Устав от этого бросания, Эйден нежно, но крепко хватает меня за правое запястье и кладет конверт в мою руку, закрывая пальцы вокруг него.

— Это твое, — говорит он смиренно, не оставляя места для споров.

Я вдруг осознаю, в каком интимном положении мы находимся, насколько мы близки. В споре моя правая нога оказалась растянутой над его левой. Его теплая рука крепко обхватила мое запястье, держа мою руку близко к груди. Мое лицо практически в нескольких дюймах от его.

Его глаза смотрят на мои губы, а затем снова возвращаются к глазам.

Я чувствую, что мой пульс учащается и дыхание становится нерегулярным.

Поцелуй меня. Поцелуй меня. Поцелуй меня!

Нет, подождите…

Не целуй меня!

Но я очень хочу, чтобы…

Но он не может!

Я ТАК ЗАПУТАЛАСЬ!

Почему я не могу быть обычной девушкой, а не той, которая должна скрывать, кто она на самом деле, бежать от своей жизни и лгать людям, которые ей важны больше всего?

Почему я не могу просто наслаждаться тем, что я с Эйденом, и не позволять своей совести заставлять мое сердце вскакивать в мое горло каждый раз, когда мне приходится лгать Эйдену? Почему это разбивает мне сердце каждый раз, когда Эйден называет меня Амелией вместо Теи? Я хотела бы услышать, как он произносит мое настоящее имя, просто чтобы наслаждаться тем, как оно звучит из его идеальных губ.

Боже. Возьми себя в руки, Тея. Ты говоришь как какая-то влюб…

Нет.

Нет. Нет. Нет.

Держись подальше от этого слова.

Даже не думай об этом.

Даже не думай думать об этом. Это слово не допускается в моем лексиконе и в отношении к Эйдену. Тебе есть о чем беспокоиться.

Кроме того, тебе нужно решить, действительно ли ты уезжаешь или нет.

Я быстро посмотрела вниз, прежде чем узнать, собирается ли Эйден поцеловать меня или нет.

— Ладно, я оставлю деньги себе. Но я не потрачу ничего из этого на себя, — говорю я, чтобы нарушить интимную тишину и избежать неловкого напряжения, которое последовало бы.

Эйден получает подсказку и отпускает мое запястье, а я убираю ногу с того места, где она была на нем.

Клянусь, я вижу, как разочарование мерцает в его серых глазах, прежде чем он закрывает его своим обычным жестким и бесстрастным взглядом.

— Это твои деньги, ты можешь потратить их, как захочешь, — тихо говорит он.

— Я найду способ потратить их на всех нас. Как удовольствие от того, что приходится иметь дело со всей этой драмой, — говорю я, чтобы заполнить тишину.

— Точно, — он встает, и я тоже.

— Твоя машина должна быть готова к понедельнику, — говорит он обычно, как будто забывая о последних нескольких минутах, — я отвезу ее к школе, чтобы ты могла поехать домой.

— Еще раз спасибо за все, Эйден.

— Да. И ты уверена, что не хочешь пройти страховку?

— Нет, — говорю я слишком быстро. — Я имею в виду да. Я имею в виду… давай просто оставим страховку в стороне.

Технически у меня даже нет страховки. Правительственная команда, назначенная на мое дело, сделала мои документы так быстро, что технически они даже незаконны.

Если бы меня остановили копы, документы прошли бы, но если бы я подала фактическое требование в страховую компанию, они были бы сильно озадаченны.

— Ладно, — он подозрительно смотрит на меня. Он спускается по ступеням крыльца и делает медленные шаги назад к своей машине. — Уже поздно. Увидимся позже, хорошо?

Я остаюсь на крыльце с конвертом в руке, и обхватываю себя руками, внезапно чувствуя себя очень холодно.

— Ты уверен насчет денег? — спрашиваю я еще раз, просто чтобы быть уверенной.

— Да, — он оборачивается и проходит остаток расстояния до своей машины, а я стою, наблюдая за ним. Он добирается до двери своей машины и открывает ее, делая паузу, чтобы повернуться ко мне. — Не забудь подготовиться к тесту по математике в понедельник, — говорит он с очаровательной ухмылкой.

— Как я могу забыть? — я улыбаюсь ему в ответ.

========== Глава 51. ==========

После того, посмотрев как уезжает Эйден, я тихо иду в дом с глупой улыбкой на лице.

Даже несмотря на то, что я просто испортила любой шанс, где мне пришлось бы поцеловать Эйдена, я просто не могу не чувствовать себя счастливой. У Эйдена есть способ заставить меня чувствовать головокружение и возбуждение, нервничать и радоваться сразу. Он выиграл четыре тысячи долларов для меня, ради всего святого!

Все еще в различных эмоциях которые вызывает Эйден, я иду по дому, даже не замечая, что на кухне горит свет.

— Амелия, — я слышу, как мама зовет меня с кухни. Я замираю и закатываю глаза на ее неодобрительный тон. — Иди сюда, — нетерпеливо говорит она.

Я вздыхаю и иду к кухне. Из всех дней ее работы, она решает вернуться домой в тот день, когда я гуляю допоздна.

Когда я прихожу на кухню, она стоит со скрещенными руками и суровым взглядом на лице.

— Где ты была раньше?

— Там, — говорю я небрежно. Она громко выдыхает, расстраиваясь.

— Во сколько ты вернулась домой?

— Не знаю точно.

Я знаю, когда я вернулась домой, но мне не хочется ей рассказывать. Она никогда не заботилась обо мне раньше, я не знаю, почему она притворяется сейчас. Я просто неприятность, которая заставляет ее все время двигаться и менять личность.

— Хорошо, как долго ты оставалась там?

— До этих пор.

— Почему ты такая трудная? Уже почти 4 утра, ты должна быть более ответственной, — без необходимости читает она лекции.

— Это первый раз, когда ты на самом деле была дома, кто знает, как долго, — огрызаюсь я, уставая от ее «заботливого родительского» акта. — Ты проводишь больше времени на работе и в разных странах, чем с собственной дочерью. Обычно ты даже не знаешь, дома я или нет, но сегодня ты просто оказалась дома. Так что избавь меня от заботливой мамы.

Обида и разочарование видны на ее лице.

— Дело не только в том, что я беспокоюсь о твоем местонахождении. Ты должна быть ответственной. Мы не можем позволить тебе облажаться! Я встретила кое-кого и не хочу снова переезжать. Ты знаешь, что он ищет тебя, но делаешь все, что ты хочешь, с кем хочешь, и когда хочешь!

Конечно. Она обо мне не беспокоится. Она обеспокоена тем, что я облажаюсь, и ей придется пройти через стресс и трудности переезда, изменения личности, получения другой работы бортпроводника, и встречи с новыми людьми.

— Ну, может, тебе стоит переехать к своему новому парню и забыть обо мне! С глаз долой, из сердца вон, да? — щелкаю я, не давая ей возможности ничего сказать, когда поворачиваюсь на пятках и топаю по лестнице. Я открываю дверь в свою комнату и замираю, когда вижу, как Шарлотта сидит, скрестив ноги на моей кровати, просматривая журнал. Я совсем забыла, что она была здесь. Она смотрит от журнала и улыбается мне с сочувствием.

— Ты в порядке?

Черт, мы сказали что-нибудь, что выдало какие-нибудь секреты? Нет, она, наверное, ничего не поняла. Она знает, что я злюсь на маму за то, что она никогда не бывает дома.

Я снова закрываю дверь и бросаю куртку на комод.

— Да.

Она закрывает журнал и кладет его.

— Ты хочешь поговорить об этом?

— Не очень, — говорю я, идя в ванную, чтобы переодеться в пижаму и смыть макияж.

Когда я выхожу, Шар, кажется, понимает мое настроение и не поднимает эту тему снова. Вместо этого у нее огромная улыбка на лице, как будто она знает что-то, чего не знаю я.

— Итак, как все прошло с Эйденом? Вы наконец-то поцеловались?

— Что ты имеешь в виду? Мы просто разговаривали, — я молюсь, чтобы мое лицо не было ярко-красным.

— Значит, ты не влюблена в него больше всех в мире? — спрашивает она с улыбкой. Мой первый инстинкт — лгать.