– Ну, он – довольно могущественный экзорцист. Говорят, его родителями были бьякко, трагически погибшие из-за невыясненных обстоятельств. И, его воспитали буддийские монахи, они дали лисенку образование и обучили ремеслу экзорциста. Я знаю его потому, что двести семьдесят… или двести пятьдесят лет назад он сумел подарить покой дзасики-вараси, который хотел справедливости нерожденых детей, чьи жизни прервались в том… доме. А когда к ним пришла беременная женщина, спасавшаяся от наемного убийцы и во что бы то ни стало желавшая сохранить жизнь своему малышу – желания дзасики-вараси и той женщины слились, что и привело к появлению мононоке. Во всяком случае, мне рассказали эту историю именно так.
– А… О, Господи. Ужас то какой.
– Вы про дзасики-вараси?
– Нет. Я про самодельные аборты и тех бедняжек. Извини.
– Так вот. Насколько я знаю, Сино, та беременная женщина, согласилась дать жизнь духам тех погибших деток. Или только одному из них? Уже и не помню всех деталей. У нее вроде был только один сын, который стал могущественным человеком.
– Полу-человеком, если быть точнее.
– Да… Я столько раз слышал ту историю, когда был совсем юным, и совсем все забыл. О, а еще я немного слышал о его приключениях с Уми-Бозу. И с Безликим призраком. И то, как он обезвредил Бакенеко, убившую весь самурайский род.
– Ага, – Минако поудобнее устроилась на подушке, слушая его мерный рассказ о злоключениях Аптекаря в самурайском поместье.
Она выругалась, когда Джиро закончил свой рассказ.
– Правильно тот кошак все сделал. Я его целиком и полностью поддерживаю. За такое их всех надо было перебить.
– Даже юную госпожу?
– Ну, ее можно было бы оставить. Если она была ребенком, когда ее отец насиловал ту девушку – она могла и не знать и не понимать этого. А жену – да. Будь она человеком, она бы нашла метод защитить ту девушку. Даже если она была крестьянкой и прочее – никто не заслуживает такого скотского обращения. Лучше бы ее принесли в жертву, вот честно, – Минако тяжело вздохнула, – Знаешь… Я боюсь сорваться.
– То есть?
– Боюсь своей реакции, когда увижу Аптекаря. Я немного зла на него за этот чай.
– Уверен, он не хотел, чтоб так все вышло.
– Да. Но… В общем, я как-то справлюсь с этим. Кстати… когда-то бабушка Хитоми рассказывала мне подобную историю.
– О бакенэко?
– Нет. О кабане, который был хранителем леса и обезумел, когда в его лесу случилось страшное преступление. Тогда успокоить мононоке тоже помог какой-то торговец лекарствами – мононоке стал убивать детей, думая, что таким образом он защищает их от участи… такой же, что постигла тех двоих.
– А что с ними было?
– Их убили, это точно… А что сделали перед убийством – не хочу говорить. Слишком страшно и мерзко. Неудивительно, что кабан обезумел. Я бы тоже от такого чокнулась, – Минако задумалась, – Теперь я не удивлюсь, если это была вовсе не сказка. А нечто ужасное, облеченное в сказку.
– Может быть. Госпожа, если вы не возражаете – я пойду.
– Конечно. Передавай привет милой, – Минако засмеялась, наблюдая за смутившимся дзасики-вараси.
Комментарий к
* – лисицы были интродуцированы в Австралию человеком — для устройства охоты “в европейском стиле”. И, как естественные враги кроликов - после того, как некто Том Остин выпустил 24 кролика на территорию своего поместья, его примеру последовали многие фермеры. Кролики размножились и стали серьезной угрозой для местной природы. Возможно, мама Минако - одна из потомков тех европейских лисиц.
** - японская традиционная курительная трубка для курения мелко нарезанного табака. Обычно чаша и мундштук металлические и соединены между собой полой деревянной трубкой (бамбуком). Чаша небольшая, диаметром около 10-12 мм и глубиной примерно 7-9 мм. Длина кисеру может достигать 50 см. Курится кисеру около 5 минут.
*** - доктор Исихара определяет цвет зуба по VITA - стандартной шкале оттенков визуального восприятия цвета зубов.
**** - одна из самых известных народных песен Австралии, “неофициальный гимн”. Видимо, доктор Исихара поставила данную мелодию на входящие звонки от австралийских родных.
***** - город в штате Квинсленд, на северо-востоке Австралии.
****** - в конце 19 столетия в Бразилию хлынул значительный поток иммигрантов из Японии, преимущественно - из Окинавы. В 90-х годах двадцатого столетия Япония проводила политику возвращения бразильских японцев “на Родину”, в результате чего многие и вернулись. Тем не менее, в Сан-Паулу проживает самая большая японская община за пределами Японии.
========== Часть 3 ==========
Аптекарь сидел за кассой, читая купленную в Цутиуре книгу. Настенные часы показывали без пяти шесть утра, до окончания его смены – два часа пять минут. В восемь утра он закроет кассу и передаст день Джуниро – господин Кусуриури и его провизоры работали по графику сутки через двое, что было оптимальным. Мужчина зевнул – его начинал морить сон.
Хорошо, что он живет в доме напротив. Ему остается только перейти дорогу и лечь спать.
На телефоне высветилось напоминание: «В 18.00 — прием у стоматолога».
Аптекарь нахмурился, чувствуя себя весьма неоднозначно. Он звонил доктору Исихаре во вторник вечером, интересовался ее самочувствием. Он понял, что в результате сильного стресса произошло то, чего он так боялся. Не все люди могут видеть татуировки на его лице. А первым, о чем поинтересовалась Минако, когда пришла в себя, были как раз красные полосы на его лице.
Но, пациентка чувствовала себя сносно, пожаловалась на страх и усталость. Засим отключилась – видимо, ей пока не хотелось говорить.
И, сейчас господин Кусуриури старался выстроить стратегию дальнейшего поведения с доктором Исихарой.
В памяти совсем некстати возникли воспоминания, которые он старательно глушил несколько дней.
Бюстгальтер мятного цвета, обшитый кружевом темно-шоколадного цвета на молочно — белой коже, серебряная подвеска в виде кошки.
Аптекарь с усилием всматривался в книгу, стараясь занять свои мысли неувлекательным сюжетом.
Гладкая кожа, чуть теплая.
Да черти тебя дери, хватит!
Аптекарь являл собой саму невозмутимость, досиживающую рабочую смену. И никто не мог бы догадаться, какие мысли занимают его голову.
Джуниро пришел в половину восьмого. В восемь часов господин Кусуриури пошел к себе – спать и набираться сил перед новым днем.
Он проснулся около двух часов дня. Принял душ, потом – зашел пообедать в кофейню, которой владел один из его знакомых тануки.
– Сегодня у нас на удивление мало людей. Всему виной – паршивая погода, – Наоки вздохнул, – Я не удивлюсь, если пойдет снег – слишком холодно.
Аптекарь пожал плечами.
Он вышел от Наоки около половины пятого, пообещав зайти в гости в воскресенье.
В половину шестого господин Кусуриури уже был в клинике – он в принципе не любил опаздывать. Опоздание на первый прием было скорее исключением, чем правилом.
Почему-то его приход остался незамеченным. Взглянув на входную дверь – он увидел, что колокольчик отсутствует.
– Идеальный мужчина должен быть сиротой – чтобы его мать не настраивала его против жены. Работать на себя, а не на компанию – чтобы не было этих дурацких командировок на несколько лет, когда женщине приходится лететь за мужем незнамо куда и быть как собачка на побегушках. Ну и, быть умным и образованным – чтобы с ним было о чем поговорить, – доктор Исихара говорила довольно громко, но, ее почти тут же перебила Кайо.
