— Вау, это самое приятное, что ты мне сказал за все время, — говорю я преувеличенным, пораженным любовью голосом, положив правую руку на мое сердце.

Он закатывает на меня глаза. Должна сказать, он действительно отстой во всех этих извинениях. До сих пор он не сказал ничего, что не заставило бы меня ударить его по лицу.

— Ты не стерва? Я пытаюсь извиниться, но ты все усложняешь.

— Ты никогда не был мудаком? И это, наверное, худшее извинение, которое я когда-либо слышала. Оно даже не заслуживает того, чтобы быть в категории извинений. Это было более тонкое оскорбление с некоторыми лежащими в основе тонами очень скудного беспокойства.

— Ты тут, детка!

Я поворачиваюсь, чтобы найти источник нового голоса. Кейтлин проходит мимо меня к Эйдену, а затем сужает на меня глаза. — Ты оставил нас, чтобы поговорить с ней?

Технически, я еще даже не встречалась с ней, но я уже знаю, что ненавижу ее. Вблизи я вижу, что у нее ледяные голубые глаза и пирсинг носа.

— Я сказал тебе не называть меня детка, мы не вместе, так что, куда я иду, это не твое чертово дело, — говорит явно раздраженный Эйден.

— Ну, ты мог бы сделать гораздо лучшие вещи со своим временем, чем говорить с этим изгоем. Почему бы нам не пропустить четвертый урок и не пойти к тебе домой, чтобы сделать что-то более стоящее, — она проводит своей рукой вниз по его груди, используя это, как я предполагаю, как соблазнение.

— Этого никогда не случится. Серьезно Кейтлин, отвали, я чертовски устал от этого дерьма, — он отталкивает ее от себя

Видя, как это больше не касается меня, я поворачиваюсь и начинаю идти к моему шкафчику, полагая, что нет смысла возвращаться в столовую, так как обед почти закончился. Я иду по коридору и поворачиваю за угол, когда чувствую, что чья-то рука хватает мою, заставляя меня остановиться и развернуться.

Эйден быстро отпускает мою руку, и я замечаю, что ему удалось избавиться от Кейтлин.

— Слушай, я просто хотел убедиться, что ты в порядке.

— Я в порядке. И я уверена, что Мейсон или Ной сказали тебе, что я не виню тебя, так что сегодня ты можешь спать спокойно, зная, что они не лгут. Ты не знал, что мои ребра заживают, но сделай мне одолжение и воздержись от похищения и всбрасывания девушек на свое плечо в будущем, — после этого я поворачиваюсь, чтобы продолжить свой путь к своему шкафчику.

Ох, все в Эйдене так усугубляется. Его глупое тело, его глупое лицо, его глупые глаза, его глупая личность, даже то, как он пропускает руку через волосы, глупо. Это действительно сводит меня с ума, что я могла бы легко заменить четыре из этих пяти «глупостей» на «идеальности»; его личность действительно пустая трата.

После взятия моих книг по английскому языку и увидев, что у меня теперь оставалось 5 минут, пока не прозвенит звонок, я решила начать идти в класс, который находится на другой стороне школы.

— Ты знаешь, он далеко не из твоей лиги.

Я поднимаю голову вверх, чтобы услышать, что этот гнусный голос был направлен на меня, от Кейтлин. Она была с другой девушкой, я думаю, это была Мелисса или Марселла или что-то в этом роде, и ее группа подражательниц окружала их.

Каким-то образом они сумели окружить меня, не оставив мне другого выбора, кроме как пережить это безумное противостояние.

— Прости?

— Макейла, ты думаешь она глухая? — Кейтлин смотрит на свою черноволосую подружку, единственную не блондинку в группе, и девушку, которую я думала, звали Мелиссой; я была близка.

— ОНА СКАЗАЛА, ЧТО ОН ДАЛЕКО…

— Я не глухая, не надо кричать мне в ухо, — огрызаюсь я на Макейлу.

— Хорошо, тогда ты услышишь меня, когда я скажу тебе держаться подальше от Эйдена. Он мой. Всегда был и всегда будет.

Я решила, что Кейтлин бредит.

— Ты слышала то же самое, что и я 2 минуты назад? Я отчетливо помню, как Эйден велел тебе отвалить, — я действительно не заботилась о ее проблемах с ее фантастическим парнем, и я могла бы просто сказать ей, что у меня нет интереса к Эйдену, но по какой-то причине я чувствовала необходимость защищать себя.

— Он будет моим. Все знают, что мы практически вместе. Я просто предупреждаю тебя держаться, блять, подальше. Иначе у тебя будут проблемы.

Я даже не хочу Эйдена. Он придурок, но горячий. И пока его тело привлекает, каждый раз, когда он открывает рот, мой мозг злится.

— У меня нет на это времени, — бормочу я и пытаюсь обойти Кейтлин и ее беспилотников. Они преграждают мне путь. — Если я брошу палку, ты уйдешь? — я раздражаюсь, уставая от этого.

— Сучка, я пытаюсь быть милой и предупредить тебя. Если ты не будешь держаться подальше от моего человека, ты пойдешь вниз как дерьмо, и захочешь вернуться в ту дыру, из которой выбралась, — Кейтлин сужает на меня глаза.

— Не беспокойся обо мне, волнуйся о своих бровях.

Она ахает и подводит руки к бровям.

В них действительно не было ничего плохого, но зная таких девушек, как она, самого маленького несовершенства в их внешности было достаточно, чтобы добить их; особенно одна из самых важных особенностей, таких как их брови.

С этим я пробираюсь через их группу и вижу, как Мейсон прислонился к шкафчику, выглядя действительно веселым. Когда я продолжаю идти, он подходит ко мне и идет со мной, соответствуя моим шагам.

— Ты полна сюрпризов, Коала.

— Ты только что назвал меня медведем Коалой? — я смущенно смотрю на него.

— Коалы не медведи, они — сумчатые, но да, это логично. Ты выглядишь милой и невинной, но как только все усугубляется, ты злая, как Коала.

— Я не знаю, считается ли это комплиментом или нет, — я поднимаю на него бровь.

— Может быть, — подмигивает он, — это второй раз, когда я видел тебя в противостоянии с заведомо порочным человеком, и ты оба раза вышла на первое место. Я собирался вмешаться в этот раз, но ты хорошо справилась, и это было чертовски интересно.

Я смотрю на его легкую улыбку и шоколадно-карие глаза, слегка сморщенные от смеха. Легко увидеть, что Мейсон такой сердцеед; я могла видеть, как я делаю что-то глупое, например, влюбляюсь в него, если бы я не была такой умной, как я.

— Я рада, что развлекаю тебя, и спасибо, что не рассказал Эйдену о том, что произошло, как ты и обещал, — я убедилась, что сарказм ясен в моем голосе.

— Сарказм — самая низкая форма остроумия, — он фальшиво выговаривает это с ухмылкой.

— Если я не буду использовать сарказм, мне придется рассказать кому-то, что они идиоты, что считается грубым, а я была воспитана намного лучше, — шучу я, возвращая ему ухмылку.

Мейсон смеется надо мной, и мы останавливаемся в коридоре, лицом друг к другу.

— Всегда есть ответ, не так ли?

— Умным девочкам всегда есть что сказать, — я подмигиваю ему и поворачиваю по коридору на лево, молча молясь, чтобы он повернул направо, потому что это было чертовски хорошее последнее слово, и было бы неудобно, если бы он сказал что-то в ответ.

========== Глава 8. ==========

Оказывается, Мэйсону и так нужно было повернуть направо, и я мысленно дала сама себе пять.

Я прихожу в свой класс английского и вижу, как Чейз и Шарлотта разговаривают с другими людьми за пределами класса.

— Эй, мы видели, как Эйден вернулся в столовую, а ты куда пошла? — спрашивает Чейз, когда я подхожу к ним.

— Я пошла к своему шкафчику, а затем просто решила пойти в класс.

— Это заняло столько времени? — спрашивает Шарлотта.

— Я была загнана в угол и столкнулась с Лалалупси.

— Что это? — Чейз моргает, не понимая.

— Знаешь таких куколок, Лалалупси?

— Те у которых жуткие пуговицы вместо глаз?

— Это единственный вариант. Я устала называть их «Кейтлин и ее Барби», так как они не настолько достаточно круты, чтобы даже сравниться с куклами Барби. Кроме того, Лалалупси — гораздо более подходящее имя для них, так как они выглядят издалека мило, но как только вы достаточно близко к ним, вы видите жуткие, мертвые, бездушные глаза.