Прикрыв глаза, Тимотей Ланнистер вздохнул.

Наверное, все же я должен рассказать. Джелу заслуживает знать, что я на его стороне. И что я его ни в чем не обвиняю.

– Джелу… Ты извини… Этот разговор должен был произойти десять лет назад, но… – мужчина почувствовал, как покраснело его лицо, – Просто у меня тогда не хватило смелости. И мне очень не хватает ее и сейчас.

Георге Ланнистер непонимающе смотрел на младшего брата.

– В общем… Как тебе сказать, – Тимотей опустил глаза, потом – поднял их, смотря на брата, – Я знаю о том, что случилось тогда… что Серсея сделала.

Видеть, как с лица брата исчезают все краски и тускнеют глаза – это тяжело.

Особенно, когда твой брат – образец мужества для тебя.

– Откуда? – Джелу был бы плохим копом, если бы не сумел сохранить самообладание.

– … Не переживай – никто из твоих коллег тебя не сдал. Я догадался сам. Я нечаянно подслушал ваш разговор той ночью, когда ты сказал, что уходишь в военное училище. Но, я ничего не понял – мне было всего семь лет, и… дети многого не понимают… А тот вечер, десять лет назад, когда Серсея стала упрекать тебя в голубизне и то, что ты ответил… Как вы друг на друга смотрели… В общем, у меня в голове все сложилось. Я понял, почему ты избегал нас все эти годы. И многое другое. Я знаю, что ты не виноват.

Георге Ланнистер равнодушно смотрел в окно. На «Мазду» баклажанного цвета, которую крайне неудачно припарковали.

– Бриенна ничего не знает об этом. И, я не хочу, чтобы знала… Она – мой самый близкий человек, но, видит Бог – не всем мы можем поделиться даже с самыми родными, – мужчина вздохнул, – Поклянись, что ты никогда не расскажешь никому из живущих, что твой брат спал с твоей сестрой… Это может разрушить мою жизнь, а смысл в ней появился не так уж и давно. В свое оправдание я скажу – я не был инициатором и не хотел этого! И… Я не сказал родителям, потому что не знал, как сказать… Вот представь, приходит к тебе твой сын-подросток и заявляет, что сестричка хочет спать с ним. Какой будет твоя реакция. Не знаешь?! Вот и я не знаю! Извини… Я столько лет хотел этим с кем-то поделиться, но, сейчас я даже не знаю, как мне себя вести, – на его лице появился какой-то страдальческий оскал, – В общем… В общем, как-то так.

Тимотей взглянул на Джелу.

– Я совру, если скажу, что понимаю, как тебе было тяжело. Я не понимаю. И не пойму. Извини, что не мог тебя поддержать.

– Проехали. Ты был ребенком, а потом… Нет никакой нормальной инструкции на тему «Как жить дальше, если ваши старшие брат с сестрой – конченные уроды», – он устало вздохнул, – Хвала Творцу, что я как-то пережил это все. И, дай Бог, чтобы это никогда не повторилось. Никогда и ни с кем.

– Аминь.

– Знаешь… Насчет ребенка. Дело сугубо ваше, но, если у вас случайно, несмотря на все предосторожности, получится Ланнистер-младший – почему бы не расширить свою семью? – произнес Тимотей, когда они вышли из кафе, – Ты – хороший отец и муж.

– Наш папа тоже – хороший отец и муж.

– История дважды не повторяется, – мужчина сжал губы, что-то обдумывая, – Если захочешь – у меня есть хорошие знакомые психотерапевты…

Георге раздраженно фыркнул, тряхнув головой.

– Тимо, ты – как ребенок, ей-богу. Если бы я хотел пойти к психотерапевту – я бы пошел. Но, я – сын Тадеу Ланнистера. В этом городе нашу семью знает каждая вторая дворняжка, поэтому, психотерапия отпадает!

– … Извини, я не хотел.

– Ничего… Кстати… Я бы хотел купить цветы для Бриенны. Я немного упустил Валентинов день – работа и все такое. Она на меня не обиделась, и даже по-своему поздравила, но… короче, пошли. Поможешь выбрать. Все же, у тебя вкус получше моего.

***

Сандор Клиган не очень жаловал воскресенья. Не по религиозным причинам – несмотря на не самую благочестивую жизнь, сварливый характер, общую озлобленность, мужчина крайне аккуратно и даже с уважением относился к вопросам веры. Может быть, если бы у него была другая семья и воспитание – из него получился бы довольно своеобразный, но весьма ревностный и строгий священник.

Католик, как и большинство венгров.

А так – господин Клиган не любил воскресенья потому, что это был завершающий день выходных. И после воскресного обеда его, как правило, одолевала некое неприятное чувство. Что-то среднее между хандрой дамы кризисного возраста и паникой пассажира тонущего корабля. Поэтому, он старался занять воскресный вечер чем попало, лишь бы избавиться от этого чувства.

В молодости – это были попойки с друзьями либо нелегальные бои. Благодаря своему крепкому телосложению, Сандор был довольно популярным у публики. И, к счастью – он был не настолько глупым, чтобы распускать все деньги. Часть денег господин Клиган догадался положить на депозитный счет в банке. И, впоследствии они были удачно вложены в открытие собственного бизнеса.

Животных Сандор любил. Собак – особенно. По крайней мере, в них нет чертового лицемерия и жеманности. То и другое ему претило.

Сейчас господин Клиган лежал на диване, бесцельно щелкая пультом от телевизора, поглаживая Ральфа – огромного черного ризенщнауцера, спасенного в свое время от нерадивых хозяев.

– Та ну нахуй, – мужчина скривился, увидев рекламу какой-то мыльной оперы, – Тэк-с, вставай. Пойдем гулять, если хотим успеть за сегодня хоть что-то.

Сандор не думал заводить питомца. Решение пришло спонтанно, в результате злости на глупость бывших хозяев пса.

– Вам стоило подумать, прежде, чем заводить собаку, – доктор Клиган глухо рокотал, зло смотря на молодую пару, – Если вы планировали ребенка – для чего тогда взяли такого исполина? Ему нужно место, нужно время для тренировок. И любви не меньше, чем для дитяти, – он смотрел на пса, опустившего голову.

Доктор Клиган хотел послать клиентов под три черта. Он усыпляет только тяжело больных животных. Но, в то же время Сандор понимал – если откажется он – найдется кто-то другой, менее разборчивый и этичный.

Он внимательно смотрел на хозяев собаки.

«Мужик вроде ниче так, но баба – еще та сука. Крутит им, как захочет».

– За сколько вы бы хотели продать свою собаку? – решение пришло само собой.

Послышались визгливые возражения, что они привезли именно усыпить, а не заниматься благотворительностью.

– Тихо, – мужчина сердито шикнул на жену, – Я купил его за триста долларов. Но, допустим, если вы хотите забрать Ральфа себе – я отдам вам его за символические сто долларов.

– Со всеми бумагами и родословной. Может быть, я подыщу ему невесту и займусь разведением этих дивных созданий, – Сандор улыбнулся, подмигнув женщине.

Таким образом, три года назад у него появился надежный и верный друг. Хотя, первое время пес искренне не понимал, почему он вынужден жить в другом доме и слушаться другого человека.

Прогулка заняла около двух часов – Сандор не поленился вывезти питомца на площадку, чтобы тот вволю нарезвился.

Еще одна причина нелюбви к воскресеньям – господин Клиган остро ощущал некую незаполненность своей жизни. И его немножко напрягали молодые семейства с разноцветными колясками, дружно вышедшие на прогулку в честь хорошей погоды.

– А, да. Лови мячик, – мужчина кинул мяч недовольно ворчавшему Ральфу.

На этот вечер у него не было никаких планов. Но, все резко изменил звонок одного приятеля. Несмотря на немецкую скрытность и временами хуй-пойми-что-в-той-башке-творится, Якен был хорошим мужиком. И неплохим другом.