– Хорошего дня, почтенные господа, – Шакнир кивнул Роту, Винфриду и толпящимся поодаль стражникам и запрыгнул в седло. Коня со всем возможным уважением привёл один из подчинённых Маута. – Я вынужден продолжить путь. Надеюсь, со следующим вашим прокуратором всё будет в порядке.

С этими словами Шакнир, на ходу проверив дорожную сумку, двинулся дальше по тракту, оставляя позади Змеиный Камень. Над Империей, разгоняя утренний липкий туман, занимался рассвет.

Два дневных перехода прошли тихо. Переночевал Шакнир у бедного крестьянина, в одной из лачуг, что прилепились к небольшому холму, поросшему диким виноградом. Крестьянин был на седьмом небе от счастья, когда Шакнир вручил ему реал, и даже дал в дорогу две пресные лепёшки и бутылку домашнего вина, без умолку болтая о том, как поедет на ярмарку и купит козу.

К середине второго дня после отбытия из Змеиного Камня тракт вновь начал оживляться – убийца приближался к Равену, крупному торговому городу, стоящему на одноимённой реке. Это был последний большой город на пути Шакнира к столице, дальше, судя по карте, вдоль тракта располагались только мелкие городишки, поселения и деревни, да несколько замков знати. Впрочем, как рассказал Шакниру мужичок-торговец, с которым они во время пути поравнялись и какое-то время ехали рядом, дорога та была весьма оживлённой – Скирот, столица Империи, привлекал множество купцов, ремесленников, наёмников, шпионов, жуликов и прочий люд со всех уголков Мораны.

Равен, окружённый высокими каменными стенами, процветал. Достаток заявлял о себе громко и безапелляционно – горожане по большей части были одеты недёшево и даже с неким провинциальным шиком, улицы сверкали новой брусчаткой, а городская стража – начищенным до блеска оружием. Ремесленники и торговцы, дельцы, ростовщики, служащие, головорезы, проныры всех мастей, уличные музыканты, глашатаи, благородные мессиры со спутницами – всё кипело, бурлило, переплеталось причудливым хороводом, завлекало и манило. Шакнир, словно горячий нож сквозь мягкое масло, двинулся вперёд, осторожно, но непреклонно пронзая толпу. Коня он за небольшую плату оставил в стойле в самом начале центральных районов Равена, и теперь двигался пешком, попутно внимательно изучая город, запоминая хитросплетения улиц, расположение домов, трактиров, лавок и присутственных мест. Делая это больше по привычке, он, однако, никак не мог избавиться от ощущения, что в Равене придётся задержаться.

Чем ближе Шакнир подходил к центру, тем более яркими и красочными становились вывески. Написанное красивым почерком объявление гласило, что пивоварня Зальцмана закупила две паровые машины Горных и является теперь самым прогрессивным предприятием в Равене. Таверна «Лось и лебедь» приглашала отведать изысканные блюда из дичи и птицы, «превосходящие всё, что вам доводилось пробовать». К таверне притёрлась контора ростовщика – прокутившие средства игроки и гуляки готовы были взять взаймы деньги под ломовой процент, намереваясь продолжить веселье, а после по-тихому залечь на дно или вовсе покинуть город; на должников шла извечная охота, и по законам Империи каждый, ввергнувшийся в долги, поступал всецело в распоряжение к кредитору, становясь почти рабом до той поры, пока долг не будет выплачен или отработан. Впрочем, что касалось последнего, на срок отработки были установлены пределы, зависящие от суммы долга, и мало кому удавалось заполучить законного раба надолго.

Шакнир, перекинувшись парой слов с тремя праздно шатающимися подвыпившими горожанами, быстро узнал дорогу до трактира, который ему подходил. Назывался он «Пятачком» – в честь фирменного блюда, копчёных свиных пятаков, неизменно подававшихся совокупно с местным пивом. «Пятачок» был местом не самым престижным, но далеко не из дешёвых – в таких обычно останавливались средней руки торговцы, служащие Императорских корпусов и богатые авантюристы, за хороший барыш согласные на любую работу. Здесь не привлечь к себе внимания было проще всего – в гостиницах для богачей каждый второй обычно шпион или доносчик, а в бедных заведениях все завсегдатаи знают друг друга.

Когда убийца оставил вещи в просторной светлой комнате на втором этаже и спустился в основной зал, желая поужинать, он понял, что ничьё внимание сегодня привлечь не сможет. В зале сидел представитель расы йорд, некрупный, поросший короткой тёмной шерстью, похожий на человека, но с более вытянутой челюстью, напоминающей собачью морду. Все взгляды были обращены к нему – йорды очень редко выбирались куда-либо, и только для того, чтобы выменять свои диковинные изделия из костей и минералов на что-нибудь полезное.

Раса йорд в полном составе проживала на берегу озера Хамар, самого северного в Империи, являющегося к тому же вторым по величине пресным водоёмом на континенте. Никто не знал, как долго они жили там – все были уверены, что йорды были всегда. Они почти не общались с остальным миром, полностью обеспечивая себя всем необходимым, а если и выходили торговать, то не признавали денежную систему, предпочитая натуральный обмен. Но самым интересным, загадочным, непостижимым и желанным в йордах была их магия.

Люди, Лесные и Горные использовали источники магической энергии четырёх видов – это было известно всем, кто хоть что-то слышал о магии. Несмотря на древние манускрипты, которые рассказывали о том, что магия принимает самые причудливые и неоднозначные формы, а особенно могущественные волшебники могут черпать силу напрямую из Эфира, длительное время большинство древних знаний считались утраченными. Учёные мужи полагали, что магическая изнанка мира стабилизировалась после многих веков потрясений, и теперь иного волшебства, кроме как взятого из источников Оз, Шом, Фай и Лим, быть не может. Однако три сотни лет назад один из исследователей, Шарль Рой Кернье, увлёкся историей и культурой йордов, отрывочные сведения о которых порой проникали в Империю. Шарль буквально бредил йордами, по крупицам собирал знания, записи и свидетельства очевидцев, и однажды выпросил у Императора средства для снаряжения экспедиции. Пройдя через множество опасностей, не будучи уверенным даже в том, что йорды пустят его на свою территорию, Шарль добился своего – йорды, обычно относящиеся к чужакам настороженно, неожиданно приняли учёного и многое ему рассказали. Причины, побудившие их сделать так, остались неизвестными – возможно, йорды решили таким образом обезопасить себя, а может, прозрели что-то в будущем своего народа или самого Шарля. По возвращении в Скирот Кернье сразу начал составлять на основе экспедиционных заметок свой двухтомник, получивший вскоре широчайшую известность и даже поныне считающийся одним из самых полных трудов, посвящённых йордам.

Шарль Рой Кернье узнал невероятные вещи. Каждый йорд с рождения умеет управлять внешним миром. С точки зрения привычной для людей магии, его возможности не ограничены практически ничем; по сравнению с другими расами йорды являются почти богами. Они умеют мгновенно перемещаться в пространстве, управлять силами природы, вызывать дожди, ураганы, землетрясения; любой йорд в один миг может превратить в прах любого человека, зверя и даже скалу. Шарлю казалось, что йорды с лёгкостью читают мысли и видят будущее, однако в этом он уверен не был – а сами отшельники не раскрывали все свои способности. И быть бы йордам самой могущественной расой на всём континенте, если бы не одно «но». Любой йорд расплачивается за невероятное могущество годами жизни – каждое применение силы неумолимо их отнимает. Те, кто злоупотребляет магией, могут не прожить и пары десятков лет, а в самых невероятных случаях, когда требуется управлять колоссальными потоками энергии, йорды стареют и умирают за минуты, прямо на глазах. Так было, когда Император, желая постичь тайны столь могущественного волшебства, направил в земли йордов своё войско, с целью поработить их и заставить служить. Две сотни отборных бойцов Императорской гвардии за несколько секунд распались в прах вместе с оружием и доспехами. Это стоило жизни двум десяткам йордов, но Император, поняв, с какой силой столкнулся, предпочёл вернуть войска в столицу и больше никогда не предпринимал попыток вторгнуться на северный берег озера Хамар, формально оставив земли йордов в своём подчинении, но фактически разрешив им жить по собственным законам и уложениям.