Лающие облачные собаки, гоняющие из страны в страну погрызенные непослушные тучи, пронеслись над землёй просквозившей ветреной тенью, задев тёмными туманными лапами католические кресты на окружных соборных башнях и выкрашенных в латунницу шпилях. Взорвался, разбросав по стёклам жидкие пятна, рассвет, озарённый голубичной ягодой распустившейся в декабре надежды, а немножечко обескураженный Мишель, поддавшись громыхающей в грудине влюблённой смелости, потянулся навстречу, быстро и неуверенно накрывая потрескавшиеся дрогнувшие губы тем единственным — почти целомудренным — поцелуем, на который — ничего больше вокруг себя не понимающий, но до марсианского заката счастливый — оказался способен, а потом вот…
Потом Уайтдог, глупая снежная собака из глупых снежных сказок, наконец, засмеялся.
Дёрнул синегривого мальчишку за руку, поймал в объятия, притиснул к себе так крепко, чтобы разом стало критически нечем дышать; впрочем, Мишель и не возражал — жмурил глаза, только для «просто так» наигранно брыкался, а сам цеплялся, сам держался так отчаянно, чтобы никто никогда не разлучил, пока отыскавший своего причудливого белого оленя чудак кружил его сумасшедшим рябиновым вальсом под рассеянную улыбку прощающейся проводницы и продолжающего пускать шоколадные пузыри сонного деда в круглых базальтовых очках.
Уже после, когда жёлтый рождественский зверь остановился, с тяжёлым смачным зевком отворив разъехавшиеся в стороны двери, белый пёс, спохватившись, перекинул через плечо подхваченную с пола перевёрнутую сумку — половина её содержимого так и осталась прятаться под подушками сидений да под ногами фантомных пассажиров, — накрыл губы вяло возмутившегося Мишеля обещающим все мирские царства поцелуем, выдохнул на ухо постыдное и пробравшее до клубничной дрожи стихоплётство.
Белый гудящий айфон, задумчиво взвешенный на ревнивой ладони хитро хмыкнувшего седого, перелетел через четыре побитых ступеньки, оставшись тонуть в радостном детском снегу. Нагрянувшее настоящее, пахнущее лимонной крошкой да гвоздично-ореховым печеньем, смешливым резвым штрихом замазало лакрично-беличьей гуашью всё, что было и никогда больше не придёт, а новая раскрывшаяся дорога под настороженными сапогами стиснутого в собственническую пёсью охапку Мишеля и впрямь ведь…
Оказалась какой угодно — стеклянной, серебросплавной, песчаной или глиняной, канительно-белой и обрывочно-конфетной, сложенной по камешку-брусчатке из сотен крохотных бумажных журавликов, бузиновых лисичек, золушкиных мышат, — но только — ты с самого начала об этом знал, или…? — не асфальтовой, нет.
Не протоптанной, не с трижды скучной и открытой, не обжитой и не перехоженной вдоль и поперёк так, чтобы не осталось места ни одному на свете чуду, и пахла она тоже совсем не тем, чем привык дышать неуверенно смотрящий из-под челки Мишель, плавящийся в дрожащих пёсьих руках. Новая смеющаяся дорога, мягко похрустывающая под неловко цепляющимися друг за друга ногами, пахла знакомым гречишным мёдом, поджаренным с кленовым сиропом коричневым тростниковым сахаром, густейшим вишнёвым какао, сдобренным ложкой верескового варенья, и, наверное — совсем-совсем немного, но… — бесконечностью.
Липкой, звёздной, с синими глазами странствующего северного оленя и коричной поступью красношкурого безбородого старика, бес-ко-неч-нос-тью на таких странных, таких тёплых, таких как будто бы совсем невозможных, белым-бело переплетающих завязанные нежным узлом пальцы…
Двоих.
Комментарий к
**Хельхейм** — в германо-скандинавской мифологии один из девяти миров, мир мёртвых, в Хельхейм бог Один низверг великаншу Хель, поэтому она там властвует.
**Ревейон** — длинный ужин, который проводится по вечерам, предшествующим Рождеству и Новому году. Его название происходит от слова reveil (франц.: «пробуждение», «подъём»), потому что участие предполагает бодрствование до полуночи и далее.
**Лонгет** — широкая полоса, состоящая из нескольких слоев гипсового бинта и применяемая при наложении гипсовых шин и укрепления гипсовых повязок в местах, наиболее подверженных переломам.
**Пуансеттия** — молочай. То самое рождественское растение с красными звездчатыми цветками.
**Робин** — любимая птаха британцев, неизменный символ зимы. Известна так же как зарянка или малиновка.
**Кинцуги** — японское искусство реставрации керамических изделий с помощью лака, полученного из сока лакового дерева, смешанного с золотым, серебряным или платиновым порошком.
**Дестриэ** — крупный боевой рыцарский конь, как правило, жеребец. Сегодня эта порода не существует.
**Топфхелм** — шлем для кавалерийского боя, появившийся во времена крестовых походов.
Насчёт Йольского кота и старой одежды: в Исландии существует поверье, что если не приобрести к Йолю нового наряда, в котором и следует встречать праздник, то Йольский кот — огромная, пушистая и прожорливая зверюга — спустится с гор и обязательно тебя слопает (правда, причин для того, чтобы оказаться «слопанным», намного больше).
