– Что-то похожее делал и мой дед по отцу. После войны немцы и немецкий язык попали под табу, тем не менее, дед находил возможности и тайно разыскивал книги на немецком. Опять же, чтобы потомки помнили, кто они такие.
– Я смотрю, у нас обоих есть родственники-бунтари. Прямые или косвенные, – Арья улыбнулась, – И это – хорошо. С такими людьми мир становится ярче.
– И детям можно рассказать, как прадедушка перевозил книгу сказок, спрятав ее в голенище сапога, а маленькую Библию на немецком – в буханке хлеба, предварительно вырезав мякиш.
– Ничего себе.
– Дед Х’гар был строгим лютеранином. Он же и научил меня с братьями читать «Отче Наш» на немецком. Жаль, что дедушка умер десять лет назад – мечтой всей его жизни было увидеть Германию. Его мечту осуществила бабушка.
– Вы возили ее в Германию?
– Да. Мы со старшим братом и его семьей устроили в прошлом году такое маленькое путешествие.
– Машиной?
– Ага. Бабушке уже почти восемьдесят. Она бы не вынесла перелет. А так – ей устроили кортеж с полным комфортом.
– Какие города вы там посетили?
– Дрезден, Берлин, Мюнхен. Ну и, маленькие городки по пути, перечислять не буду. Также мы видели понемногу Венгрию, Словакию и Чехию. В основном – из окна машины, правда.
– Тебе там понравилось?
Мужчина утвердительно кивнул.
– Хотел бы там жить?
Якен хмыкнул.
– Я отказался от Италии ради Румынии. Наверное, я очень люблю свою землю, раз так поступил. И, в принципе, здесь у меня есть все, что нужно для счастливой и честной жизни. Чего еще желать? – он вздохнул, – Да, в Германии больше порядка, жизнь более стабильна, чисто, красиво, экономика не прыгает, как черт на углях. Но, мое сердце бьется тут. В Трансильвании, в Валахии, там, где течет Дунай, – мужчина слабо улыбнулся.
Якен думал о том, что давно не навещал родных в Сибиу. Он регулярно созванивался с Оливером и бабушкой, но все же – личного визита ничто не заменит.
– Однажды, еще в школе, мы ездили на экскурсию по трансильванским замкам. Как сейчас помню – это был понедельник на весенних каникулах, мы выехали из Бухареста около семи утра, все были сонные и злые. Когда выезжали из Пелеша*** в Бран****, то начался сильный снегопад, горы мигом засыпало снегом. Водитель аккуратно вел автобус. И… в один момент, когда мы проезжали по серпантину, туман рассеялся. Мы ехали по заснеженной горной дороге вверху, а внизу, в долине была зеленая трава, пастухи пасли стадо, и ярко светило солнце. Мне было тринадцать лет, и я до сих пор помню этот момент… Когда-то мамина сотрудница-баптистка дарила ей календари. На каждый месяц был отдельный большой лист с фотографией либо природы, либо цветочка, в общем, чего-то такого. И к нему подпись – стих из Библии и ссылка. К чему я веду – само то настроение, которое я тогда испытала, как нельзя подходило к тому календарю. И к какому-то очень хорошему стиху, – Арья пожала плечами, – Что-то вроде «Полнота радостей пред лицем Твоим, блаженство в деснице Твоей вовек»*****. Или «Окропи меня иссопом, и буду чист. Омой меня и буду белее снега»******.
– Хм. Почему именно эти стихи?
– Ну… Первый – потому, что в долине как раз была именно та радость, и ярко светило солнце. А второй… Просто один раз в том календаре как раз попал подобный кадр на зимний месяц. Только там была каменная изгородь, присыпанная снегом и обвитая покрасневшим плющом… – Арья умолкла, задумавшись, – Есть вещи, которые я не смогу складно пояснить. А даже если и поясню – все равно, другой человек не прочувствует их так, как я.
Серо-голубые глаза смотрели на нее с загадочным блеском.
– В этом и состоят человеческие взаимоотношения – мы стараемся показать свой мир другому человеку. Кто-то его понимает, кто-то – нет, а кто-то будет стараться разрушить или переделать его под свой лад. Таких людей стоит опасаться, – негромкий, бархатистый голос Якена звучал почти в ее ухе.
Арья вздрогнула. Не от температуры.
– Тебе еще не пора идти домой?
– Человек настолько надоел славной девочке? – на его губах появилась издевательская ухмылка.
– Нет! Девочка беспокоится, чтобы человек хорошо выспался и завтра был бодр. И переживает, чтобы он от нее не заразился. Иначе кто будет за тобой ухаживать?
– Пока я заболею – ты выздоровеешь, – невозмутимо произнес Якен.
– Гениальная идея. Тебе надо присудить Нобелевскую премию хитрожопиков, – Арья запустила руку в его волосы, – Ого, у тебя такие густые волосы, да еще и слегка вьются. Это нечестно!
– Почему?
– У меня волосики ну… Не то, что бы я сильно жаловалась, но, блин… У моего парня волосы шикарнее, чем у меня! Обидка, печаль, скорбь.
– Знаешь… Я вспомнила – когда мы были маленькими, то почему-то думали, что если под одеяло лягут человек с повышенной температурой и обычный человек, то их тепло поделится и станет обычным, – произнесла Арья после недолгого молчания.
Господин Х’гар негромко рассмеялся.
– Теория интересна. Только, боюсь, если пустить молодого мужчину к молодой девушке под одеяло – мы не добьемся ожидаемого эффекта. У них повысится пульс, кровяное давление, температура на пол градуса. Ну и, возрастут децибелы окружающего шума. Хотя, детское сознание не задумывается о таких тонких материях.
– Но, все же, среднее арифметическое температуры можно считать…
– А можно и не считать – времени не будет. Хотя… Если взять основательно охлажденную девушку и мужчину с нормальной температурой, хм…
Арья исподлобья взглянула на Якена, не зная, как ей вести себя дальше. И осознавая, что ситуация не может быть куда более идиотской – она флиртует с мужчиной, будучи одетой в пижаму, лежа под теплым одеялом. Как ни странно, его это ничуть не смущает.
Девушка улыбнулась, решив кое-что проверить.
– Тебе нравятся контрастные ощущения или как это там называется?
Глаза Якена на миг расширились.
– Зачем ты спрашиваешь, милое дитя?
– Просто… Ты так сказал, вот я и решила поинтересоваться.
Мужчина пристально смотрел на нее.
– Мне нравится проявлять фантазию, а фантазия, как известно – вещь непостоянная, – произнес он, нагнувшись над ней, касаясь губами мочки ее уха, – Надеюсь, ты поняла меня, Арья Старку, – после этих слов он максимально нежно поцеловал ее губы, чем вызвал негромкий стон.
Арья была зла. С одной стороны, ей не хотелось, чтобы его поцелуи прекращались. С другой стороны – будет очень некрасиво, если Якен заболеет после того, как навестит ее. Поэтому, она не давала ему возможности углубить поцелуи.
– Ну, в чем дело? – в его взгляде читалось нечто явно грешное.
– Ты заболеешь от меня, если мы поцелуемся взасос. Это будет некрасиво.
Мужчина сердито закатил глаза.
– Какая добрая и заботливая девочка, – он улыбнулся, прикусывая губу, – Ладненько. Но, если я заболею и без поцелуя по-французски – ты будешь ухаживать за мной так, как я попрошу.
Арья опустила глаза. Потом – потянулась к нему, обнимая за плечи, привлекая к себе. Никто же не знает, какой именно уход потребуется Якену.
Мужчина коротко застонал, когда ее губы коснулись его языка. Арья смутилась – Джендри никогда не реагировал на ее прикосновения настолько чутко. И, ему было плевать, нравится ей или нет.
Чертов эгоистичный сукин сын.
На ум пришла статья из женского журнала о том, что мужчинам нравится, когда женщина посасывает язык во время поцелуя по-французски.
Потому, что так им легко представить, что партнерша ласкает что-то другое. Более чувствительное к прикосновениям.
Арья смутилась еще больше. В то же время – ей польстило приятное ощущение собственной желанности. И того, что кто-то увлечен тобой настолько, что совершенно не спешит прерывать поцелуй, желая насладиться хотя бы такой малой близостью.
