Чейз и Шарлотта посмотрели друг на друга и рассмеялись.

— Мне это нравится! Какого черта мы раньше об этом не думали? — спрашивает Шарлотта Чейза.

— Очевидно, мы не такие творческие, как Амелия.

— Это не ваша вина, я не планировала расти хладнокровной стервой, когда была младше, но вот я, — шучу я и смеюсь с ними.

Звенит звонок, и Чейз идет в наш класс английского, учителя еще нет рядом. Я смотрю на Шарлотту, немного надеясь:

— Ты не в этом классе английского, не так ли?

— Нет, я через пару дверей, но встретимся у твоего шкафчика после школы, я хочу услышать все о том, что случилось за обедом, — она посылает мне озорной взгляд, зная, что мои встречи с Эйденом и Лалалупси должны иметь хорошую историю.

— Увидимся после шестого! — подмигнула я и вошла в класс.

Учитель еще не пришел, и поэтому люди в классе громко говорят и сплетничают. Я осматриваюсь вокруг, чувствую себя неловко в передней части класса, не зная, куда идти.

Я вижу Чейза, сидящего на столе в задней части, спиной ко мне, с энтузиазмом разговаривающего с кучей парней. Я не хочу неловко цепляться за него, поэтому я иду к середине класса и сажусь за пустой объединенный стол.

В то время как я вытаскиваю свою тетрадь, я слышу, как стул прямо рядом со мной выдвигают, и я поднимаю голову.

— Хей, — девушка с длинными, темно-коричневыми, почти черными волосами и ярко-голубыми глазами садится рядом со мной.

— Привет, — я улыбаюсь ей.

— Ты должно быть новенькая, Амелия, верно? Я Аннализа, — ее темно-красные губы улыбаются.

Что-то в глубине моего ума подталкивает меня, говорит мне, что я слышала это имя раньше, но я отталкиваю его вниз, когда девушка ожидающе смотрит на меня.

— Это я. Дай угадаю, тебе интересно, как я выбралась из зоны 51 или как я вернулась из какой-то страны третьего мира или что-то вроде того?

Она смеется.

— Полагаю, ты слышала слухи с тех пор, как ушла пару недель назад? Нет, это было смешно, но я не такая доверчивая, как большинство людей здесь. К тому же, Эйден — задница, конечно, но он никогда бы не причинил кому-нибудь такой боли.

Ее знакомство с Эйденом мгновенно заставляет меня опасаться ее.

— Вы с ним дружите?

— Иногда мне жаль, что я это делаю, — фыркает она. — Я встречаюсь с его лучшим другом Джулианом.

Вот! Вот откуда мне было знакомо ее имя! Шарлотта рассказывала мне о ней в столовой.

— Он действительно не так уж плох. Он удивителен для людей, о которых он заботится, но иногда он действительно может быть задницей, — заканчивает она.

— Я была свидетелем этого из первых рук, я знаю, какой он осел.

Она снова смеется:

— Я знаю, я пришла вовремя, чтобы услышать то, как ты отчитывала его, я так сильно смеялась! Парни всегда друг на друга обзываются, но было весело видеть, как кто-то другой делает это, особенно кто-то такой невинный, в юбке и каблуках!

— Мейсон и Ной сказали почти то же самое.

— Да, они действительно расслабились, они нашли это веселым, но ты знаешь, мальчики и их гордость, вот почему Эйден отреагировал так. Он чувствует себя очень плохо из-за того, что произошло. Он никогда не говорил этого вслух, но если ты была бы близка с ним, ты могла бы сказать, что это беспокоит его.

— Да, он извинился передо мной сегодня…вроде.

Она чуть не задохнулась, когда я это сказала.

— Он что?! Расскажи мне, что случилось!

Я рассказала ей, что Эйден сказал в коридоре, пропуская любые части, связанные с Кейтлин.

— Вау, насколько я знаю, Эйден никогда не извинялся и не чувствовал себя плохо из-за своих действий, и хотя это не было полным извинением, это самое близкое извинения Эйдена когда-либо.

— Для меня это честь, — саркастически отвечаю я.

После того, как заходит учитель, поздно, могу я добавить, урок начинается и Аннализа и я продолжаем говорить в приглушенных тонах.

Несмотря на близость с этой группой мальчиков, она мне действительно нравится. Вообще-то, я удивлена, потому что я не представляла одного из этих парней с кем-то вроде нее. Когда Шарлотта рассказала мне о девушке Джулиана, я представляла его с кем-то вроде… Кейтлин.

У Аннализы длинные, темно-коричневые, почти черные волосы и светлая кожа, подчеркнутая темно-красной помадой и яркими голубыми глазами. Она была немного больше на готической стороне, но не настолько, чтобы быть неприступной. Несмотря на то, что я не знала Джулиана, я гордилась им за то, что он завел отношения с кем-то таким…как не Кейтлин.

Когда занятия заканчиваются, я начинаю собирать вещи.

— Куда ты сейчас? — спрашивает Аннализа, запихивая свои вещи в свой черный рюкзак.

Сейчас у меня нет следующего урока, поэтому я действительно не думала, куда пойду. Я была новенькой три раза в этом году, и в каждой школе всегда были разные места для разговоров и тому подобное.

Что здесь делают люди на переменах? Они ходят в библиотеку? Они покидают школу и уходят в другое место? Они болтаются под деревьями снаружи?

Ненавижу быть новенькой.

— Эм, у меня сейчас не урока, так что я не совсем уверена, куда я должна идти, — признаю я, немного смущенно.

— У меня тоже нет! — восклицает она. — Мы можем потусоваться! Пойдем в мое любимое место, куда можно сходить в свободное время.

***

Оказывается, любимое место Аннализы было в пяти минутах езды от школы. Мы сейчас сидим в очень спокойном кафе, глядя в окно на оживленную улицу.

Я понимаю, почему Аннализе нравится приходить сюда. Здесь тусклое освещение, со свечами на каждом столе. Цветовая гамма состоит из темных пурпурных и красных цветов, но вместо того, чтобы испускать романтическое чувство, вся атмосфера очень спокойная и расслабленная.

Я много узнала об Аннализе за то короткое время, что мы пробыли вместе. Она отличается от большинства девушек, которых я здесь встречала. Ей действительно все равно, что думают другие люди, и она действительно уверена в том, кто она. Она свободно говорит, и на самом деле действительно классный человек.

Я также узнала, что у нее есть талант наблюдать за людьми.

Я никогда не была хороша в наблюдении за людьми, в основном потому, что я недостаточно воображательница.

— Хорошо, теперь попробуй, — говорит она мне, глядя в окно.

— Эм, хорошо, — я смотрю в окно и вижу девушку лет двадцати, сидящую на скамейке со стаканчиком кофе в одной руке и держащую телефон к уху в другой. Она была бы красивой, если бы научилась правильно делать макияж на лице.

Мы ничего не слышали, но было довольно очевидно, что она была в ярости, кричала в телефон и преувеличивала свои жесты рук, когда говорила.

— Хорошо, вон та девушка, — говорю я, указывая на обозленную блондинку, и Аннализа поворачивается, чтобы посмотреть.

Я повышаю свой голос в стереотипной манере блондинки: — Я ооочень зла на своего парикмахера Фабрицио. Я сказала ему, что хочу, чтобы мои нарощенные волосы были цвета «поцелуй-солнца», но он сделал мне цвета «солнечный мед». Почему они идут на парикмахеров если они даже не могут выучить что-то такое же основное, как цветные тона!

Аннализа смеется, заставляя меня смеяться вместе с ней.

— Неплохо, ты станешь лучше с практикой.

— Да? Я сначала собиралась сказать что-то о том, как ее накладные ресницы слишком велики для ее лица.

Аннализа закатывает глаза.

— Тот факт, что некоторые девушки носят накладные ресницы каждый день, поражает меня, потому что я едва могу беспокоиться о том, чтобы регулярно надевать штаны.

Я чуть не подавилась чаем, который пила от смеха.

— Верно! Быть девушкой — это смешно, у парней все так просто. Например, если бы я пришла в школу в футболке и мешковатых трениках, меня бы судили так сильно, но когда парни это делают, это сексуально. Боже, двойные стандарты сейчас настолько реальны.