В двенадцать лет он уже знал, что такое волок, лучковая пила и два кубометра древесины сверх плана. Мать, положившая все силы и молодость на его воспитание, однако же была строга с ним, а порой и сурова. Она искренне верила в полезность физического труда и в конечном счете оказалась права. Виктор прилично закончил десятилетку, проработал год в леспромхозе и ушел служить в армию. С выбором профессии он не спешил, не торопила его и мать. Она считала, что к хорошим рукам дело всегда приладится, а не наоборот.
Сразу после армии Виктор Щербунько влюбился. Ему шел двадцать второй год, ей – тридцать первый. С самого начала все в этой любви было случайным, чего Виктор, разумеется, не замечал. Начать с того, что они совершенно случайно оказались рядом за столом на свадьбе. Потом как-то так получилось, что он пошел ее проводить, а ночь была хоть и морозной, но с луной, яркими звездами и тихим похрустыванием первого снега под ногами. А Виктору Щербунько двадцать один год и за плечами служба на полуострове без девчат… Пили чай, женщина жаловалась на одиночество, Виктор ее жалел, хотя вслух об этом не говорил. Потом наступила минута, когда надо было уходить. У порога, подавая шарф, женщина случайно коснулась его руки, и это все решило.
Женщину звали Мариной и она работала фельдшером сельского медпункта. При устройстве своей личной жизни она дважды вытягивала не тот билетик, и уже не могла и не хотела рисковать в третий. Теперь она была более терпеливой и разборчивой в ожидании своей очереди на третий билетик. Но Виктор ничего этого не знал, ни о каких билетиках не догадывался и влюбился по-настоящему. Он опять работал на лесозаготовках и уже вступил в ту жизненную пору, когда случайные встречи с любимой женщиной начинают не удовлетворять. Он хотел постоянства в любви и чтобы все знали о ней. Когда Марина догадалась об этом, она серьезно обеспокоилась, но вида не подала. Неудачи личной жизни не прошли для нее бесследно, и поэтому она начала легонько отстраняться от Виктора. Менее всего ее пугала разница в возрасте, гораздо больше она боялась и не доверяла восторженной любви Виктора Щербунько. Марина полагала, что жаркие костры хоть и ярко горят, но уж больно быстро прогорают… Заметив холодок отчуждения в Марине, не сумев в нем как следует разобраться, Виктор Щербунько взбунтовался и наделал много глупостей. Так, он на целый месяц напросился в командировку, наивно считая, что этим наказывает Марину и дает ей понять всю силу своего характера. Возможно, что кто-то другой и оценил бы по достоинству этот самоотверженный поступок, но только не Марина. Она все поняла и сделала тот единственный вывод, что надо поспешить. Такое решение пришло к ней еще и потому, что за этот месяц она имела возможность вполне оценить степень своего чувства к Виктору Щербунько. По ее понятиям степень эта была значительно выше нормы. И тут появился в леспромхозе новый инженер по технике безопасности. Холостой. Судьба щедро предоставляла Марине возможность вытянуть третий билетик. И она его вытянула.
Удар был жестокий. Он крепко согнул Виктора Щербунько, но он же и открыл ему глаза на многие вещи, которых Виктор ранее не замечал. Так Виктор пришел к анализу и поразился тому, как много ошибок он наделал. Марина любила классическую музыку, он же мало что в ней смыслил и самодовольно полагал, что ничего от этого не теряет. Марина зачитывалась французскими романами, он же гордился тем, что вместо «много» говорит «димно» и сильно подворачивает голенища сапог. Марина восхищалась репродукциями картин из Эрмитажа, а он мечтал самолично завалить медведя… Из всего этого он сделал малоутешительный вывод, что любовь Марины надо завоевывать учением. Вывод, сильно изменивший его жизнь в дальнейшем, но очень и очень далекий от истины.
Вторую половину зимы Виктор готовился к поступлению в институт и слушал все концерты классической музыки, которые транслировали по радио. В самом начале лета он уже мог отличить Эдварда Грига от Петра Ильича Чайковского, а «Болеро» Равеля занес в список любимых произведений. Выбор института перед Виктором не стоял: Марина посвятила свою жизнь медицине, и этого примера для Щербунько было более чем достаточно.
После первого года обучения Виктор Щербунько думал, что о медицине знает уже все. Это мнение основывалось у него на кипе прочитанных книг и двух-трех операциях, при которых он присутствовал почти случайно, в роли медицинского грузчика, и посещения анатомички, оставившей в нем тяжелое чувство крайней уязвимости человека и смутную тревогу.
Во время летних каникул он так тщательно продумал свои прогулки по селу, что однажды «совершенно случайно» встретился с Мариной. В самом начале встречи он вел себя чуть-чуть заносчиво и говорил на медицинские темы. Но так как его мнение о своих познаниях в медицине и истинные познания имели весьма серьезное расхождение, Виктор Щербунько очень скоро перешел на более прозаические темы, чем и порадовал Марину. К тому времени Марина уже твердо знала, что билетик наконец-то вытянут счастливо, и рисковать не хотела. Очень осторожно и тактично она дала понять это Виктору Щербунько, стараясь внушить ему мысль о необходимости пользоваться несколько иными маршрутами по селу. Однако Виктор Щербунько ничего этого не понял и был страшно удивлен и обескуражен, когда однажды рядом с Мариной обнаружил странное существо, бережно и решительно поддерживающее ее под руку. Это был новый удар, но, как и первый, он пошел Виктору на пользу. К третьему курсу Виктор Щербунько стал ленинским стипендиатом. Второй раз в жизни он решил наказать Марину и на летние каникулы домой не поехал. Однако из письма матери вскоре узнал, что его удар Марина перенесла легко и этим же летом родила сына. От этого известия Виктор Щербунько приходил в себя долго.
Медицина давалась ему легко и особенно – хирургия. У него было острое чутье, в меру развитая интуиция и трезвый ум. Но к шестому курсу Виктор Щербунько с ужасом обнаружил, что почти ничего не смыслит в медицине. Были какие-то общие познания, которые никак не складывались в стройную картину. Виктора залихорадило. Узнав об этом, профессор Сергеев предложил ему аспирантуру. Щербунько смутился: он считал, что это «козни» Бориса Сергеева, с которым к тому времени серьезно дружил. Лишь значительно позже выяснилось, что Борис и сам был бы не против остаться в аспирантуре, но отец ему этого не предложил.
Все это были очень серьезные вопросы, а тут еще пришло известие о появлении второго сына у Марины. Это уже была могила, в которую хочешь не хочешь, следовало похоронить свои надежды, связанные с Мариной. Чтобы холмик, памятник, оградка – все как полагается. И Виктор Щербунько совершил этот печальный обряд, в полном одиночестве выполнив весь похоронный ритуал…
Ему было двадцать восемь лет. Семь из них он отдал женщине, разбирающейся в музыке и читающей французские романы. Подвиг этот никем, тем более Мариной, не был в должной мере оценен, и Виктор Щербунько тихо затаился против лучшей половины человечества. Но для очень и очень сильной обиды на женщин он был еще довольно-таки молод, а посему через некоторое время в нем и созрел внутренний компромисс: отомстить одной женщине с помощью – другой. Что и говорить, решение это особой оригинальностью не отличалось, но, видимо, для Виктора Щербунько было необходимым.
Казалось, Виктор Щербунько в будущей своей Женщине должен был искать неоспоримые приметы Марины: ее привычки, манеру говорить, разбираться в музыке, улыбаться. Но Люба Дикина, студентка-выпускница фармацевтического факультета, была полной противоположностью Марине. Симпатичное существо, в меру пухленькое, равнодушно-усталое, немного читавшее, немного разбиравшееся в кино, немного пострадавшее от жизни, а потому и немного в претензии к ней. Трудно сказать, каким из этих достоинств поразила Любочка Дикина воображение Виктора Щербунько, но когда он начал знакомить ее с товарищами, то уже представлял не иначе как невестой. Невеста при этом очень мило улыбалась, показывая маленькую трещинку на верхнем переднем зубе, и пыталась делать что-то вроде книксена. Товарищи Виктора нашли ее очаровательной и несколько странной девушкой.
