***

Сознание возвращалось медленно и мучительно. Шакнир постарался разлепить веки, но не смог – всё лицо стягивала корка. То же было и с обнажённым телом. Убийца попытался пошевелиться, но даже малое движение вызвало новый провал в темноту.

…

– …это первая Заповедь. Она, как видите, самая простая. – Карающий, пожилой, но ещё крепкий невысокий мужчина со скучающими глазами расхаживал перед толпой сидящих мальчишек и девчонок, заложив руки за спину. Не далее, как четверть часа назад он отрезал мочку уха одному из самых хулиганистых, что корчил рожи и показывал непристойные жесты у Карающего за спиной, и поэтому тишина стояла идеальная. Истекающего кровью наглеца, жалобно поскуливающего, увели к лекарю появившиеся неизвестно откуда помощники. – Всего Заповедей шесть. Вторая – «Серые не убивают, но карают виновных». О том, кого мы считаем виновными, а кого нет, вы узнаете позднее. И не надо смотреть на законы Империи, Альтерии или любого другого королевства. Они далеко не всегда совпадают с нашей точкой зрения. Очень часто, зная наши порядки, сам Заказчик предоставляет непреложные доказательства вины. Но бывает и так, что мы вынуждены искать их самостоятельно – тогда за это полагается большее вознаграждение. Позже наши мастера и наставники будут рассказывать о том, как искать доказательства, как определить, что человек лжёт, а также научат заклинаниям, позволяющим взять чужие воспоминания – правда, чтобы это сделать, нужно или ослабить человека настолько, чтобы он не смог сопротивляться, или попросить его открыть свой разум добровольно. Энергия разума Фай не так проста в освоении, как Шом, но вполне по силам каждому из вас.

– А Лим? Мироздание? Я о ней слышал, – неуверенно подал голос один из мальчишек.

– О, это самая сложная, но и самая могущественная энергия. Чтобы управлять потоками Лим, нужны годы тренировок, однако чародей, овладевший этим искусством, подчиняет себе пространство и время, и даже, говорят, может изменять уже прошедшие события. Но сейчас мы говорим о Заповедях, – продолжил Карающий, – и мы подошли к третьей. «Открой лицо своему противнику и вложи в руки его клинок». Говоря проще – Цель должна знать, кто пришёл покарать, и иметь возможность себя защитить. Мы не какие-то грязные убийцы, что втыкают нож в спину в тёмной подворотне. Клану Серых уже больше полутысячи лет, и мы сильны своими традициями. Кто скажет мне, зачем нужна эта Заповедь? В чём её смысл – теоретический и практический? – Карающий оглядел толпу.

– Может, для того, чтобы показать наше отличие от других? – неуверенно подала голос тоненькая светловолосая девочка.

– Отчасти это так и есть, – благожелательно улыбнулся Карающий. – С нашей стороны – это жест благородства. Если наша Цель, к примеру, воин, доблестный и отважный, но где-то переступивший мораль, мы должны уважать его и дать возможность погибнуть не в постели с перерезанным во сне горлом, а с обнажённым клинком в честном бою. Нанести яд на свой кинжал не возбраняется, но вот подсыпать его в бокал с вином – уже не наш метод. Кроме того, в этом случае из бокала может отхлебнуть невинный, а это уже нарушение второй Заповеди. Однако есть и ещё один аспект, – продолжил Карающий, сделав театральную паузу, – практический. И он не менее важен. Чтобы убивать в честном бою, надо быть уверенным в своих силах. Так мы, Серые, постоянно совершенствуем тело и дух. Далеко не всегда наши Цели – разленившиеся торговцы и праздные обыватели. Очень часто приходится сталкиваться с головорезами, пустившими за свою жизнь крови столько, что хватит на доброе озеро. И любой Серый, зная, что придётся скрестить клинки с противником, проводит всё своё время в упорных тренировках, чтобы в решающий момент быть сильнее врага. Всем понятно?

– Да! – откликнулся нестройный хор голосов.

– Четвёртая Заповедь очень проста – «Да покарают того, кто поднял руку на Серого». Думаю, тут и так всё предельно ясно. В любой ситуации вы можете защищать себя, своих братьев и сестёр. Любыми средствами, которые придутся вам по вкусу. Некоторые из нас совершенствуются в магическом искусстве, другие предпочитают лёгкие и быстрые короткие клинки, есть и те, что полагаются только на кулаки – а убить человека голой рукой, скажу я вам, гораздо проще, чем каж…

…

Шакнир судорожно вдохнул чистый лесной воздух и постарался открыть глаза. Это удалось не сразу, что-то осыпалось, попало под веки, защипало. Ощущение было такое, будто тело очень долго и старательно обмазывали глиной, а после оставили застывать на солнце.

– Лежи, лежи, всё хорошо. Ты в безопасности, – голос был мягким, успокаивающим, чуть шипящим. – Кор тунет парентовет?

– Кор тун. Гешш. Пролит, – второй голос показался надтреснутым, будто бы старческим.

– Как тебя зовут, человек? – спросил первый голос. Убийца никак не мог нормально открыть глаза, руки тоже ослабли и плохо подчинялись воле. – Я Тильмит. А ты?

Шакнир наконец стряхнул с лица странную корку и разглядел говорящего. Сначала он показался ненормально высоким, но потом он с изумлением заметил, что представившийся Тильмитом на самом деле чуть выше метра, но примерно то же расстояние отделяет его ноги от земли. За спиной Тильмита трепетали тоненькие крылышки, похожие на стрекозиные, просвечивающие в лучах восходящего солнца. Существо было похоже на человека, но руки его, гнущиеся сразу в двух суставах, доставали почти до колен, ноги были толстыми, с широкими ступнями, а лоб странно закруглялся назад. У Тильмита не было ни волос на голове, ни бровей, ни ресниц. Обладатель старческого голоса куда-то пропал, и убийца остался наедине со странным крылатым созданием.

– Меня зовут Шакнир. Я иду через этот лес, чтобы достичь того места, куда мне нужно попасть, – уклончиво ответил убийца. – Где я и кто ты?

– Ты в безопасности, у друзей, – Тильмит странно растягивал губы при разговоре и периодически закатывал светло-голубые, почти прозрачные, глаза. – Мы почувствовали, как твоя магия поразила отвратительного Ка-Роха, и прилетели как раз вовремя, чтобы забрать тебя и вылечить твои раны. Тебе надо ещё немного отдохнуть, и тогда ты сможешь продолжить путь.

– Кто вы такие? – спросил убийца, уже догадываясь, каким будет ответ.

– Мы – линтиты. Те, кого вы, люди, называете лесным народом, – сложив губы трубочкой, ответил Тильмит.

***

В течение нескольких дней Шакнир приходил в себя. Странная магическая волна, что прошла через его тело и убила монстра, будто выжала из убийцы все соки. Шакниром владела постоянная слабость, он быстро уставал, ему хотелось посидеть, а лучше – прилечь. Линтиты, оказавшиеся вполне дружелюбными созданиями, относились к своему незваному гостю с уважением и некоторой опаской – убийца не стал разубеждать их в том, что это именно он своей разрушительной магией поразил Ка-Роха, который, по словам лесного народца, сидел там с незапамятных времён. Тильмит рассказал, что странная пирамида с алтарём наверху служила местом казни – преступника клали лицом вниз, в отверстие, и открывали заслонку, откуда Ка-Рох выпускал щупальца и высасывал мозг, не забыв перед этим насладиться излюбленным лакомством – глазами. Слушая бойкий рассказ своего опекуна, Шакнир поразился тому, как точно было видение, посетившее его во время схватки с чудовищем.

Сказать точно, какой народ смог изловить Ка-Роха, заточить его в пирамиду, а после использовать для изощрённого умерщвления преступников, Тильмит не мог. Он знал о Первых (почему-то называя их «ногастыми»), но только из преданий. Письменность лесного народа находилась в зачаточном состоянии, но, как выяснил Шакнир, она им и не требовалась – линтиты могли посылать друг другу зрительные образы и хранить их в голове так, будто они запечатлены на бумаге – достав и посмотрев в любой момент. Так линтиты передавали из поколения в поколение необходимые для выживания в лесу знания. Шакнир даже не сразу смог объяснить Тильмиту значение слова «рисовать» – настолько чужд ему был этот процесс.