Александр, прихватив дневник Алины, спустился вниз и подошел к Евгению Еремину, чтобы попрощаться. Тот продолжал лежать на кожаном диване, одетый в синюю рубашку и накрытый как удивительно не одеялом, а курткой. Во сне он что-то бормотал неразборчиво, слюна стекала с уголка рта на красный пол и уже порядочно его намочила, Маслов решил его разбудить, и потрепал за плечо. Старик дернулся и открыл глаза, приходя в себя. На его лице проскочила эмоция, видимо тот узнал детектива и попытался приподняться как следует, подтянувшись, вытер лицо и поправил куртку на плече.

– Вам может чаю? – спросил Еремин со звуком битого стекла в голосе

– Нет, я уже ухожу. – остановил его Маслов, добавив, – Приходил посмотреть вещи Алины.

– Нашли что искали? – поинтересовался старик.

– Можно и так сказать

– Вы ходили к Ларину?

– Да, я у него был…

– И как… Плакался?

– Не совсем… – ответил детектив. – Но было немного. – добавил он, получше вспомнив все детали встречи. – Можно у вас спросить?

– Конечно?

– Зачем вы его посещаете?

– Сейчас просто так… А раньше просил рассказать куда он дочь мою дел.

– Успешно?

– Он клянется, что не убивал ее и вообще никого не трогал.

– Так говорит, каждый второй убийца. Вы ему поверили?

– Наверно да… Раз к вам обратился – покачал головой Еремин

– Вы понимаете, что этот человек может легко водить вас за нос… Для убийцы, это ничего не стоит, обманывая, он продолжает получать удовольствие от того что и дальше продолжает мучить, поскольку убивать ему за решеткой, в одиночке практически некого, вы и ваша боль его главное развлечение.

– Я это понимаю, но он не убивал Алину… Я не знаю насчет других девушек, но мою дочь он точно не трогал.

– Почему вы так думаете?

– Еще шесть лет назад, когда его приговорили, Артемьев – тот полицейский

– Да, я знаю его – поспешил Маслов, вспомнив героя-полицейского, перебравшегося в Петербург на волне успеха, после поимки серийного маньяка.

– Так вот, Артемьев предложил ему помощь?

– Какую?

– Вы знаете, что с мужчинами происходил в тюрьме?

– Искупление, если система работает. – с долей сарказма произнес Маслов

– А если нет, то насилие. Жестокое.

– И?

– Артемьев подкупил нескольких тамошних заключенных, чтобы парня в тюрьме насиловали каждый день по несколько раз… Вместо завтрака член во рту… вместо обеда член в заднице… Вместо ужина и то и другое одновременно. А на следующий день…

– Да я понял к чему вы клоните. – перебил Маслов распалившегося старика.

– Так вот, я не стал возражать узнав от Артемьева о том, что происходит с убийцей в тюрьме

– Ну еще бы, вы возражали

– Именно, я был невероятно зол, мне хотелось самому его убить и смотреть, как этого ублюдка мучают там каждый день… Я был счастлив зная, что он не просто проводит свой век в четырех стенах, а переживает муки.

– Дело житейское… Что дальше?

– Дальше, полицейский предложил ему защиту от насильников, одиночную камеру и условия содержания получше, если он…

– Если он что?

– Если расскажет куда бросил тело Алины. Артемьев очень хотел найти мою дочь, вы конечно можете думать иначе, но на приговоре он не остановился и к полиции у меня в этом плане нет претензий. Они сделали все что возможно, но убийца… – здесь старик прервался, подвигал нижней челюстью, видимо желая выпить, но продолжил, – Он не сказал ничего. Его привели на повторный допрос, я там присутствовал, хотя и не должен был. Парень был в жутком состоянии и знай он хоть что-нибудь, то сознался бы. Тем более что суд уже прошел, а информация давала ему возможность спокойно жить. Мне было больно смотреть на этого бедного паренька, казавшегося таким невинным. Я поймал себя на мысли, что перестал относиться к нему, как к убийце. И в тот вечер, когда его отправили в камеру, он перерезал себе вены. Спасти парня удалось, заточка была совсем никчемной. Спустя месяц его выписали из лазарета и нападения начались снова…

– Они продолжаются до сих пор?

– Их не прекращали никогда. Я просил Артемьева прекратить это, говорил о своих сомнениях по поводу приговора и о том, что парень может быть невиновен.

– И что тот ответил?

– Сказал, что ничего не получилось с этой игрой и Ларин на самом деле получает удовольствие от сэкса каждый день, потому и не колится, а меня просто слишком шокировали все эти события, мне сложно мыслить с холодной головой, ведь я нормальный человек и о психологии маньяков не имею представления. Он убрал от парня своих ребят, но в тюрьме у Ларина уже такая репутация сложилась, что время от времени да попадает в силки к кому-нибудь .

– Но вас это не убедило, вы продолжаете сомневаться в вине осужденного, иначе зачем было его посещать в прошлом месяце…

– Я посещал его чтобы узнать как у него дела, ведь если мои предположения верны и он не убивал никого, то Ларин такая же жертва как и моя девочка… может даже самая большая из всех, поскольку изо дня в день терпит издевательства, пока подонок мучивший мою доченьку топчет землю и вполне себе здоров.

В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь всхлипами Еремина… Пока Маслов старался сформулировать следующий вопрос и понять стоит ли его задавать, можно было услышать в этой тишине биение сердец.

– Почему вы это все не отпустили и не стали жить дальше, забыв обо всем

– Детектив… – старик сделал паузу вглядываясь в своего собеседника, – у вас есть дети?

– Нет – неуверенно ответил Маслов, и в комнате снова повисла тишина. Детектив понял, что Еремин в курсе.

– Прошу прощения… – виновато сказал Еремин. – Я не хотел…

– Ничего, это не ваша вина. – поспешил успокоить его Александр

– Вы же знаете, в мире столько смертей и большинство из них остались не отмщены. Если моя Аля и правда мертва, то нельзя чтобы она была одной из них, я не хочу думать, что ничего не сделал для того, чтобы этот гад заплатил за содеянное. – Еремин встал на ноги и пройдя через всю комнату, достал из шкафчика портвейн. – Я долго искал человека, которому можно будет доверить это дело и выбрал вас потому что вы…

– Догадываюсь почему

– Я много читал о вас, у старика вроде меня времени полно. Один человек кажется сказал, что вы работаете на грани, не останавливаясь ни перед чем. Вы идете до конца – он отпил из стакана и поморщился. – Мне кажется, вы так поступаете не из обычного желания выполнить работу, вам известно, через что проходят родители… – он не договорил, но и так все было ясно.

– Вы всегда пьете в одиночку? – спросил Александр наблюдая за тем, как профессор наполняет стакан.

– Второй бокал в шкафчике за вашей спиной – ответил Еремин.

Уже через полминуты, Маслов сидел напротив старика, а еще через полчаса, они осушили весь графин и практически ни о чем не говорили. Еремин заснул с открытыми глазами, вглядываясь в какую-то точку на потолке. Может он вовсе не спал, а грезил о чем-то непостижимом. В окружении старинной мебели первой половины прошлого века, старик представлялся каким-то привидением, которому безусловно стоило отойти в мир иной, однако тот до сих пор топтал грешную землю, с жаждой закончить незавершенные дела.

Маслову давно наступила пора уходить, собеседник больше напоминал овощ или цветок в горшке. Действие лекарств во истину замечательно. Никаких прощаний и дурацких вопросов на ранней стадии ему слышать не хотелось, тем более что он практически ничего не добился. Детектив вышел из дома, забрав с собой ключ. На душе было неспокойно, ему с большим трудом удавалось держать эмоции в себе. Слишком близкими казались эти трагедии, с изуродованными судьбами. Он буд-то бы заново осматривал оставленные трагедией шрамы, не зажившие, но покрытые запекшейся кровью, делая их более свежими.

К восьми вечера Александр стоял на кухне у самого уважаемого им человека на земле. На нем были белые джинсы и темного синий пиджак, одетый поверх серебристой рубашки. Прежде, чем углубиться в поиски настоящего убийцы Маслов должен был поговорить с Валерией Смирновой. Она обучала его в академии, прослужила много лет в органах будучи следователем прокуратуры, затем уйдя на заслуженный отпуск, отметилась несколькими работами по криминалистике, написала две книги и в своем деле была настоящим профессионалом. Ее мнение являлось важнейшим для Маслова, если бы Валерия попросила не соваться во все это, то скорее всего, дальше посещения "Синего орла" дело не пошло.