– Смех.

– Наверное, это конюхи. Конюшни прямо под нами.

Нила высвободилась из железной хватки Сьюмы и подплыла к ближайшему окну. По двору конюшни плыл конюх, с трудом удерживая за поводья норовистого гиппокампа. Конюх не смеялся.

«Это был смех Аббадона, я уверена. Почему я его слышу? – встревоженно подумала Нила. – Я не творила заклинание оки, чтобы следить за чудовищем, и у меня нет дара видений, как у Авы. Может, родители правы, и я просто схожу с ума».

Сьюма снова взяла Нилу за руку и потянула за собой.

– Пусти! Ты обращаешься со мной, как с ребенком!

– Потому что ты ведешь себя как дитя неразумное. Идем. Такое агрессивное поведение – это еще одно доказательство твоего помешательства, – глубокомысленно заметила Сьюма.

– Помешательства? – прошипела Нила. – Я не чокнутая!

– Ха. Еще одно доказательство. Сумасшедшие никогда не признаются в своем безумии, – сказала нянька.

– Сьюма, я встревожена и напугана, потому что в морях творятся очень нехорошие вещи. А мои родители ничего не делают, чтобы воспрепятствовать злу.

Нянька поцокала языком.

– Именно эти страхи избороздили твое лицо морщинами и повредили разум. Лицо, конечно, важнее. Ты должна перестать беспокоиться, дитя. Император Аран не допустит, чтобы с нами случилось что-то плохое, он поговорит со своими советниками, и они все уладят. Таков порядок. Порядок, заведенный много лет назад.

Поняв, что няню ей не убедить, Нила умолкла.

Через несколько минут они подплыли к покоям принцессы.

– Ну вот, – сказала Сьюма. – Перед тем как плыть за тобой, я послала за моржовым молоком. После чашечки горячего напитка жизнь сразу наладится, вот увидишь. Оода, а ну-ка прекрати!

Рыба-собака, чутко улавливавшая плохое настроение хозяйки, так переволновалась, что раздулась до невообразимых размеров. Теперь она поднялась под потолок и принялась носиться кругами.

– Оставь ее в покое. Она сдуется, когда успокоится, – сказала Нила, привыкшая к выходкам Ооды.

Сьюма торопливо подплыла к окну и задернула занавески. Потом расчесала длинные волосы Нилы, так что они заблестели. Когда она закончила, приплыла служанка, неся чашку моржового молока и поднос со сладостями.

– Отдыхайте, принцесса, – сказала она. – Скоро прибудет маг Кираат и подлечит вас.

Нила натянуто улыбнулась. Потом улеглась на мягкую кушетку.

Сьюма укрыла принцессу покрывалом из морского шелка и удалилась, тихо прикрыв за собой дверь.

Как только дверь закрылась, Нила сбросила с себя покрывало, метнулась в туалетную комнату и схватила с полки почтовую сумку, с которой приплыла во дворец. Зачарованные прозрачноморским заклинанием кусочки кварца, которые дала русалочке Вража, все еще лежали внутри. Принцесса положила в сумку немного денег, наряд баламутки и еще кое-какую одежду.

Терзавшая Нилу злость не прошла, наоборот, стала сильнее. Пить моржовое молоко, лопать сладости и отдыхать? Это вряд ли! Принцесса намеревалась улизнуть из дворца и отправиться в Лазурию.

Русалочка достала из сумки прозрачноморский камешек. С его помощью можно выбраться из дворца. А что, если в коридоре поставили стражей? Они увидят, что дверь комнаты открылась и закрылась. Нужно осторожно выглянуть в коридор.

Взявшись за дверную ручку, Нила повернула ее, но ничего не произошло. Дверь не открывалась.

Сьюма ее заперла.

Подводный вход в палаццо герцога тонул во тьме. Шары с лавой, висящие по обе стороны от высоких двойных дверей, не горели. Каменные лица молчали.

Серафина постучала, и от этого прикосновения дверная створка открылась.

«Странно, – подумала принцесса. – Почему дверь не заперта?»

Она посмотрела направо, налево, чувствуя себя не в своей тарелке. Тут и там в течении мелькали темные фигуры, но большинство дверей и окон других дворцов-палаццо были заперты. Лагуна сильно изменилась с тех пор, как принцесса была здесь в последний раз.

Серафина тоже изменилась. Бесконечное плавание в течение нескольких недель сделало ее тело поджарым и упругим, скулы заострились, одежда была поношенная и заляпанная илом. Русалочка походила на потрепанную жизнью бродяжку, а никак не на наследную принцессу.

Неделю назад она рассталась с Лин и поплыла на запад, к Средиземному морю, потом повернула на север, к Адриатическому морю, стараясь выбирать уединенные течения. Она знала: возвращаться в Лазурию очень опасно, поэтому перед возвращением хотела узнать у герцога как можно больше: много ли солдат осталось в городе, где можно от них укрыться. А главное, принцесса надеялась узнать, что сталось с ее семьей, маталийцами и Блу.

– Эй! – позвала она, вплывая в дверь. – Здесь есть кто-нибудь? Блу? Гриджио?

Никто не ответил. Серафина медленно двинулась по коридору, настороженно прислушиваясь, чувствуя, как от нервного напряжения покалывает плавники. Вынырнув из бассейна в доме герцога, принцесса сразу же поняла: случилось что-то плохое. В библиотеке было темно, ни лампы, ни огонь не горели. Русалочка оперлась о край бассейна, чтобы приподняться, и порезала ладонь осколком стекла.

– Ой! – вскрикнула она. – Герцог Армандо! Вы здесь?

Нет ответа. В бассейне плавало с дюжину биолюминесцентных рыбок. Русалочка сотворила заклинание иллюмината, и рыбки ярко засветились. В отбрасываемом ими синеватом свете Серафина смогла получше разглядеть библиотеку и ахнула: разбитые статуи, разрубленные картины, поломанная мебель, книжные шкафы перевернуты, а их содержимое в беспорядке разбросано по полу.

Вдруг русалочка услышала быстро приближающиеся шаги. Что-то просвистело у нее над головой, и Серафина поспешно нырнула в бассейн. Вынырнув, она увидела, как ко дну пошла сковородка, а у края бассейна появилась перепуганная женщина.

– Филомена? Это я, Серафина!

– Oh, mio Dio! Che cosa ho fatto? Mi dispiace tanto![1] – пролепетала кухарка сквозь слезы.

– Вы говорите слишком быстро, я вас не понимаю. Вы понимаете по-русалочьи?

Филомена кивнула.

– Простите, принцесса, – запинаясь, произнесла она. – Я не видеть, что это вы. Я думать, Трао и его солдаты снова приходить. – Она заплакала. – Герцог мертв. О, принцесса, он мертв. – Женщина тяжело осела на пол.

– Нет! – воскликнула Серафина. Трясущимися руками она оперлась о край бассейна, вылезла из воды и уселась рядом с Филоменой.

– Это случиться ночью, когда вы и принцесса Нила здесь, – продолжала Филомена. – Приходить человек… с ним другие люди. Они пытать герцог, а потом убить.

Серафину охватило острое чувство вины.

– Это случилось из-за нас, да? – проговорила она. – Из-за нас с Нилой. Герцог погиб из-за нас.

Филомена покачала головой:

– Нет, дитя. Они знать, что вы сбежать, и все равно убить его. Они хотеть информация, и думать, что у герцог она есть.

«Талисманы», – сообразила Серафина.

– Прошу вас, Филомена, это очень важно, – сказала она, стараясь, чтобы голос звучал мягко. – Люди, которые сюда приходили… Вы слышали, о чем они говорили?

Филомена с силой потерла лоб костяшками пальцев, будто пытаясь выдавить у себя из головы нужные сведения.

– Один человек… носить солнечные очки.

– Рейф Бяменесьо, – пробормотала Серафина.

– Да. Он кричать на герцог. Одно и то же, снова и снова. Он бить его, старого милого человека. – Кухарка вновь залилась слезами.

Серафина взяла женщину за руку.

– Что он говорил?

– Он говорить: «Где он? Где камень Нерии?» А герцог говорить, что не знать, но Бяменесьо не верить.

Серафина мысленно выругалась. Теперь она была уверена: Трао знает, как выглядят талисманы. Он рассказал об этом Бяменесьо и натравил его на герцога. Откуда же он узнал? Даже йеле этого не знали. Неужели Трао плавал в Атлантиду и разговаривал с леди Талией? Нет, не может быть, ведь Талия сказала, что после разрушения Атлантиды не видела ни одной живой души.