Леонид Млечин
Гитлер против Сталина
Серия «На подмостках истории»
© Млечин Л., 2019
© АО «Издательский дом «Аргументы недели», 2019
* * *
Почему Вторая мировая война началась в 1939 году?
В ночь на 22 июня 1941 года в служебном кабинете наркома обороны маршала Семена Константиновича Тимошенко находились начальник Генерального штаба генерал армии Георгий Константинович Жуков и его первый заместитель генерал-лейтенант Николай Федорович Ватутин.
Наркому звонили встревоженные генерал-полковник Михаил Петрович Кирпонос и генерал-полковник танковых войск Дмитрий Григорьевич Павлов, командующие войсками Киевского и Западного особых округов. Они просили разъяснений: что им следует предпринять?
Тимошенко стереотипно отвечал:
– Сохраняйте спокойствие и не паникуйте.
Слова наркома запутали генералов. Они только что получили директиву № 1, которая предупреждала о возможности «внезапного нападения немцев» и требовала «быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников». А Тимошенко говорит: сохраняйте спокойствие?..
Нарком Военно-морского флота Николай Герасимович Кузнецов превысил свои полномочия и привел военный флот в боевую готовность. Адмирал сделал этот шаг на свой страх и риск.
Первым в Москву в начале четвертого утра позвонил командующий Черноморским флотом вице-адмирал Филипп Сергеевич Октябрьский и доложил о приближении со стороны моря неизвестных самолетов.
Офицеры в штабе Черноморского флота решили, что это их собственный наркомат проверяет готовность противовоздушной обороны города. Когда самолеты стали бомбить город, офицеры удивленно переговаривались:
– Значит, война? Но с кем?
Бомбардировка военно-морской базы в Севастополе началась в четверть четвертого ночи. Адмирал Кузнецов доложил наркому обороны Тимошенко и секретарю ЦК Маленкову о налете немецкой авиации. Георгий Максимилианович Маленков выслушал Кузнецова недоверчиво и тут же приказал соединить его с командованием Черноморского флота, чтобы перепроверить слова наркома военно-морского флота.
В половине четвертого немцы открыли артиллерийский огонь по всей линии границы. С Тимошенко связался начальник штаба Западного округа генерал-майор Владимир Ефимович Климовских и доложил, что немецкая авиация бомбит крупные приграничные города. Через несколько минут о том же сообщил из Киева начальник штаба округа генерал-лейтенант Максим Андреевич Пуркаев. И, наконец, без двадцати четыре об авиационных налетах доложил командующий Прибалтийским округом генерал-полковник Федор Исидорович Кузнецов.
Тимошенко попросил Жукова позвонить Сталину.
На ближней даче трубку телефона спецсвязи долго не брали. Потом раздался сонный голос, хорошо известный Жукову. К телефону подошел еще не окончательно проснувшийся и весьма недовольный комиссар госбезопасности 3-го ранга Николай Сидорович Власик, начальник 1-го отдела (охрана руководителей партии и государства) Наркомата госбезопасности.
– Кто говорит? – грубо спросил он.
– Начальник Генштаба Жуков. Прошу срочно соединить меня с товарищем Сталиным.
– Что? Сейчас? Товарищ Сталин спит.
– Буди немедленно! Немцы бомбят наши города. Началась война.
Власик некоторое время осмыслял услышанное и уже другим голосом сказал:
– Подождите.
Через несколько минут Сталин взял трубку.
Жуков коротко доложил о начале бомбардировок и попросил разрешения отдать приказ об ответных боевых действиях. Сталин молчал. Сильная мембрана аппарата правительственной связи доносила только его тяжелое дыхание.
Начальник Генштаба повторил:
– Будут ли указания, товарищ Сталин?
Придя в себя, вождь спросил:
– Где нарком?
– Говорит по ВЧ с Киевским округом.
– Приезжайте с Тимошенко в Кремль. Скажите Поскребышеву, чтобы он вызывал всех членов политбюро.
Немецкая авиация уже бомбила советские города, наземные части вермахта переходили границу. Но Сталин не хотел верить, что это война.
Должность Александра Николаевича Поскребышева называлась по-разному. В 1923–1924 годах он руководил управлением делами ЦК партии. С 1924 по 1929 год был помощником секретаря ЦК, затем его сделали сначала заместителем заведующего, а затем и заведующим секретным отделом ЦК – делопроизводство политбюро и личная канцелярия Сталина.
Особая роль Власика и Поскребышева была известна.
Разные люди работали в секретариате Сталина. Одних он выдвинул на повышение, от других избавился. Только Поскребышева постоянно держал возле себя. Человек малообразованный (окончил фельдшерское училище), но исполнительный оказался идеальным помощником. Аппаратный склад ума помогал ему угадывать желания вождя, когда речь шла о внутриполитических интригах.
Кабинет вождя в Кремле находился на втором этаже. Для входа в коридор, где сидел Сталин, требовался специальный пропуск. Но никого не проверяли и не обыскивали. Затем шла анфилада комнат – секретариат, комната Поскребышева, от которого, по словам чувствительных к спиртному офицеров госбезопасности, исходил запах коньяка, и комната охраны, где всегда находилось несколько человек. Начальник охраны Власик занимал кресло у двери.
Совещание в Кремле началось без пятнадцати шесть утра. Первыми приехали нарком иностранных дел Вячеслав Михайлович Молотов и нарком внутренних дел Лаврентий Павлович Берия. Вслед за ними в кабинет вождя зашли Тимошенко, Жуков и армейский комиссар 1-го ранга Лев Захарович Мехлис, назначенный накануне начальником Главного политического управления Красной армии и заместителем наркома обороны. Позже появились секретарь ЦК Маленков, заместитель главы правительства Анастас Иванович Микоян, нарком путей сообщения Лазарь Моисеевич Каганович, бывший нарком обороны маршал Климент Ефремович Ворошилов, первый заместитель Молотова в Наркомате иностранных дел Андрей Януарьевич Вышинский, генеральный секретарь исполкома Коммунистического Интернационала болгарский коммунист Георгий Димитров…
По словам Жукова, Сталин был очень бледен и держал в руках не набитую табаком трубку. Первое, что он спросил у военных:
– Не провокация ли это немецких генералов?
Даже Тимошенко не выдержал:
– Немцы бомбят наши города на Украине, в Белоруссии и Прибалтике. Какая же это провокация?
Сталин не мог поверить в очевидное:
– Если нужно организовать провокацию, то немецкие генералы будут бомбить и свои города. Гитлер наверняка не знает об этом. Прикажите огня не открывать, чтобы не развязать более широких военных действий.
Он обратился к Молотову:
– Позвоните в германское посольство.
Там ответили, что посол сам просит его принять.
Когда посол граф Фридрих Вернер фон Шуленбург попросил о встрече, у Сталина, похоже, шевельнулась надежда: все сейчас выяснится, это – все что угодно, только не война. Может, Гитлер решил пошуметь на границе, чтобы придать весомости своим требованиям?
Молотов ушел в свой кабинет.
Тем временем Жукову в сталинскую приемную позвонил его первый заместитель генерал Ватутин, доложил, что немецкие сухопутные войска перешли государственную границу и наступают. Жуков и Тимошенко попросили Сталина разрешить отдать войскам приказ нанести контрудар.
– Подождем возвращения Молотова, – ответил Сталин.
Ночью шифровальщик немецкого посольства сообщил послу Шуленбургу, что из Берлина получена особо секретная телеграмма имперского министра иностранных дел Иоахима фон Риббентропа, адресованная лично послу.
В срочном послании Риббентропа говорилось:
«1. По получении этой телеграммы все зашифрованные материалы должны быть уничтожены.
Радио должно быть выведено из строя.
2. Прошу Вас немедленно информировать господина Молотова, что у Вас есть для него срочное сообщение и что Вы поэтому хотели бы немедленно посетить его.
Затем, пожалуйста, сделайте господину Молотову следующее заявление:
«Советский полпред в Берлине получает в этот час от имперского министра иностранных дел меморандум с подробным перечислением фактов, кратко суммированных ниже…»
