В 1875 году м-р Бюргерс отправился в Европу, получив, как он пишет в предсмертном документе, вышедшем недавно в свет, полномочия фолксраада сделать все «для осуществления планов по развитию страны путем установления прямых связей с другими государствами при условии невмешательства Англии». Согласно этому документу, за время его отсутствия две могущественные партии, а именно, «фракция беспринципных авантюристов, мошенников и предателей, с одной стороны, и фракции православных экстремистов, отделившаяся от голландской реформистской церкви, с другой, объединились в совместной борьбе против правительства республики и меня лично…

Несмотря на свою болезнь и вопреки советам врача, я отправился в Европу в начале 1875 года для осуществления задуманного мной плана, но не успел покинуть Трансвааль, как тут же начали действовать заговорщики. Принятые почти единогласно на заседании парламента новые герб и флаг республики были упразднены; самовольно внесены изменения в законы о бесплатном светском образовании, а мое выступление против безрассудной инспекции и использования правительственных земель, на которых пока еще проживают туземцы, было открыто проигнорировано. Парламент, куда пробрались в основном карьеристы, прикрывающиеся словами о прогрессе и поддержке политики правительства, оказался неспособным оказать противодействие заговорщикам и предоставил право исполняющему обязанности президента провести мероприятия, диаметрально противоположные проводимому мной курсу.

Был произведен осмотр земель туземцев, после чего эти земли передали в руки спекулянтам, которые претендовали на земли, предназначенные гражданам, таким образом, по возвращении из Европы мне была уготовлена война, которую я не смог предотвратить».

Данный отрывок интересен тем, что из него ясно видно, какие отношения сложились между президентом и его чиновниками накануне войны с Секукуни. Из него также видно, что президент более не пользовался поддержкой и сочувствием граждан, так как не успел он покинуть страну, как они тотчас же во главе с господами Жубером и Полем Крюгером свели на нет то малое, но полезное, что он успел сделать.

Когда м-р Бюргерс прибыл в Англию, он увидел, что его планы относительно строительства железной дороги совершенно не заинтересовали местных капиталистов. В Голландии ему все же удалось выбить 90 тысяч фунтов из тех 300 тысяч, которые он намеривался взять в долг под высокий процент. Деньги тут же были вложены в железнодорожное предприятие, на которое по прибытии в бухту Делагоа пришлось оформить закладную, чтобы оплатить стоимость перевозки. На этом предприятие и развалилось, а долг в 90 тысяч до сих пор не вернули доверчивым голландским пайщикам.

По возвращении в Трансвааль президенту был оказан теплый прием, и в течение месяца с небольшим все шло тихо и гладко, однако отношение с соседями-туземцами к тому времени настолько накалилось, что неизбежно должен был где-то произойти взрыв.

В 1874 году фолксраад принял несправедливый закон, предусматривающий повышение стоимости за проезд через территорию республики, согласно которому каждый туземец, передвигающийся по территории республики, обязан был платить от одного до пяти фунтов. В случае неуплаты туземец подвергался штрафу в размере от одного до десяти фунтов и наказанию от «десяти до двадцати пяти ударов плетью». Он также был обязан пройти трехмесячную военную службу и получить соответствующее удостоверение, за которое должен был заплатить пять шиллингов. Все это делалось, несмотря на серьезные протесты президента, который ясно дал понять членам парламента, что ратификация такого закона приведет тем самым к аннулированию соглашений, заключенных с вождями племен, проживающих у юго-западных границ республики.

Тем не менее до сих пор не ясно, вступил этот закон в силу или нет. Хотелось бы надеяться, что нет, так как даже при старом законе буры самым бессовестным образом обращались с туземцами, представляя все дело так, как будто само правительство поручило им собирать налоги, в результате чего несчастным кафрам часто приходилось платить дважды.

Подобные законы наводили на туземцев такой страх, что, добираясь, к примеру, на работу в Даймонд Филдс, они часто делали крюк в сотни миль, лишь бы не ехать напрямую через Трансвааль.

А тот факт, что фолксраад намеревался ввести в действие закон, предусматривающий использование труда кафров на территории с почти миллионным населением туземцев, которые в отличие от зулусов желают работать, но при одном условии — если с ними будут по-человечески обращаться — уже сам по себе поучителен, так как говорит о взаимоотношениях, сложившихся между бурами-хозяевами и слугами-кафрами. Но помимо общей неприязни, которую буры всегда испытывали к кафрам, между ними существовал и ряд индивидуальных различий, готовых перерасти в серьезный конфликт.

С самого начала их отношения с Кетчвайо были далеко не дружескими. Во время отсутствия м-ра Бюргерса бурское правительство, возглавляемое в этот период П. Жубером, направило Кетчвайо очень резкое послание, после прочтения которого могло сложиться впечатление, что м-р Жубер в приложении к нему готов был направить с десяток тысяч солдат.

Включая в себя ряд заявлений и требований по отношению к племени амасвази, а также вопрос по поводу спорной пограничной линии, оно заканчивалось следующими словами:

«Хотя правительство Южно-Африканской республики никогда не стремилось и сейчас не стремится к тому, чтобы между ним и вами сложились отношения недоверия и вражды, тем не менее во избежание серьезных последствий и для вашей же пользы вам следовало бы все обдуманно взвесить и принять решение; тем более, что со своей стороны вам также не мешало бы сохранить между нами отношения мира и дружбы».

Министр по делам туземцев в Натале комментирует данное послание следующим образом: «Тон данного послания к Кетчвайо не очень-то дружелюбный, он скорее ультимативный, и если бы правительство Трансвааля находилось в положении, отличном от того, в котором оно находится сейчас, то из данного послания следовало бы понимать, что правительство намерено действовать в принудительном порядке в случае, если требования, изложенные в нем, не будут тотчас же выполнены; но я склонен полагать, что намерения у правительства совсем иные и что передача копии послания правительству Наталя сделана с целью уведомления его о том, что правительство Трансвааля провозгласило территорию, являющуюся яблоком раздора между ним и зулусами, собственностью республики и что оно намерено занять эту территорию».

На территориях, по которым было принято решение, ставшее известным как «решение Кита», суть которого сводилось к тому, что по просьбе обеих сторон губернатор Наталя Кит проложил пограничную линию, отделяющую буров от некоторых туземных племен, бурское правительство повело себя еще более вероломно, поскольку туземцы из этих мест были сравнительно миролюбивы и вряд ли смогли бы оказать сопротивление.

18 августа 1876 года исполняющий обязанности президента Жубер объявил о том, что пограничная линия будет проходить намного южнее той линии, которая была намечена м-ром Китом, в связи с чем к республике с ее безразмерными границами отходят дополнительные земли. В правительственном уведомлении, датированном тем же числом, предлагается всем желающим приобрести земельные наделы, отныне объявленные собственностью республики, направить заявки в адрес земельного комитета для решения этого вопроса.

6 марта 1876 года другой вождь из тех мест (Монтсиоа) пишет губернатору Западного Грикваленда следующее:

«Мой друг, хочу информировать вас о делах отдельных лиц, связанных с бурами. Один из моих слуг получил серьезную травму головы в результате удара, нанесенного ему кем-то из прислуги буров, от которой он скончался. С другим моим человеком обошлись не менее жестоко: какой-то бур затянул его шею вожжами, затем сел верхом на лошадь и потащил за собой. Мой брат Молема, который все это видел расскажет вам об этом со всеми подробностями».