Он почувствовал холод, охвативший тело, а затем необычный жар. Кто-то ухватил его за рукав и потянул; через мгновение раздался грохот камней. Пещера дрожала, стряхивая все напоминания о том, что здесь происходило, и четверо охотников, укрывшихся за камнями, единственные свидетели поражения демона, не могли ее в этом винить.

Последний хрип Пожирательницы заглушил гудение. Он забрался под рубашку каждому из охотников, совершив последний, неизлечимый, укус в самое сердце, и исчез вместе с невыносимым светом, оставляя пещеру шедшей следом за ним тишине.

Демон отправился в свое измерение, теперь закрытое навсегда, и Роланду оставалось только надеяться на то, что после произошедшего и он сам, и каждый из его друзей когда-нибудь сможет вернуться в свой мир.

Не сразу. Когда-нибудь.

***

Воздух, восхитительно прохладный и свежий после ночной грозы, приятно холодил лицо. Эдуардо застыл на пороге лифта, прислонившись к стене сарая, глядя на отсветы проблесковых маячков столпившихся у ворот полицейских машин, катафалков и карет скорой. Там, всего за двадцать шагов, суетились люди, слышались голоса, мелькали врачи с носилками и оборудованием. Он знал, что ему придется пройти это расстояние и нырнуть туда, погрузившись в мир вопросов без ответов, но сейчас, только сейчас, ему необходимо было постоять в стороне и сделать несколько глубоких вдохов, чтобы насытиться этим чудесным воздухом.

— Пойду объяснюсь с полицией, — Роланд, замечательный и ответственный Роланд, как всегда взял на себя самое важное, и Эдуардо посмотрел на него с благодарностью.

Гарретт последовал за Роландом, и Ривера, сбросив вместе с тяжестью протонного блока с плеч лишь малую часть своих беспокойств, прикрыл глаза и сделал глубокий расслабленный вдох.

Выдох получился куда более резким и коротким, потому что кто-то ткнул его в бок. Открыв глаза, Эдуардо увидел перед собой Кайли, воинственно уставившуюся на него.

— Так что «мы могли бы, если бы выбрались из этого дерьма»? — без предисловий спросила она, и сорванный голос делал этот вопрос почти угрожающим.

Вся прелесть летнего утра после грозы растворилась, а воздух, еще несколько секунд назад такой приятный и освежающий, вдруг стал сухим и жарким как в сауне. Эдуардо с трудом проглотил вставший в горле ком, вспомнив, что чуть было не наговорил, когда оказался в плену демонических пальцев.

— Я хотел сказать… спросить… — воздуха отчаянно не хватало, и он расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. — Может, мы могли бы как-нибудь… Не знаю… Когда-нибудь… — он совсем сбился, и Кайли разразилась бранью.

— Какой же ты невероятный трус, Эдуардо! — она стянула с рук перчатки и со злостью принялась лупить его ими по плечам и спине. Он не сопротивлялся. — Подумать только! Тебе легче быть съеденным демоном, чем… Чем…

Эдуардо перехватил ее руку.

— Чем что? — тихо спросил он, глядя на раскрасневшееся лицо Кайли.

Их взгляды встретились, и в глазах, таких же зеленых, как первая юная трава, Эдуардо с изумлением узнал тот же страх, что так долго терзал его самого. Сердце, совершив отчаянный кувырок, застряло где-то под ребрами, и, все еще не веря тому, что происходит, Эдуардо, подгоняемый расцветающими в груди фейерверками, поцеловал Кайли, разрушая наложенное на обоих заклятье.

***

Крики Кайли затихли, и Гарретт, обернувшись, расплылся в улыбке.

— Ну неужели, — пробормотал он себе под нос. — Черт, теперь я должен Жанин пятерку.

Ловко лавируя между сновавшими туда-сюда полицейскими, он выкатился из-за угла к подъездной дорожке. Взглянул на Роланда, что-то объяснявшего заспанному детективу, и уже готов был присоединиться к нему, когда могучая тень преградила ему путь.

Гарретт поднял голову.

— Где он?! — усы Карлоса Риверы дрожали от негодования. — Где этот оболтус?!

— Вы говорите об Эдуардо? — нарочито вежливо спросил Миллер.

Карлос угрожающе наклонился к нему.

— А о ком еще, по-твоему, я могу говорить?

— Действительно, — усмехнулся Гарретт и, махнув рукой в направлении входа в парк, сказал с самым невинным видом. — Он там.

— Как только найду…

Не договорив, Карлос развернулся и быстро направился к парку, тяжело дыша от злости и волнения, не подозревая, что с каждым шагом только удаляется от своей цели.

— Ищите-ищите, офицер, — тихо посмеялся Гарретт, глядя на его широкую спину.

Он подъехал к Роланду и ободряюще улыбнулся ему.

— Помочь?

— Мы уже закончили, — детектив протянул визитку Роланду. — Мы с вами свяжемся, но если что-то вспомните…

— Разумеется, позвоним, — заверил его Джексон. Взглянул на Гарретта. — А где Эдуардо? Карлос его искал.

Тот только улыбнулся.

— Ну, рано или поздно он его найдет.

***

За раскрытыми воротами, возле Экто, они обнаружили Монику, которая, облокотившись на капот, внимательно и напряженно наблюдала за тем, как в карету скорой грузят пострадавших. Гарретт кашлянул.

— Ролли, я загружу в машину свой блок и, пожалуй, отправлюсь домой, вздремну пару часов.

— Я бы завез тебя, — удивленно сказал Роланд.

— Все нормально, хочу прокатиться сам, — Гарретт, махнув рукой Монике, скрылся за внушительным задом Экто, но тут же высунулся обратно. — Кажется, Эдуардо и Кайли собирались взять такси. Им по пути.

Он погрузил свой блок и умчался, лихо раскручивая колеса. Роланд с недоумением посмотрел ему вслед.

— Это странно, — произнес он, обращаясь к Монике.

Она улыбнулась, не отрывая напряженного взгляда от девочки с отъеденной щекой, которую проносили мимо на носилках.

— Наверное. Ты его лучше знаешь.

Роланд встал рядом с ней, опершись о капот.

— Вряд ли я теперь могу знать что-то наверняка, — с нервным смехом произнес он.

Моника наконец взглянула на него. Ее глаза, еще несколько часов назад такие жадные до сенсаций и скандалов, теперь смотрели серьезно и печально.

— Еще три дня назад я думала, что понимаю, как все устроено, — она закурила. — А теперь… Теперь я даже не уверена в том, что могу понять, как устроена я.

Роланд развел руками. Они немного помолчали, наблюдая за тем, как лучи восходящего солнца понемногу захватывают двор, казавшийся ночью таким пугающим, и развеивают мрачную атмосферу этого места.

— Ты не рассказала, как оказалась здесь, — наконец произнес Роланд.

Моника усмехнулась и вкратце поведала ему о случившемся после того, как они расстались в пожарной башне.

— И ты отказалась? — уточнил Роланд, улыбаясь. — Ты, мечтающая стать вторым Вудвордом?

Моника подавилась дымом.

— Не столько вторым Вудвордом, сколько первой Блейк, — она расстроенно посмотрела на Роланда. — Тебя удивляет, что я отказалась?

Он долго всматривался в ее лицо, пытаясь найти там хоть малейший намек на сомнение или сожаление.

— Нет, — наконец сказал он. — Нет. Меня это радует, — он посмотрел на часы. — Половина шестого… Подбросить тебя в редакцию или… Может, выпьем кофе?

Моника посмотрела на свою испорченную одежду и босые ноги. Перевела взгляд на Роланда, чья форма была испачкана в крови и пыли, и рассмеялась.

— Ладно, — согласилась она. — Но с одним условием — ты закончишь свою историю про Экто.

— Я разве не замучил тебя своим рассказом? — улыбнулся Роланд. — Обычно люди… Кхм… Не слишком-то радуются подобным беседам.

— Не у всех есть отцы-автомеханики, — пожала плечами Моника. — Так что…

Было 5.22 утра, когда Экто-1 унес от темного дома, охраняющего пещеры, своих пассажиров навстречу новому дню, таящему в себе как новые опасности, так и маленькие, но такие важные радости. Ночь кончилась, и вместе с ней сгинули Королева Плоти и ее культ, предоставив городу право самому разобраться с последствиями их дел.

*cariño (исп.) — детка

**maldita perra (исп.) — чертова сука

========== Эпилог ==========

Маленькие глазки Уолтера Клеменса почти прожгли на Монике дыру — так долго он смотрел на нее, стискивая в морщинистых руках экстренный выпуск «Манхэттен ревью». Она поежилась, стараясь устроиться поудобнее на жестком стуле, и уже подумывала выйти из кабинета, когда шеф наконец заговорил.