Над головами гостей плавали медузы с огромными просвечивающими куполами и длинными кружевными щупальцами, которые пульсировали в такт музыке и каждую секунду меняли цвет. На столах красовались букеты ярких морских лилий, вокруг огромных люстр обвивались соединенные цепочкой крайты[1], а на стенах цвели неоновые анемоны.

Лючия танцевала с Махди; молодой русал обнимал ее за талию, а она смеялась, откинув назад голову, ее черные волосы змеились в воде, точно сгусток тьмы.

При виде любимого у Серафины учащенно забилось сердце. С того дня в Колизее, когда Махди принес Лючии клятвы во время обряда обещания, Серафина всего пару раз видела его издалека.

Язид запретил им выходить на связь с помощью заклинания конвока – к магии следовало прибегать только в случае крайней необходимости. Сильные заклинатели способны уловить установленную магическим образом связь и подслушать разговор. Иногда Махди удавалось передать в штаб Черных Плавников каури, но даже это было сопряжено с огромным риском. Сегодняшнюю операцию они с Язидом спланировали с помощью дворцового конюха: он передавал подпольщикам раковины от Махди, когда выезжал гиппокампов за пределами Лазурии.

Среди гостей на вечеринке присутствовали родители Лючии и некоторые ее друзья, но большую часть приглашенных составляли члены ее двора – молодые красивые русалки и русалы, так ярко одетые, словно они рыбы-попугаи. Лючия не терпела простых и скромных нарядов.

Задыхаясь и смеясь, Махди лихо закружил Лючию под финальные аккорды песни, пригнул к полу и поцеловал.

Ревность обожгла сердце Серафины, но она быстро подавила это чувство. Наученная горьким опытом, она не давала воли эмоциям. Жизнь Махди зависит от того, сумеет ли он убедить Лючию в своей любви. От этого зависят жизни их всех.

Гости заулюлюкали и стали аплодировать, а Махди выпрямился и с широкой улыбкой поднял руку, прося тишины.

Серафина впитывала образ любимого, стараясь не упустить ни одной детали: его черные как смоль волосы, на затылке собранные в хвост; белая рубашка из морского шелка и изумрудно-зеленая куртка; поблескивающий синий хвост; темные, выразительные глаза. Русалочке нестерпимо хотелось прикоснуться к любимому, быть рядом с ним, услышать, как он говорит, что по-прежнему ее любит. Левой рукой она инстинктивно дотронулась до кольца, которое носила на безымянном пальце правой. Это вырезанное из раковины кольцо подарил ей Махди.

– У меня есть маленький сюрприз… – заговорил молодой русал.

Последовали охи и ахи.

– Я выписал сюда из Матали лучших специалистов по световым шоу, чтобы поразить вас. Фейерверки, с их редкостной, блистающей красотой, напоминают мне о моей жизни… жизни с моей будущей супругой, Лючией.

Франко округлил глаза, Лука сделал вид, что его сейчас стошнит. Язид мрачно улыбнулся, и Серафина попыталась сделать то же самое.

Махди притворялся, играл на публику. Он принадлежит ей, а не Лючии. Месяц назад Серафина и Махди обменялись клятвами верности во время тайного обряда обещания. Молодой русал не меньше нее желал свержения Валерио.

Заиграли маталийские барабаны, и под ритмичную музыку в тронный зал вплыли световые заклинатели в ярких шелковых одеждах и поблескивающих украшениях, с разрисованными разноцветными красками лицами. Они начали танцевать. Некоторые подбрасывали к потолку пригоршни жемчужин, взрывавшихся искрящимися розовыми и желтыми облачками; другие тянули за собой серебристые и золотистые ленты водного огня. Пока они «разогревали» гостей, шестеро мастеров-заклинателей света приготовились творить заклинания.

– Свет, старик, свет, – прошептал Язид.

Точно услышав этот призыв, Махди подал сигнал приглушить свет люстр. Большая часть светильников тронного зала работала за счет прямого соединения с системой лавопровода, за исключением нескольких стенных канделябров: вставленные в них стеклянные шары, заполненные булькающей лавой, продолжали слабо гореть.

– Начинаем, – сказал Язид.

Серафина прервала действие заклинания конвока, и четверка развила бурную деятельность. Язид ухватился за бронзовое колесо с одной стороны, Франко – с другой. Серафина и Лука поднялись выше, чтобы их напарники могли свободнее двигаться в тесном пространстве. Язид и Франко сосчитали до трех, потом со всей силы попытались повернуть колесо, но оно не сдвинулось с места. Оно позеленело от ржавчины и поросло морскими уточками.

Русалы попробовали снова, на этот раз Лука заменил Франко, однако клапан не открывался.

Язид в сердцах ударил хвостом по колесу.

– У нас нет на это времени! – завопил он.

– Можно попробовать отодрать часть морских уточек, – предложил Франко и тут же взялся за дело, орудуя широким концом киркомотыги.

Вдруг Серафина услышала тоненькие, сердитые голоса: они что-то кричали, и русалочке показалось, что она их понимает.

Наклонившись к морским уточкам, она вежливо попросила их освободить клапан. Разъяренные из-за вторжения в их дом моллюски ответили категорическим отказом. Тогда Серафина объяснила, что им приказывает их правительница, от их готовности пойти на компромисс зависит выживание всей колонии. В тот же миг последовала серия коротких чпокающих звуков – моллюски отлепились от своего насеста. Некоторые перебрались на другую трубу, остальные – на стены туннеля.

– С каких это пор ты говоришь по-усоножьи? – потрясенно спросил Язид.

– С тех самых пор, как сотворила заклинание кровязи, – ответила Серафина, поблагодарив про себя свою подругу Лин, омнивоксу – русалку, говорящую на всех языках.

Какое-то время тому назад в пещере йеле Серафина, Лин, Ава, Бекка и Нила принесли клятву на крови и, сделав это, получили часть умений друг друга. Теперь они были сестрами, их связывали магия и дружба.

Язид и Франко снова вцепились в колесо и налегли изо всех сил, пытаясь его повернуть. Несколько секунд ничего не происходило, потом со страшным скрипом древний клапан открылся, и лава с глухим ворчанием устремилась в старую трубу.

– Да! – восторжествовал Язид, и они с Франко с размаху шлепнули хвостом о хвост.

Серафина и Лука тоже весело завопили, но их радость быстро улетучилась, когда из старого туннеля вырвались сначала пузыри, а за ними – поток сернистого газа. Газ заклубился вокруг четверки, вода стала туманной и удушливой.

– Что-то не так, – прохрипел Язид. Из глаз у него брызнули слезы.

– Что случи… – заговорила было Серафина, но тут ее скрутил приступ кашля.

– О, боги мои, – прошептал Франко, наклоняясь к открывшемуся туннелю.

Язид тоже вгляделся в царившую в трубе темноту, и его глаза наполнились ужасом.

– Закрываем клапан, сейчас же! – завопил он.

Охваченная ужасом Серафина проследила за взглядом Язида. Лава стремительно заполняла туннель. Они слишком сильно повернули колесо, и теперь поток лавы тек не в ту сторону… то есть прямо к ним.

– Франко! Хватайся за колесо! – закричала она, срывая с себя куртку, заматывая нижнюю половину лица и связывая рукава на затылке.

Но Франко ее не слышал, он обмяк в воде, потеряв сознание от ядовитого газа. Лука молотил хвостом от боли: он оказался ближе всех к туннелю, и ему обожгло спину раскаленными пузырями.

– Лука, уводи Франко отсюда! Плывите вниз! – прокричала Серафина. Голос ее звучал приглушенно из-за закрывающей лицо куртки. Она знала, что газ быстро поднимется вверх, а значит, вода под ними чиста.

Лука, дрожа от боли, подхватил Франко под мышки и поплыл вниз. Язид, стиснув зубы, уже ухватился за колесо. Серафина поспешила ему на помощь. Они напрягали все силы, но колесо не двигалось. Язид и Франко вместе едва-едва смогли открыть клапан, а Серафина была намного слабее Франко.

Она вновь испуганно посмотрела на приближающийся поток лавы – теперь он уже был в одном футе от края главного туннеля, а еще через несколько секунд лава туда вольется. Они с Язидом не успеют проплыть вниз по главному туннелю и выбраться, как, она надеялась, это сделали Лука и Франко. Им придется плыть наверх, во дворец и пытаться сбежать через окно – если их раньше не поймают. Даже если это им удастся, Черные Плавники лишатся единственной возможности попасть в дворцовую сокровищницу.