Но большая часть меня говорит, что это не волнует. Эта часть говорит о том, что мне надоели драма и боль и эмоциональные американские горки. Это значит, что Эйдену будет лучше без меня. Она говорит о том, что все, что я когда-либо делала, это причиняла боль, боль и страдания городам, в которые я переезжала. Она говорит о том, что я так эмоционально повреждена, что мне лучше быть одной.

Я наконец-то добралась до школы, где я оставила все свои вещи, сидя на полу в коридоре.

Я протягиваю руку и тяну за ручку, но дверь не двигается с места. Я пробую другую дверь и получаю тот же результат.

Нет. Нет. Нет. Нет. Этого не может быть.

Я лихорадочно тяну обе ручки одновременно.

Закрыто.

========== Глава 34. ==========

— ОТКРОЙ ДВЕРЬ! — кричу я, в сотый раз стучусь в запертые двери школы.

Эйден опирается на стену справа от меня, его руки сложены на его мускулистой груди, он выглядит очень скучно. — Я ЗНАЮ, ЧТО ТЫ ТАМ, ТУПОЙ УБОРЩИК! — я снова стучу в дверь, мое разочарование очевидно.

Я все еще под впечатлением от моей неравной схватки с Эйденом, моей испорченной машины, Кейтлин и Раяна, и просто всем в целом. Мои мысли об отставке и отчаянии о желании вернуться домой и снова стать Теей Кеннеди были поглощены жгучими чувствами разочарования, раздражения и чистого возмущения.

— Мы здесь уже 20 минут, — равнодушно вздыхает Эйден, — он явно дрочит где-то в наушниках. Никто не собирается открывать дверь.

Он откинул голову на стену, закрыл глаза и скрестил руки; полная картина расслабленной незаинтересованности.

— НИКТО НЕ ПРОСИЛ ТЕБЯ ОСТАВАТЬСЯ! — огрызаюсь я, поворачиваюсь к дверям и снова стучу в них.

Несмотря на то, что я взорвалась на Эйдена и сказала ему, что он является воплощением всего плохого в моей жизни, он не отступил или не сделал ничего, чтобы указать, что он ненавидит меня. Он более замкнут, чем был со мной в последнее время, но это Эйден, которого видит весь остальной мир. По какой-то причине небольшая часть меня пинает себя за то, что я испортила привилегию получить проблески настоящего Эйдена; или, по крайней мере, больше, чем все остальные видят.

Я снова стучусь в дверь.

Но большая часть меня слишком занята тем, что меня переполняет гнев по отношению к этой глупости.

— Аааа! — мой первобытный крик разочарования перекликается с темной парковкой. Эйден отпихивается от стены.

— Амелия. Уже поздно. Давай просто пойдем домой и заберем твои вещи утром.

Я переключаю свое бушующее внимание с дверей на Эйдена.

— Все наше дерьмо там! Мой кошелек. Мой телефон. Ключи от моего дома. Мои ключи от машины… не то, чтобы они принесут мне пользу, но все же… твои ключи от машины. Как, черт возьми, я должна вернуться домой! Это в 20 минутах езды! Это как часовая прогулка! И сколько сейчас времени? Где-то 10:45? 11? Моя мама уехала на своем рейсе в 9 вечера! Как я должна попасть в свой дом, если мои ключи лежат в этой богом забытой школе и никого нет дома! Мне нужно позвонить кому-нибудь, а здесь ничего не открыто, чтобы я могла использовать телефон! Здесь вообще есть телефон-автомат? Сомневаюсь, что даже знаю, как им пользоваться. У меня даже нет четвертака или никеля, или что-то еще, черт возьми. О Боже! Моя машина! Я должна вытащить ее отсюда, прежде чем все студенческие тела увидят надпись, которую Кейтлин написала и…

— Амелия! — Эйден трясет мои плечи, отрезая меня от моей тирады, которая переросла в полномасштабную паническую атаку. — Дыши.

Я замедляю дыхание, принимая большие глотки воздуха. Он успокаивающе трет своими руками вверх и вниз по моим, и мое предательское тело мгновенно расслабляется при его прикосновении.

Ты должна злиться на него! Помнишь?

— Я в порядке, — я отталкиваю его руки, как только успокаиваюсь.

— Смотри, — начинает он, засунув свои руки в карманы. — Явно кричать и стучать в дверь, как будто психически больная не работает. Отсюда, вероятно, 15-20 минут ходьбы до моего дома, который ближе чем твой. У меня есть запасной набор ключей от машины, и мы можем позвонить Мейсону или кому-нибудь, чтобы подвезли нас. Потом мы сможем разобраться с помощью эвакуатора, чтобы вытащить твою машину отсюда.

— Но разве не все закры…

— У меня есть связи, — он гладко отрезает меня. — Он должен мне некоторые услуги, так что это будет бесплатно.

— Но где…

— Он завезет твою машину моему механику. У меня там тоже есть связи, так что они поставят тебе новые шины и посмотрят, что смогут сделать с краской.

— Но как ты…

— Ты можешь позвонить Шарлотте или Анне и переночевать сегодня вечером у одной из них, я уверен, что они не будут возражать. Утром, я вернусь сюда когда они откроют двери и заберу все наши вещи, прежде чем кто-нибудь коснется их.

Я закрываю рот, мой разум воспроизводит то, что он сказал мне, прежде чем я испугалась и возложила на него все несчастья в моей жизни.

— Я разберусь с этим, с тобой все будет хорошо. Я обо всем позабочусь, обещаю.

Похоже, что так и есть. Он все понял и покрыл все базы, даже не пропустив ни одного удара. Пока я тут нападаю на дверь и выкрикиваю легкие, Эйден придумал реальный план, который не просто нормальный, а лучший который можно было придумать для такой ситуации.

И у него нет абсолютно никаких причин.

После того, как несколько минут назад я была по отношению к нему большой сукой. Я бы не винила его за то, что он оставил бы меня здесь, кричащей на дверь, пока он делал логические вещи или просто пошел бы домой. Черт, даже я бы оставила себя здесь, после того, что я сказала ему.

Но он остался. Он ждал со мной, пока я устрою истерику, и он все еще выясняет, как мне помочь. Он тянет свои связи и одолжения, чтобы помочь мне. И я абсолютно ничего из этого не заслуживаю.

— Почему? — спрашиваю я вслух, прежде чем даже понять, что я сделала.

— Ну, я не хочу, чтобы кто-то трогал мои вещи, и я уверен, что ты не…

— Нет, не это, — я прервала его, — почему ты все еще здесь? Почему ты просто не ушел?

Мне действительно интересно, почему он остался. Почему он помогает мне. Эйден вообще-то, ну, мудак. Еще больше должен был быть им по отношению к человеку, который только что накричал на него, что он худший человек на планете, и что ей лучше не знать его.

Его выражение лица остается нейтральным, его глаза ничего не показывают, пока он изучает меня.

— Ну, я не собирался бросать тебя посреди парковки ночью, — говорит он, как будто это самая очевидная вещь в мире.

— Даже после того, что я сказала тебе? — я серьезно озадачена. Ты думаешь, что знаешь парня, а на самом деле нет.

Он держит меня в плену своими непоколебимыми, пронзительными серыми глазами.

— Несмотря на то, что ты думаешь, я действительно забочусь о тебе.

Мое тело в замешательстве. Как будто оно не знает, расплавиться ли на его исповеди, или извергнуть бабочек, или уплыть на девятое небо. Мой мозг, кажется, оседает на самых основных и нерафинированных вещах в качестве ответа.

— О.

— Чем скорее мы начнем идти, тем скорее мы сможем привести этот беспорядок в порядок, — он начинает идти по парадным ступеням и через парковку, не потрудившись проверить, следую ли я за ним. Я смотрю на его спину, мой мозг все еще пытается соединить точки. Он перестает идти и поворачивается ко мне лицом, выглядя раздраженным.

— Ты идешь или просто будешь стоять там всю ночь?

Я выхожу из своего почтения и бегу, чтобы догнать Эйдена, бросая последний взгляд через плечо на двери школы.

Я шагаю в ногу с ним, и единственные звуки это наши слабые шаги, эхом перекликающиеся по тихим улицам.

— Эйден? — тихо спрашиваю я, держа глаза натренированными перед собой, когда мы идем.