Что-то со мной «папашка» планировал сделать, и у меня складывалось впечатление, что это что-то мне очень не понравится. Если бы избавлялся от внебрачной наследницы, то я была бы уже мертва. Значит, не то. Что же тогда ему от меня нужно на самом деле? Если бы все-таки органы больному родственнику, то меня поселили бы в комнату получше. Наверное.

Последний вариант, пришедший в голову, что меня хотели продать. Будет ли это красивое взамуж или некрасивый бартер, для меня в любом случае все очень и очень плохо. Я не позволю нагреться на мне чужому дяденьке.

Думая, я мерила шагами предоставленную комнату туда-сюда и слабо представляла, что мне делать дальше. Дверь слишком тяжелая и толстая. Моих сил не хватит, чтобы ее выбить. Окно тоже не поддавалось. Я не могла его разбить! Казавшийся простеньким витраж судя по всему имел толщину не меньше двух-трех сантиметров, потому что выбить его у меня не получалось совсем.

Изнывая от ожидания неизвестности, я сидела на покосившемся стуле и думала. Думала до тех пор, пока мозг не вскипел и не отключился. Я все еще находилась в сознании, могла делать элементарные движения, но думать больше не могла. Голова опустела. Похожее состояние было у меня во время последнего заседания суда над бывшим мужем Марины Васильевны, зарезавшего собственного сына «только бы он этой не достался».

Помню, шансы на победу и справедливое наказание были невелики. Этот урод ревел, что: «Она меня довела», «Эта *** мне изменяла», «Я и так алень терпел ради сына»… На самом деле единственное, что он терпел – «недостаточное» бытовое обслуживание. Просто в один момент перегоревшая на работе и дома (в комнате коммуналки) Марина Васильевна сказала себе «Хватит!» и съехала вместе с сыном в съемную однушку, прекратив кормить недалекого кабана-мужа на свою зарплату. Вдвоем с сыном им жилось гораздо легче, чем с альфонсом.

Примерно через неделю его побили за кражу еды из общего холодильника, и он призадумался: «А жрать-то что?» и «Почему срач дома?» С этого все и началось. Если бы не решение суда о сроках примирения супругов и своевременной помощи, сводный брат мог бы остаться живым. Но я стараюсь даже его имя не вспоминать, чтобы Марине Васильевне не напомнить и не навредить.

Обо мне-таки вспомнили спустя несколько часов. Дверь приоткрылась, и в нее шмыгнул молоденький парнишка примерно моих лет с подносом в руках. Он был одет как многие люди внизу в бежевые одежды. Я бы даже сказала в бежевый халат, из под которого выглядывала белая майка с глубоким U-образным вырезом. На голове золотой венок, как у Цезаря.

Парень что-то сказал мне, и я закономерно не поняла его тарабарской речи. Я смогла только мимолетно взглянуть в приоткрытый дверной проем, не увидеть ровным счетом ничего и вздохнуть. Я попала в ловушку, из которой нет видимого выхода. Вообще. Парень наконец поставил поднос с едой на стол, покрутил пальцем у виска и ушел, закрыв за собой дверь. Я проверяла. Сразу же метнулась к двери, а она уже была заперта.

– Черт! – я со злости долбанула рукой по двери, и рука прошла сквозь дверь. В первые мгновения я запаниковала и сразу же вытащила руку из дверного полотна, прижав к груди. – Что за чертовщина здесь творится?

Тогда я опасливо протянула руку к двери и коснулась дерева кончиками пальцев. Никакого волшебства не произошло. Я ладонями пролапала всю дверь, каждый ее сантиметр площади, но никакого фокуса не нашла. У меня точно крыша поехала на фоне стресса! Нужно сесть, глубоко вдохнуть и успокоиться.

Старая кровать подошла для этого лучше всего. Я не села, а легла, закрыла глаза и глубоко вдохнула. Спать не боялась. Раз уж мне даже еду принесли, то в ближайшие часы ничего плохого делать со мной не собирались. А мне нужно было собраться с мыслями, с силами и наконец придумать план побега.

– Что это? – поинтересовалась я, нащупав что-то лежащее под подушкой. Из-за некоторого предмета она лежала криво и мешала мне уснуть хотя бы на полчаса. Немного вздремнуть и восстановиться мне не помешало бы.

Под подушкой оказался молочно-белый халат с кружевным белоснежным бельем, которое явно полагалось надевать под халат. Выходит один вопрос уже решили за меня. В этой одежде я смогу слиться с толпой и спрятаться. А пока меня будут искать за пределами замка, я подготовлюсь к побегу из замка на волю. Сколько там можно протянуть без еды и воды? Я не рискну есть и пить здесь. Одиннадцать дней точно. Есть ведь методики…

Вырез у халата огромный, V-образный. Доходит до нижней пары ребер, а ниже до пола застегивался на клепки. Стремно так. Еще и металлические украшения десять сантиметров шириной по всей длине выреза. Без футболки с нормальным вырезом до ключиц я бы по собственной воле такой халатик не одела.

Под подушкой не лежало золотого венка, и что-то мне подсказывало, что он тоже часть местной униформы. Я не могла быть до конца уверенной, но кажется у людей на улице такие венки были. Без него меня сразу опознают как беженку. У парня отобрать не получится. Он хоть и выглядит шпалой, но явно не так слаб, как кажется. Иначе его бы не отправили ко мне, если бы сомневались в способности справиться со мной, если что-то пойдет не так.

К принесенной еде я так и не притронулась. Даже не посмотрела в ее сторону, чтобы лишний раз себя не проверять на прочность. Не то чтобы я была обжорой, но кто ж не любит вкусно покушать? Потому что кормили вкусно. Овощной салат, мясо с гарниром и цитрусовый сок. Обед выглядел очень вкусно и медленно остывал, пока я старательно игнорировала поднос.

В местную униформу я быстро переоделась, а из футболки сделала узелок. В него я сложила свою одежду. Еще бы я на момент похищения была бы в кроссовках, а не в домашних тапочках (под подолом халата до пола все равно обувь не видно). В кроссах было бы гораздо удобнее убегать.

Не выдержав, выбросила еду под кровать, вернув пустой поднос на стол, и села ждать возвращения парня. Я хотя бы попытаюсь сбежать, когда он откроет дверь. Первый раз на его появление я отреагировала спокойно, значит во второй раз он не будет ожидать подвоха. Тогда у меня будет замечательный шанс оглушить его и убежать. Оглушить можно подносом. Дезориентировать едой… спустя минуту я уже сидела на коленях перед кроватью и собирала ложкой выкинутую еду обратно в тарелки.

Пока не стемнело, я парня не дождалась. Так и уснула в молочно-белом халате, надетом на практически голое тело. Кружевной топик и трусики я за приличное нижнее белье не считала. Оно еще и неудобное ко всему прочему. Зато комплект! Словно меня на откуп кому-то вручить хотели. Что-то у меня неприятно засосало под ложечкой.

Из-за сна я чуть было не пропустила приход парня с очередной порцией еды. На этот раз ужин. За окном уже стемнело, обстановка в комнате практически не различалась. Зато я хорошо видела одетого в белое парня. Он как фонарь светился в полутьме. Не в прямом смысле. В переносном. Если бы светился в прямом, то меня было бы уже не спасти.

Дверь вроде бы осталась открыта, а в руках парня не было никаких ключей. Может быть дверь открывалась снаружи и захлопывалась сама собой? Тихо, не производя ни звука, я рванула вперед. Мне удалось первой схватить поднос с перемолотым в кашу обедом прежде, чем парень поставит поднос с ужином, и вывалить обед ему в лицо. А пока он секунду замешкался, я ударила его подносом по голове и кинулась в коридор.

Она действительно захлопывалась! Парень ударил кулаком по двери с той стороны, а я с довольной ухмылкой побежала дальше по коридору в поисках места, где можно было затаиться и переждать бурные поиски. Лучшим вариантом для этого мне показался подвал. Он относительно безлюден и по логике побега я должна стремиться в обратном направлении. Так что подвал подходил идеально.

В правильности решения я убедилась очень быстро: за мной никто не гнался. Точнее в сумерках в подвале вообще никого не находилось, и только мне было «заняться нечем, как разгуливать по ночам под землей». Меня немного смущало наличие тусклого освещения в подземных коридорах, значит здесь все-таки кто-то ходил. И этот кто-то не я.