– Женька, отвлекись, – обратился Саня к другу, – хоть иногда спросил бы у телефона, за какое достижение в этом году давали Нобелевскую премию мира и кому? Сдается мне, группы молодых китайских специалистов-сапожников там и в помине не было. Эта же премия вручается только за вклад в дело мира, а не за технические открытия.

– Знаешь, Сань, не ровно дышит Анастасия Петровна к некоторым охотникам. Звонила сегодня, достала в доску.

– К премии мира отношения не имеет, о чем спрашивала?

– Где был ночью, у кого, бухал или нет? Стандартные вопросы задавала. Слушай, а как завораживает, только представь, возможность побывать в будущем, где обувь летающая, встал так поутру, потянулся, залез в домашние тапочки, вышел на балкон и херакс, полетел за пивом, прямо в пижаме, заодно и покурил на лету. Чем не вклад за спокойствие на планете? Люди не воюют, когда идут за пивом. – Женька улыбнулся.

– Нужно кому-то устроиться сторожем на стоянку, там и делать засаду, – задумчиво прервал футуристический диалог Рифат и тут же добавил: – Чего смотрите? На работе сейчас аврал, не отпустят меня, разве только ночью, пас поэтому, даже не рассчитывайте.

– Тоже не могу, завал полный, сети тянем по новому заказу, а это минимум месяца два. За это время полгорода могут перерезать, – тут же самоустранился Женька.

– Блин, один я, получается, ничем не занят? – задал законный вопрос Санька. – Ладно. Сработает засада или нет, неизвестно. С чего бы он вдруг припрется?

– За Эдиком же пришел. – Женька увлеченно играл, резко нажимая на экран телефона. – А если его заманить дармовой едой? – Он на мгновение оторвался от игрушки, смачно облизнув губы.

– Кто же ей будет, по-твоему, я? – Саня нервно утюжил шагами комнату. – Задумка, наверное, и неплоха, но быть съеденным в самом расцвете сил почему-то не хочется.

– Каждый охотник должен быть готов к тому, что его, рано или поздно, съедят голодные звери. Это, Саня, месть такая, природная. Ты их, они тебя! – Женька философски поднял ненужный для игры палец.

– Нужно достать крови. Они, звери, ее за километр чуют, обязательно придет, тут его и прихлопнем. О! Осенило, я бараньей крови привезу. Знаю, где взять, праздник же Курбан-байрам на носу. – Рифат остался доволен своей задумкой.

– Завтра тогда и начнем! – подвел итог прениям Саня, устало присев наконец на диван.

Рекогносцировку проводили по устоявшимся правилам военного искусства. План был таков: Саня сидит с ружьем в будке, Женька с монтировкой – под одним из грузовиков, а Рифат с копьем – в кунге. Получался своеобразный равнобедренный треугольник, местность с любого места хорошо просматривалась, при необходимости можно было не пользоваться рациями, друг друга различили бы даже ночью. Рифат, как и обещал, привез двадцатилитровую канистру крови. Выполняя мистический киношный ритуал, помолившись, с серьезным видом обошел стоянку и густо оросил все вокруг ярко-красной кисточкой. Опустевшее ведро хотел поставить поближе к Сане, но тому подобное соседство не нравилось совершенно. Выход был найден: решили оставить емкость при въезде на стоянку.

Устроиться сторожем не составило особого труда. Хозяин стоянки сам сидел ночами, и это ему, похоже, изрядно надоело, поэтому Санино предложение он встретил с великой кавказской радостью, чуть не кинулся исполнять танец с ножами. Сторожевую будку заменили на строительный вагончик, поставили на бетонные блоки, лестницу вновь сварили, укрепив несколькими уголками, стоянку обнесли колючей проволокой. Некоторые водители интересовались, для каких целей предназначено ведро, другие, по-простому, крутили пальцем у виска, с ехидцей наблюдая, как Рифат, шаманя, обходил стоянку с эмалированным сосудом под мышкой.

Саня, не теряя времени, привез из деревни пса-малолетку, с грустью отмечая, как тот неуклюже пытался снять через голову ошейник. Привязываться душой к нему не хотелось, пес же чутьем угадывал настроение нового хозяина, его тоску и поэтому со смирением выполнял подаваемые команды, неумело и невпопад, стараясь предугадать любое желание.

Каждую ночь бойцы со всей ответственностью несли нелегкую вахту. Пару раз возникали забавные случаи, когда Тамерлан – так назвал пса Рифат – с лаем и визгом прятался под будку, тем самым вызывая панику, но это была ложная тревога, серьезных и подозрительных событий не происходило. Ребята даже начали роптать, обвиняя Саню в излишней дисциплине, тяжело им приходилось после работы сидеть ночью в засаде в ожидании неизвестно чего. Но Санька жестко пресекал малейшие поползновения спрыгнуть с этого ответственного мероприятия, виновные и уличенные во сне подвергались жесточайшей обструкции. Крепко спал только Женька, завернувшись в тулуп, имея вместо неба карданный вал грузовика. Замучив донельзя телефон, он предавался сладким грезам, самозабвенно похрапывая громче музыки, раздававшейся из кунга. Конечно, совесть у него иногда просыпалась, и тогда приходилось зорко всматриваться в окрестности, при этом не забывая, однако, отслеживать прошедшие выпуски программы «Военная тайна», а наутро удивлять спешащих на работу водителей новым пониманием мироздания.

Как-то утром возбужденный Женька перед уходом на работу с жаром выдал Сане, что в одной из передач по телевидению рассказывали о великанах, исполинах, циклопах, нефилимах и прочей нечисти, обитавших на Земле в доисторические времена.

– Они ведь тоже люди, но очень большого роста, непонятно только, бесы ли участвовали в их рождении, или люди согрешили, не важно. Занимательнее другое: жрать очень хотели, и много, ну и перешли на людей. Короче, полный беспредел учиняли изверги.

– Сам-то когда-нибудь тоже меня схаваешь, закуску съедаешь еще до открытия бутылки, – поглаживая Тамерлана, сострил Саня, а через секунду добавил: – Как бы в нашем случае не оказался похожий монстр.

– Не-е, это исключено, они в потопе погибли. Ной, когда строил ковчег, выслушивал издевательства разные от них и насмешки. Тихой сапой таскал бревна, не попадаясь им на глаза, веруя, что бог спасет и от воды, и от великанов. – Женька достал из кармана яблоко и с хрустом откусил половину.

– Ты там был и мед-пиво пил, по усам текло, а в рот не попало. – Саня повел резвящегося Тамерлана покормить. – Конечно, ученые доказывают с пеной в устах, что человек произошел от обезьяны, кроме Женьки, естественно. – Убирая миску от щенка, Саня плутовато глянул на друга. – Женька – напрямую из бактерии, но повествование Библии мне все-таки ближе по натуре, в родственниках иметь примата как-то не с руки.

– Наука, значит, не указ? Посмотрите на него, обезьянами брезгует. – Женька искал, куда бы запулить огрызок съеденного яблока.

– Урна есть! Понимаешь, славный потомок одноклеточных, наука, в большей ее части, ищет только способы умерщвления человекообразных, массово и быстро.

Подошла к завершению рабочая неделя. В пятницу, в день водителя, настроение и расхлябанность ребят достигли апогея. Женька пришел с работы уже подшофе, пьяно лыбясь, он норовил надеть наушники на Рифата, уверяя его в необходимости послушать нетленные хиты Адриано Челентано:

– Вылитый ты, Рифат! В наушниках, если не отвлекаться, то при разговоре, когда открываешь рот, кажется, будто поешь его голосом, и жестикуляция итальянская, сплошная комедия дель арте.

– Отвянь, белобрысый. Заняться нечем? – Суетливо крутясь около кальяна, Рифат не обращал внимания на Женькины развлечения, а подошедшему Сане недовольно заявил: – Саня, ну сколько можно тут сидеть?

– Придет не придет, так и жизнь мимо пройдет, – речитативом произнес Женька, несколько смутившись под суровым Саниным взглядом. – Давай по «Тройке», мигом сбегаю, и жизнь засверкает новыми красками. Службу солдатскую опять же тянуть будет легче.

– Валяйте, – сдался Саня, с досады переломив сигарету пополам. – Только, как стемнеет, расходимся по местам.

К полуночи празднующий шоферский люд разбежался по домам. Одних ждали неудовлетворенные жены со сковородой или скалкой в руках, других – сытый ужин и теплая постель, третьих – только голодная собака или кошка. Время текло по привычному руслу, невзирая на людей и их никчемные проблемы.