Джулия (рассматривает). Красивая!.. Пушкин... Пушкин... Я не слышала.

Насонкин. Да вы там, поди, совсем русскую литературу не знаете!

Джулия. Нет, зачем же? Я, например, ещё в шестнадцать лет "Идиота" Достоевского прочла и - в князя Мышкина влюбилась. Да, да!

Насонкин (возбуждаясь). Джулия, Джул! Да ты знаешь, Достоевский это!.. А, впрочем, ты знаешь! Давай лучше, Джул, выпьем, а? Нам надо выпить, Джул! Вино, Джул, это замечательно! Мне сразу легко и на "ты" будет! Впрочем, я уже на "ты", эксьюзми! Хотя и ты уже на "ты" - вери гут!..

Джулия (увидев вошедшего в комнату Бакса). Вау! Какой кэт? У меня дома есть его братан...братишка...братик... Да, братик: такой же пушистый и рыжий - в меня... Ха-ха-ха! А у тебя собаки, лошади есть? У меня уже целые своры и табуны - ужас!..

Насонкин. И у меня ужас. А как же! Собаки - табунами, лошади-жеребцы сворами... На ранчо, в Сибири.

Джулия (заминая неловкость, нагибается к коту). А как же у нас зовут этого красавца?

Насонкин. Вообще-то Баксом Марковичем, но для близких можно и Жидёнком.

Джулия. Жи-дён-ком?! Это от слова "жид", да? (Выпрямляется, так и не взяв кота) Колья, да ты, оказывается, антисемит? Вау!

Насонкин. Ну что ты! Постой! Никакой я, к чёрту, ни антисемит, что ты, Джул! "Антисемит" вообще неправильное слово! Видишь ли, Бакс попал к нам котёнком от отца, вернее, от его Сони... ну, с которой он от нас сбежал в Америку...

Джулия. Твой отец в Америке?

Насонкин. Да, в Нью-Йорке живёт. Может, твой сосед... Хотя нет, конечно! Ну, короче, фатер упросил нас взять котёнка - жалко, вот и взяли. Я и подумал - смешно будет: он же сибирского кота из себя корчит, а я его, когда чересчур заносится, - "Жидёнком". Ну для смеха - Соня-то еврейка...

Джулия. Не надо, Колья, мне не нравится. У меня много друзей - евреев.

Насонкин. Хорошо, хорошо! Какой разговор! Я его буду теперь "Гоем" звать... Тьфу, прости, эксьюзми! С чувством юмора - напряжёнка! Что ты будешь пить? Вот грузинское вино "Мукузани"... Грузинские вина, между прочим, лучше всех итальянских и французских вместе взятых. (Берёт бутылку, уже откупоренную и даже обёрнутую салфеткой, наполняет пузатый бокал до половины, подаёт Джулии, плескает и себе, смотрит с благоговением, как она подносит горяче-красное вино - любовный напиток! - к губам)

Джулия (делает глоток, кривится). Вау!

Насонкин (быстро дегустирует напиток в своём бокале и впадает в оторопь) Да-а-а, если это "Мукузани", то я тогда точно Ричард Гир! Пардон, Джул! То есть, опять эксьюзми! Это наши торгаши вонючие!.. (Шустро убирает бутылку и бокалы) А вот за водочку я отвечаю - настоящая "Столичная", в фирменном магазине брал!..

Джулия (бесшабашно машет рукой). Давай водочки!

Насонкин (льёт в хрустальные рюмки водку, в фужеры кока-колу). Прошу!

Джулия. А кока настоящая?

Насонкин. Настоящая, настоящая, не бойся! У нас когда в Новороссийске ваши первый завод пепси-колы смонтировали и уехали, он через три дня встал. Приезжает ваш американский специалист, всё проверил и говорит: "Ребята, у нас техника так по-дурацки сделана, что если написано положить полтора килограмма сахара, надо положить ровно тысячу пятьсот граммов - ни грамма меньше!" Так что пепси с колой наши научились точно по рецептуре делать, без воровства.

Джулия.  Это же не патриотично - такие анекдоты рассказывать!

Насонкин.  Какой анекдот - это реальный случай!

Джулия.  Тем более! (Машинально расправляет ладонью платье на талии и чуть ниже, на бедре)

Насонкин (дрогнувшим голосом) Я хочу выпить за тебя, Джул!

Джулия (вдруг скидывает туфли, приближает своё лицо вплотную к его) А я хочу выпить на брудершафт... Хорошо? (Сплетают локти, пьют, целуются) Слушай, зачем ты мне нужен?

Насонкин.  Боюсь, я этого не знаю...

Джулия.  Я тоже... (Снова приникает к его губам - целуются до остановки дыхания)

Насонкин . У меня там пельмени есть, на горячее!

Джулия.  Я вегетарианка!

Снова целуются - жадно, беспрерывно. Не отрываясь друг от друга, оказываются на диване. Насонкин шарит по телу Джулии, ищет застёжку.

Насонкин. Джул! Джулия!.. А ты, правда, выходишь замуж за Брэтта?

Джулия (резко отстранившись).  Что?! А вот это, милый мой, тебя совершенно не касается! (Отталкивает его рукой, резко встаёт, поправляет причёску, платье, идёт к столу, надевает туфли, берёт сумочку, наклоняется к компьютеру и раздражённо бьёт-тычет пальцем в "Reset")

Насонкин (умоляюще). Джул!!! (Свет гаснет) Ну, вот и всё - The end! Конец фильма!

Глик одиннадцатый

Квартира. Насонкин  и  Телятников пьют. На столе батарея пустых водочных и пивных бутылок. Насонкин встаёт, покачиваясь, подходит к компу, включает.

Насонкин. Сейчас, друг Аркадий, я тебе форточку в веб-пространство открою. Ты ж никогда в Интернет голову не высовывал, а? Щас, дружище!..

Телятников. Давай, в лорингит твою мать! Давай, в твой сраный Интернет высунусь! (Видит на мониторе Джулию Робертс) О, бляха-муха, опять эта баба! Ты чё это везде её понаразвешивал?

Насонкин. Это не баба, Аркадий Васильич, это - Джулия Робертс.

Телятников (передразнивая). Джю-ю-юлия Ро-о-обертс! Баба как баба сучка смазливая...

Насонкин. Смазливая?! Что бы ты понимал со своей Клавой Гэ! Сейчас я тебе покажу!

Запускает в режиме слайд-шоу фотогалерею портретов Джулии. Телятников разваливается в его кресле, крутится-качается из стороны в сторону, то и дело подпускает комментарий.

Телятников. А, вот здесь она ничего, мать её!.. И тут - вырез хорош!.. Вот это ноги!.. А грудёшки, на хрен, маловаты!.. (Насонкин морщится, но терпит) Ну-к, тормозни вот эту, бляха-муха! (Рассматривает полуобнажённую Джулию, цокает погано языком) Не, сиськи всё же позорные, но - забирает!.. (Старый хрен опускает руку поверх джинсов на своё хозяйство и начинает мять-оглаживать) Гляди ты, аж встал... Щас бы сюды её, а? Вот бы зашибись!..

Насонкин, словно протрезвев, выпрямляется, хватает гостя за шкирку двумя руками, разворачивает вместе с креслом, сдёргивает с сидения и тычком задаёт начальное ускорение по направлению к двери.

Насонкин. Во-о-он!

Телятников (упираясь в косяки руками). Ты чё, сдурел, мать твою?! Из-за бабы! Из-за картинки!

Насонкин. Во-о-он, я сказал!!! (Выволакивает Телятникова в прихожую, вытолкивает за порог, выбрасывает вслед куртку и туфли, захлопывает дверь, переводит дух) Всё, последнего приятеля-собутыльника потерял! Так мне и надо! Ишь, додумался - стриптизёр хренов!..

Подходит к столу, берётся за бутылку, но, словно забыв о ней, смотрит долго на компьютер. Запускает программу. Берётся было за шлем, но машет рукой. Садится в кресло и закрывает глаза. Появляется Джулия - в белом махровом халате, на голове тюрбан из полотенца ("Красотка").

Джулия.  Hi! Привет!

Насонкин (открывая глаза). Здравствуй, Джул! Здравствуй, моя родная!

Джулия. Вау! Колья, да ты выпил? Ты очень много выпил! Зачем, почему это?

Насонкин.  Потому, что дурак! Ах, Джулия, ты бы знала, какой я дурак!

Джулия.  Знаю. (Садится в кресло, показывает на халат, тюрбан) Извини, я только что из ванны! Так всё неожиданно... Колья, я тебя очень, очень прошу: не надо про мою ТУ жизнь расспрашивать. Хорошо? Я же не интересуюсь, где твоя жена...

Насонкин. Нету у меня жены. Не-ту! Мы с ней разводимся...

Джулия. Всё! Не хочу ничего знать. Иди ко мне... (Насонкин, опустившись рядом с креслом на ковёр, берёт её руку, приникает к тыльной стороне губами, осторожно целует раз, другой, затем поворачивает и начинает медленно сладко целовать тёплую ладонь...) Ты бы знал, как мне приятно, когда ты целуешь мне руку...

Насонкин.  Неужели никто тебе руки не целует?

Джулия.  Целуют, да всё напоказ или в шутку. А вот так, как сейчас ты... Целуй, Колья, целуй! И... не только руки... (Наклоняется, целует его в губы. Когда после поцелуя она начинает выпрямляться, рука Насонкина случайно цепляет медальон на её шее, тонкая золотая цепочка рвётся-лопается)