— Да, уверен. Ты в отличной форме, вот и покажи себя во всей красе. Я очень жду твоего триумфального возвращения, поэтому не смей проиграть, — Лорас ещё раз улыбнулся. — А если тебе станет одиноко – у тебя есть мой номер. Можешь звонить в любое время.

— Даже не надейся.

После длительной тренировки болела каждая мышца, а голова была совершенно пуста: он основательно готовился к своему возвращению на ринг, вытравливая все чёрные мысли изнурительными упражнениями. Но заниматься сутками напролёт всё-таки не мог, поэтому поздно вечером вернулся в свою квартирку, во многом напоминающую ему конуру, в которой жила Арья, — серую, безликую, пыльную, куда приходят, чтобы переночевать. Пришлось купить её, так как жить в клубе становилось неудобным. Его устраивал такой вариант. Ничего лишнего: стол, холодильник, телевизор и кровать. В случае переезда не придётся тащить всё это с собой. Теперь ему было понятно, по какому принципу жила волчица. Одиночка, не привязанная ни к чему, и в квартире только необходимый минимум. Поэтому она и уехала так легко — её ничто не держало в этом треклятом городе. Сандор давно её не видел, но стал понимать намного лучше, чем когда она была рядом. Теперь он и сам жил, как она, без цели в жизни, без привязанности, потерянный и одинокий. Всё, что у него осталось, — воспоминания о прошлом.

Телевизор молол всякую чушь, но он не обращал на него внимания. Этот пластмассовый ящик стал для него по сути единственным собеседником на долгое время, кроме Лораса. Иногда ему очень хотелось разогнать густое липкое одиночество алкогольным забытьём, но он держался. После побега Арьи он больше ни разу не прикасался даже к безалкогольному пиву. Только теперь он понял, что волчица была для него дополнительной страховкой и опорой. Даже при жизни Сансы, изредка напиваясь до скотского состояния, он был спокоен, потому что знал, что Арья обязательно приедет, погрузит его в свою маленькую, почти игрушечную машинку и отвезёт домой… В общем, как ни старался он забыть о своей ученице, так и не смог вытравить из памяти ни её саму, ни тот злополучный вечер, потрясший его до глубины души, жирной линией перечеркнувший их странные отношения.

Приготовленный на ужин омлет отдавал горелой резиной: он так и не научился готовить. Отодвинув от себя это чудо кулинарного мастерства, лёг на кровать и закрыл глаза, глубоко задумавшись.

Теперь и Лорас ушёл. Такой неприятный осадок в душе, словно это его ребёнок, которому настало время выпорхнуть из родительского гнезда, а он, как любящий папаша, сетовал, беспокоясь о том, как же мальчик будет жить дальше… Что за тупые мысли стали лезть в голову? Он более-менее нормально существовал в остальное время, варясь в котле своего одиночества, но как только приближалась дата смерти Сансы, все чувства разом обострялись. Он утешал себя мыслью, что в следующий раз придёт к ней не с пустыми руками, а с поясом чемпиона. Он выиграет этот бой! Зубами вырвет победу у соперника и станет прежним, сильным и свирепым, а не жалким подобием самого себя, побитой бездомной собакой, тенью человека, некогда грозно называемого «Цепной Пёс». И тогда Арья не сможет сыпать в его адрес едкими словами.

Интересно, как сложилась её жизнь? Он очень удивился, когда узнал, что она вышла за Ланнистера. Счастлива ли она с ним? Хорошо ли он к ней относится, не обижает ли? Хотя об этом можно было не переживать: хрупкая с виду сучка себя в обиду не даст, даже ему едва не наваляла. Будь он в весовой категории златокудрого красавчика Джейме, то не выстоял бы против неё. Оставалось надеяться, что она обрела счастье и успокоилась. Эта девочка заслуживала не пустого дерьмового существования, которое вела, живя здесь, а любви и заботы, и если Ланнистер смог дать ей всё это, сделать так, чтобы она почувствовала себя любимой, – Сандор мог быть спокоен за её судьбу.

Однако он не ожидал, что будет скучать по ней… Конечно, у него не было сомнений, что Лорас поддерживает с ней контакты. Но сам он ничего не выспрашивал, делая вид, что ему плевать на волчицу и всё, что с ней связано. Хотя это было не так: ему не давали покоя слова, которые он наговорил ей в сердцах… Времени, чтобы всё обдумать и понять, у него было более чем достаточно. Арья ни в чём не виновата, и не была никогда. Только он нёс ответственность за всё случившееся — не додумался, недоглядел, недопонял… И началось всё с того самого момента, когда в ответ на своё «волчонок» услышал твёрдое «Я не волчонок! Я волчица!». Это стало точкой отсчёта на пути разрушения их жизней.

Он должен был внимательнее относиться к ней, а вместо этого грубил, оскорблял её, даже винил в случившемся. А она всеми силами пыталась поставить его на ноги. И теперь одна мысль не давала покоя: он опоздал, не смог извиниться перед Сансой за всю боль, которую неосознанно причинял ей, но волчица, слава Богам, жива, и он может попытаться что-то исправить, чтобы не осталось горького сожаления.

Вентилятор мерно гудел, отсчитывая секунды… минуты… часы… И Сандор растворился в этом звуке, отодвинув всё вокруг на задний план, погрузившись в воспоминания…

За четыре прошедших года он перенёс три серьёзных операции. Колено больше не болело, хромота почти исчезла. Лорас пришёл в восторг от инноваций в медицине, особенно от использования лазера в хирургии, и в последнее время Сандор всё чаще заставал его за чтением специализированной литературы. В такие моменты глаза его горели: он снова возвращался в те времена, когда считался перспективным хирургом с блестящим будущим. Сандор давно начал подозревать, что его увольнение – вопрос времени. Несмотря на страх одиночества и нежелание остаться одному, он прекрасно понимал, что Лорасу не место в его клубе, на скучной бумажной работе. Он должен приносить пользу людям.

Отчасти именно Лорас придал ему сил и смелости заявить о своём участии в международном соревновании по боям без правил. Он сразу взял высокую планку, не размениваясь на мелочи. Тело было готово, приёмы, которые он никогда не забывал, отработаны до совершенства, да и время для подготовки ещё было. Дрого обещал ему спарринг, и он не мог упустить такую возможность. Все бойцы Федерации были ему не ровня, а этот высокий, внушительных размеров дотракиец – в самый раз. Если он выдержит бой с ним, значит, будет готов выйти на ринг.

Сандор повернулся на спину и уставился в потолок. Интересно, бросила ли Арья занятия спортом? И чем она вообще занимается, став замужней женщиной? Сложно было представить её хлопочущей по хозяйству, пекущей ароматные булочки, как Санса. Но время и обстоятельства меняют людей до неузнаваемости, и кто знает, может, и свирепая волчица стала нежной ласковой женой, готовой на всё ради любимого мужа… Они много говорили об этом с Лорасом, который окольными путями выпытал у него причины её внезапного отъезда.

— Ты осуждаешь меня, так ведь? — Несмотря на все хитрые Лорасовы уловки, Сандор смог признаться ему только год спустя. Уж ему он мог довериться и выговориться, поделиться тем, что терзало душу.

— Нет, не осуждаю.

Его тогда очень удивил ответ. Такой очевидно неправильный и греховный поступок должен был ужаснуть нежного Лораса.

— А чего ты ожидал услышать? – продолжил он. – Матерной брани и проклятий? Что я должен тебе сказать? Что у тебя чёрная душа и нет тебе прощения? Боги, Сандор, если бы ты знал, как ты похож в этом на своего брата…

— Хочешь, чтобы я тебе зубы выбил?

— Не горячись, прошу. Я говорю о том, что Григор тоже стыдился меня. И себя стыдился после того, что между нами было. Ты ведёшь себя точно так же! Ты вбил себе в голову, что недостоин любви, что близость с другой женщиной – это предательство… Закрылся в своей раковине и кусал любую руку, которую тебе протягивали, предлагая помощь. Твой срыв, как ты его называешь, был лишь вопросом времени. Два года воздержания, самобичевание, уничтожение самого себя… Я тоже наказываю себя подобным образом, отворачиваюсь от радостей, которые может дать мне этот мир, хороню себя в стенах кабинета – всё то же самое, что и ты делаешь. Так что, Сандор, не мне тебя судить, не мне осуждать. Самый строгий судья — это ты сам.