острых, как шипы, зубов обнажены.