Врач ловко измерила давление, поглядела зрачки, посчитала пульс и в конечном итоге вкатила страдалице солидную дозу загадочного обезболивающего, названием которого Олеся даже не успела поинтересоваться. Она была уверена, что лекарство не подействует, потому что дома при схожих обстоятельствах ей помогали лишь определенные препараты, работающие активно, как она выяснила теперь, только в пределах родины.

Но, вопреки ее мрачным прогнозам, боль начала быстро отступать, как морская волна во время отлива, и посвежевшая Олеся смогла наконец перевести дух. Впервые за этот злосчастный день. Зрение снова обрело четкость, в ушах перестала гудеть паническая сирена.

Она пришла в себя настолько, что даже могла уже интересоваться чем-то еще, кроме своей головной боли.

– Вы русская? – спросила она докторшу, когда та быстро собирала назад свои пожитки, складывая их в волшебный сундук.

– Почти, – ответила врачиха, – татарка.

– А я вас приняла за местную, – хихикнула Олеся, с восторгом ощущая, что может смеяться и даже поворачивать шею.

– А я и есть местная, – заявила гостья, решительно захлопывая крышку, – местная татарка.

– Подождите, – поперхнулась Олеся вдруг, – а денег вы с меня разве не возьмете? Я не успела позвонить в страховую.

– Обязательно возьму, если еще раз примете меня за обслугу, – фыркнула докторша и гордо удалилась, оставив после себя парочку пустых ампул в ведре для мусора.

Олеся блаженно откинулась на кровати, разбросав руки в разные стороны. В мозгу царила восхитительная легкость. Было так хорошо, что даже потянуло на приключения.

Когда она выкатилась из бунгало в широкий мир, Алекса, как назло, нигде не было видно.

Она прогулялась по пляжу туда-сюда, поиграла вместе с другими отдыхающими в бочу, от нечего делать посетила парочку отельных киосков, где накупила кучу сувениров для Ваньки, включая дивный кораблик, сделанный из скорлупы кокосового ореха, и в блаженной лени уселась в открытом холле гостиницы на мягком повидавшем виды диване.

В Москве утро еще только начиналось, а здесь дело близилось к обеду. Запахи еды уже не вызывали рвотных рефлексов, и Олеся ощутила здоровый голод. Пока она выбирала, в какой из пяти местных ресторанов ей податься, неожиданно вдалеке на песчаной кромке отельной резиденции она углядела Соколовых. Супруги о чем-то ожесточенно спорили, вернее, это Милка, как обычно, отчитывала благоверного, не стесняясь использовать ненормативную лексику. Виктор и на этот раз был сдержаннее жены, но, в конце концов не выдержав, махнул рукой и быстро пошел прочь от мадам Соколовой.

– Привет, – окликнула Олеся подругу, – что случилось?

Утомленная солнцем, Людмила вползла под навес. Длинный цветастый сарафан на ней тоже выглядел усталым. Русые Милкины волосы выгоревшими прядями хаотично спускались на лоб и щеки. Олеся поймала ее расстроенный взгляд.

– Да, блин, зараза, все деньги вчера продул, – сказала Соколова и обреченно плюхнулась рядом с Олесей, вытянув вперед песчаные ноги в сандалиях.

– Виктор? – удивилась Олеся.

– А кто ж еще? Козел этот, конечно, больше некому! И заметь, все выиграли, кроме него.

– Продул во что? – еще больше удивилась подруга.

– В покер.

– В карты?! – ужаснулась Олеся.

– Ну не в автоматы же! Были бы, продулся бы и в них.

– Пипец! – отреагировала собеседница, сострадательно глядя на Милку. – Где он покер-то здесь нашел?

– Играют! – обреченно протянула та.

– И много проиграл?

– Пятьсот евро.

Олеся присвистнула. Она догадывалась, что это как минимум половина Милкиного бюджета. Для нее, Олеси, сумма была не смертельная, она могла бы, если б захотела, потратить на свои удовольствия и больше, гораздо больше, но, зная соколовский скудный паек, Олеся вполне представляла себе Милкино разочарование.

– Не расстраивайся, – сказала она, – если что, я дам. Не проблема.

– Спасибо, – кивнула Людмила и жалобно всхлипнула, – но ты подумай, какой урод! Зачем садиться играть, если не умеешь!

– Тебя что больше огорчает: что он играл или что не выиграл?

– И то и другое. Хотя больше, что не выиграл.

Олеся весело хмыкнула.

– Я так и думала.

– Да хрен бы с ним. Пойдем пропустим по коктейльчику. Спасибо, что бесплатно, – махнула рукой мадам Соколова.

Олесе всегда нравилась ее способность быстро переключаться с неприятных тем на позитивные.

– А этот картежник хренов до конца отпуска у меня в номере просидит. Я ему устрою, блин, покер. Никакой выпивки, никаких развлечений больше, кроме «Спокойной ночи» по телеку!

– Ну-ну, – Олеся иронично поглядела на подругу.

Зная Милкину отходчивость и азарт, за ближайшее будущее Виктора можно было особенно не переживать. Его супружница всегда первая выступала инициатором самых разнообразных авантюр. Олеся не удивилась бы, если бы узнала, что это именно она и подбила мужа сесть за карточный стол.

– Страсть как накатить охота!

– Я пас, – предупредила Олеся, – я на колесах.

– То есть? – удивленная Милка зависла у дивана.

– Лекарств наглоталась от мигрени. Врач даже приходила укол делать, так башка раскалывалась. Ни копейки, кстати, с меня не взяла.

– Хорошо живешь – бесплатная наркота!

– Ага.

Милка внимательно оглядела подругу, усаживаясь обратно на диван.

– А где ты вчера-то была? Мы с Викой искали тебя, искали… Загоре-ела, – завистливо добавила она.

Олеся смутилась.

– Так, гуляла туда-сюда, – сказала она, потерев глаза.

– А-а, – протянула Соколова и улыбнулась, – надеюсь, удачно?

– Да я правда гуляла, – оправдывалась Олеся.

– Ну да, ну да. Продолжай в том же духе. А я пойду все-таки, посмотрю, что он там делает, говнюк такой.

Милка вздохнула и собралась отчалить.

– А обедать? – спросила Олеся с тайной надеждой на компанию.

– Какое там! Мы теперь на голодном пайке. Ну ничего, зато я похудею, – заявила Людмила легкомысленно и ушла, махнув Олесе растрепанной соломенной шляпой.

Полдень меж тем разгорелся не на шутку. Солнце выпекало блинчики на горячих плитах пола в лобби. Пластиковые шторы, обрамляющие арки входа и приятно шуршащие под мимолетным ветерком, соперничали в белизне с линией пляжа. Хотелось жить, быть молодой и независимой от обстоятельств и иметь в запасе еще лет тридцать, чтобы успеть устроить личную жизнь. При воспоминании об этой самой личной жизни Олеся загрустила и, наскоро перекусив в ближайшем кафе поданным ей салатом, отправилась в бунгало с намерением позвонить домой.

Еще утром она отрапортовала матери из номера и объяснила, что потеряла телефон, выслушав при этом в свой адрес много нелицеприятных слов. Однако, чтобы загладить вину и пропущенные два дня общения, одного сеанса связи было явно недостаточно. Дабы успокоить родительские нервы, жертва должна была быть принесена не менее трех раз в сутки. Лежа в постели, Олеся напряженно размышляла, стоит ли также позвонить Андрею, но потом решила, что, пожалуй, чем меньше сейчас ей бередить эту рану, тем лучше. Нелегкий выбор, скорее всего, тоже внес свою лепту в плохое Олесино самочувствие.

Приключения с Алексом отвлекли ее от мрачных мыслей, а отсутствие повседневной тягостной скуки курортного отдыха повысило устойчивость к переживаниям. Все это было с утра, но сейчас, когда напряжение последних дней потихоньку спадало и ушло вместе с головой болью, любовные терзания снова начали одерживать верх. Она была готова помчаться к телефону и, несмотря на дороговизну связи, умолять любимого перекинуться с ней хоть парой слов, так одолела вдруг ее тоска в этот солнечный, радостный денек.

Олеся уже занесла ногу на помост, как вдруг увидела своего знакомца. Папин сын играл в пляжный волейбол с такими же молодыми ребятами, как и он сам. Причем в компании были не только мальчики. Созерцание сильных спортивных тел, равномерно загорелых и словно бы слепленных из иного материала, чем тела простых смертных, таких как, например, Олеся, расстроили ее больше, чем воспоминания о своей трудной женской доле. И Алекс был среди них своим и ничем не выделялся на фоне прочих эльфов. Он тоже был существом иной расы, и Олесе было странно, что, заметив ее, это существо помахало ей рукой и, отделившись от остальной компании, направилось к помосту.