Мы пробыли здесь всего три дня, и уже устали от того, что ели различные виды мяса, приготовленного на гриле, на обед и ужин.

С завтрашнего дня Рожество, и некоторые люди возвращаются домой, и так как ребята были по очереди хороши, как мастера гриля, Анна, Шар и я прогнали парней с кухни, где готовили наш рождественский ужин.

Единственная проблема в том, что дом открытого плана, поэтому нет стен, разделяющих кухню и зону телевизора. Это проблема, потому что на улицу идет дождь, и им скучно, а значит, раздражать нас — это их единственная форма развлечения.

— Идите поиграйте на улице или сделайте что-то в этом роде, — приказывает Анна, беря ещё одну ложку, так как свою она выкинула.

Ной садится рядом с Джулианом за кухонный островок и ворует огурец из салата, который мы только что закончили готовить.

— На улице дождь, — он протягивает руку, чтобы украсть ещё один кусок огурца, но Шар отмахивается от него, и он бросает на нее взгляд щенка.

Она закатывает глаза, но в конце концов сдается, давая ему ещё один кусочек, а затем переставляет салат на другой стол.

— Когда дождь мешал тебе что-то делать? — она спрашивала его.

Он наклоняет голову, обдумывая вопрос.

— Нуу, никогда. Но ужин почти готов, и у моей мамы будет потрясение, если она узнает, что я промок и простыл.

Джуди — женщина, с которой нужно считаться.

Мы закончили тем, что сказали им быть полезными и накрыть стол.

В конце концов, мы сидели за столом и ели, а парни были слишком заняты, набивая свои рты, чтобы продолжать раздражать нас.

Джейсон смотрит на меня с соусом по всему лицу.

— Я уже знаю, что ты делаешь хорошие блинчики, но твоя паста потрясающая!

— Я рада, что тебе нравится, Джейсон, — я улыбаюсь ему, смеясь, когда Эйден бросает ему салфетку и говорит стараться больше не пропускать рот.

Все помогают убирать после обеда, и все мы идем заниматься своими делами.

Каким-то образом Эйдену и мне повезло, и нам удалось провести некоторое время в одиночестве.

Мы сидим, скрестив ноги, на его кровати, лицом друг к другу, едим бутерброды с нутеллой на десерт и играем в очень напряженную игру

«что ты выберешь».

— Хорошо, ты предпочтешь слизать нутеллу с пальцев ног Ноя или с полос на поле на следующей футбольной игре?

— Это просто, — отвечает он. — С полос.

Я откусила свой небесный бутерброд и сразу же не согласилась с его выбором.

— Правда? А без нутеллы?

Он посылает мне сексуальную ухмылку, которая вызывает жар на моем лице.

— Мне нечего стыдиться.

Я прочищаю горло:

— Я бы все равно выбрала нутеллу. Это самое рациональное решение.

— Вот что скажу тебе. Почему бы нам не позвать Ноя сюда и намазать немного нутеллы на его пальцы? Если ты все это слижешь, я проиграю в следующей игре.

Я сужаю на него глаз.

— Ты бы никогда этого не сделал.

Он поднимает бровь, бросая мне вызов.

— Обычно нет, но я всегда сдерживаю свои обещания. Поэтому, если ты сделаешь свое, ты знаешь, что я выполню свое.

Я смотрю на свой бутерброд с нутеллой, а затем думаю о пальцах ног Ноя.

— Хорошо. Ты прав. Я бы предпочла полосы.

— Мы бы оба выбрали лучше быть голыми. Очевидно, даже это был бы лучший выбор.

Эйден. Голый.

Я думаю, мои чувства были бы перегружены.

— Мы ведь говорим гипотетически.

Проницательный Эйден точно знает, куда направился мой разум, и, естественно, должен подразнить меня по этому поводу.

— Разве мысли о том, что я голый, заставляют тебя нервничать, Тея?

Да, черт возьми.

— Конечно нет.

Он смотрит на меня скептически, и я не виню его; я даже не поверила себе.

Он ухмыляется.

— Думаю, ты врешь.

Очевидно.

— Я не вру!

С тех пор, как мы прибыли в пляжный домик, всем стало очевидно, что Эйден не был так… обременен как раньше. Его настроение стало легче, он в игровом настроении чаще, чем когда-либо.

Знание того, что он отпустил свою охрану, — одна из самых трогательных вещей. Я не могу не чувствовать бабочек каждый раз, когда смотрю на него, который развлекается и выглядит на свой возраст, вместо белее зрелой роли, которую он был вынужден взять на себя.

Он все ещё Эйден, как всегда пугающий и не тот, кого вы бы хотели разозлить, но здесь он улыбается чаще и смеётся свободнее.

— Должны ли мы назвать это блефом, — говорит он мне.

— Но это не бле…

Иисус Христос.

Эйден просто берет и небрежно снимает свою футболку, оставаясь сидеть во всей своей мускулистой, бесподобной славе, полностью позволяя моей реакции раздувать его эго.

— Ты уверена, что тебе не неловко, когда я голый?

Я отвожу глаза от его пресса и издаю какое-то согласие. Он улыбается мне, озорной блеск мигает в его серых глазах.

— Так что ты не против, если я…

Вместо того чтобы закончить свое выступление, он встаёт и медленно расстегивает пуговицу своих джинсов. Мои глаза выпучиваются.

Дорогой боженька, он правда собирается раздеться?!

Он отвечает на мой молчаливый вопрос, медленно опуская свою молнию, и все это время смотрит на меня. Я сижу молча. Будто замороженная.

Что происходит?!

Он засовывает большие пальцы в джинсы и черные боксеры, поднимая на меня бровь.

Он этого не сделает…

Как раз когда он собирается стянуть свои штаны и боксеры Calvin Klein одним плавным движением, я закрываю лицо руками.

— Хорошо, хорошо! Ты выиграл! Хватит раздеваться!

Он смеётся и садится на кровать, не удосужившись застегнуть джинсы или надеть футболку. Не то, чтобы я жалуюсь, но из-за этого довольно трудно думать.

— Если тебе было неудобно, ты должна была просто сказать это, — дразнит он меня, садясь ближе, чем он был изначально.

Я доедаю свой бутерброд и закатываю глаза.

— Если бы я начала раздеваться, разве тебе не стало бы неловко?

Он моргает на меня.

— Ты буквально только что описала противоположность того, что я считаю проблемой. Но если ты хочешь это выяснить, ты всегда можешь просто начать раздеваться.

Я смеюсь и игриво ударяю его, но он ловит мое запястье и притягивает меня ближе к себе. Я реагирую так, как поступила бы любая рациональная девушка, а моем положении. Я целую его.

Независимо от того, сколько раз я целовала его, мое тело всегда реагирует так, будто это первый поцелуй. Бабочки, электричество, сердце замирает и многое другое.

В итоге мы запутались друг в друге, и Эйден оказался на мне. Он отстраняется и нависает надо мной на локтях, мои руки в его волосах.

— Ты знаешь, я раньше просто шутил, — говорит он тихим и честным голосом. — Я бы никогда не заставил тебя сделать что-нибудь, прежде чем ты будешь готова. Я не тороплюсь.

Я отвечаю ему, притягивая к себе и целуя изо всех сил.

Как раз когда обстановка начинает наполняться, распахивается дверь.

— Эй, ребята, мы собираемся… О, Боже! ВЫ ХОТЬ ЗАКРЫВАЙТЕ КОМНАТУ, ГОСПОДИ! — Ной закрывает глаза руками, ведя себя так, словно вид, нас вместе, физически сжёг его роговицу.

Эйден вздохнул и неохотно скатился с меня.

— Мы закончили, Ной.

Поскольку мы не кричали Ною, чтобы он ушел, он подсматривает сквозь пальцы и успокаивается, когда понимает, что я полностью одета.