И да Северус Снейп чувствовал благодарность за это, потому что лежа там, на полу грязной хижины истекая собственной кровью, он четко осознал, что не хочет умирать. Он хотел жить, не просто существовать, как несколько лет до этого, исполняя клятву, приглядывать за мальцом Поттером, а жить, по-настоящему! И пусть выполнять собственное желание Северус решил не сразу, но главное для него было то, что это желание у него имелось, впервые за несколько лет. Четкое и осознанное желание!

А потому, он не мог просто взять и уйти, оставив карие с вечной задорной искоркой глаза так безучастно смотреть на мир. Ему хотелось если не утешить, то хотя бы подбодрить девушку, столь многое сделавшую для него. Но в этом и заключалась проблема зельевара, он не умел утешать. Он мог быть саркастичным и страшным, умел пугать, язвить, убивать… но не утешать!

— Мисс Грейнджер… не беспокойтесь за… подругу, — тихо сказал мужчина. — С Воканс все будет в порядке, — он улыбнулся краешком губ, поймав удивленный взгляд карих, наконец отмерших глаз.

— Да, сэр… — профессор не ожидал, что ему ответят и это его несказанно удивило, хотя еще больше его удивила реакция девушки. А эта самая реакция последовала и это, не был страх или презрение, это была улыбка, благодарная и даже, кажется чуточку радостная. — Спасибо, профессор.

— Не за что, мисс Грейнджер, — Снейп кивнул девушке, сделал шаг вперед по направлению к двери и замер на мгновение услышав:

— Хороших снов, профессор! — пожелала девушка, смотря исключительно в стенку, лишь бы не столкнуться взглядом со Снейпом.

Гермиона была умной девушкой и легко поняла, что профессор попытался ее… поддержать. Ранее его слова вызвали бы, пожалуй, лишь недоумение, но после того, как она снова увидела его мертвым… она была искренне рада, что ОН жив. Неуместная и непонятная радость это была, но девушку это не сильно волновало, Гермиона слишком устала, чтобы беспокоится чем-то подобным. Эти чувства радость и облегчение, просто были и все, никаких вопросов «Откуда?..» или «Почему?..» не было.

— Спокойных снов… — двинувшись дальше, так и не взглянув на полыхнувшую румянцем девушку, ответил Северус.

И вскоре Миона и вправду уснула, хотя раньше это казалось ей невозможным. Но стресс и усталость сделали свое. И гриффиндорка уснула, и сон ее был спокойным…

Со Снейпом дела обстояли немного иначе, зайдя в свои апартаменты, зельевар тоже решил прилечь. До рассвета оставалось несколько часов, а сон еще никому не вредил. И пожелание Гермионы сбылось, Северус увидел хороший сон:

Он лежал с закрытыми глазами. Видимо он находился на пляже, потому что под спиной чувствовался песок, а волны, набегающие с моря на берег омывали его лодыжки. Невдалеке шумела листва, пели птицы и всю эту природную гармонию звуков нарушал смех младенца. Но этот смех не заставил Снейпа встревожиться, нет, Северус улыбнулся — он на подсознательном уровне знал, что все хорошо, а ребенок… его…

По телу профессора скользнули маленькие женские ладошки, поглаживая. Чьи-то мягкие и податливые губы коснулись его в легчайшем поцелуе, и он распахнул глаза, столкнувшись с теплыми карими глазами — в этих глазах виднелась всепоглощающая нежность и… бесконечная любовь — Северус Снейп увидел Гермиону Грейнджер…

====== 20. Встаем; и надо делать самому!!! ======

Случай — псевдоним Бога, когда он не хочет подписаться своим собственным именем.

Анатоль Франс

Очнулась я в чудесном расположении духа и виной этому была одна белобрысая задница, спевшая мне волшебную колыбель. Этого блондина в медицинском крыле, к сожалению уже не было, а то я бы его поблагодарила за столь чудесный сон. За то на соседней кушетке спала еще одна пациентка, а медсестры нигде не было видно…

— Мион… вставай! — страшным шепотом позвала я подругу, и, подумав, добавила для пущего эффекта, — Ми, так лекции проспим!

Результат после моих слов был на лицо, Гермиона вскочила с кровати в мгновение ока и быстро начала оглядываться в поисках, видимо, одежды.

— Тихо, — засмеялась я. — Спокойно, Мион, спокойно!

— Вика! — прошипела гриффиндорка и запустила в меня подушкой.

Не, ну это уже наглость… я как-никак больной (на голову) человек!

— Ай! — упала я на подушку, с тихим стоном хватаясь за, почти зажившие, раны на боку.

— Виктория, — тут же осознала всю свою вину Гермиона и метнулась ко мне.

— Шучу-шучу, — приоткрывая один глаз, слабо улыбнулась я. Во всём теле еще чувствовалась слабость, а бок нещадно чесался, показывая тем самым, что заживляющие мази, которыми обмаслила меня Поппи, действуют.

— Точно все хорошо? — обеспокоено спросила подруга. — Ты все еще такая бледная! И синяки у тебя под глазами, как будто ты полгода не спала!

— Да нормально все! — поспешила заверить Миону я. — И вообще нечего хвалиться загаром! — обижено пробубнила я себе под нос, с завистью смотря на загоревшую подругу. Моя же кожа была почти белой, еще немного и я стану болезненно бледной. Мне за пару последних лет не слишком часто выпадала возможность побывать на солнышке. — Пошли лучше на кухню? — предложила я. — Мне нужно хорошо покушать, а здесь, — я обвела медицинское крыло скептическим и немного надменным взглядом, — с этим проблемы.

— Но может тебе и вправду не стоит много кушать? А порции, которые… — начала переубеждать меня Гермиона и стушевалась под моим гневным взглядом.

— Если мы останемся здесь, я тебе не расскажу, что с нами случилось сегодня ночью. Или ты думаешь тебя в подробности посвятит Мин… Макгонагалл? Профессора? — девушка опустила глаза и тяжело вздохнула.

— Так не честно… — пробурчала подруга.

— Я тебе что, гриффиндорка, как мой дражайший дедушка? — поморщилась я. — Впрочем, и он, будучи гриффиндорцем не говорил никому правды… по крайней мере, всей.

— Так что же случилось сегодня ночью? — спросила Гермиона, садясь на стул и начиная жевать листья салата.

— И с чего мне начать? — задала я риторический вопрос, уминая пятую мясную булочку в ожидании курочки гриль, стряпня эльфов как всегда была замечательной. — Мы с тобой коснулись проклятого предмета, точнее проклятой книги и благодаря этому мы попали в зеркальный лабиринт.

— Но ты тогда говорила, что это все был сон! — вспомнила Гермиона. — Ты солгала?!

— Да, — согласилась я, кривясь, никогда не любила я врать, да и с демонами это бесполезно, как и с дядей… — а что мне надо было тебе сказать? «Гермиона, это другой мир, который почти сон, но не совсем. Тут нас могут убить, ранить, покалечить и мы можем отсюда не выбраться, если нас втащат в зеркало. Но ты не волнуйся и не бойся, ведь эти твари питаются нашими страхами и опасениями!» Думаю, такая тирада не успокоила бы тебя, — не люблю я оправдываться… обычно при этом начинаю беситься и язвить. Разве что Киртану нормально отвечала, но в те моменты после его ласкового «Деточка!» я просто до ужаса начинала его бояться. Мой дядя мог быть до одури страшным и опасным…

— Ты права, но все же… — упрямо согласилась Миона. — А зачем ты туда вернулась? Почему Курама начал беспокоится за тебя после трех часов ночи? Что за волшебный зверь Курама? И что это за блондин был?

— Не все сразу! — возмутилась я. — Притормози. Вернулась я туда, чтобы… узнать, благодаря какому проклятому предмету нас затаскивало в лабиринт. После трех часов ночи, после часа ведьм, проклятие должно было прекратить действовать, а Курама… обычный ворон, просто очень умный. И да, ты про какого такого блондина спрашиваешь? Случаем не о Люциусе Малфое ты говоришь? Так мы его знаем, он наш профессор ЗОТИ, — попыталась я дурочкой прикинуться, мне не поверили.

— Нет, это не Малфой… профессор Малфой. Я спрашиваю о кареглазом блондине, который сказал что он твой друг! У него еще глаза странные стали, полностью белые!

— А! Ты о нем говоришь… — догадливо проговорила я, — да он мой друг, лучший друг, между прочим! — улыбнулась я.

— И… — подтолкнула меня Грейнджер, что бы я рассказывала дальше, да вот незадача, рассказывать дальше, я была не намерена.