Эти изменения стали самыми серьёзными за всё время на планете и самыми быстрыми. Скорость образования новых альвеол невероятно быстрая, как под воздействием среднего исцеления. Кто виновник происходящих изменений, понятно сразу, и теперь я с небольшим страхом смотрел на вновь уменьшившийся алмаз в руке, но теперь даже отложить его в сторону не мог. Стоило отложить больше чем на пару минут, начиналось учащённое сердцебиение. Под конец моих мучений появилась Илиния и пыталась успокоить меня, но мне как-то не до успокоения, когда я отхаркивал кусочки своих собственных лёгких. Глюк это прекрасно понял и исчез спустя некоторое время.

Мне страшно. Боюсь, если мутации продолжатся с такой скоростью, то недолго мне осталось оставаться в живых. Но пока я жив, стоит позаботиться о последующих экспедициях. Завтра, несмотря ни на что, отправлюсь за новыми кристаллами.

Сегодня с утра вновь начался приступ кашля с последующим отхаркиванием моих лёгких. Дышать стало ещё сложнее, пришлось использовать медицинский артефакт кожного дыхания, так как частоты вдохов с трудом стало хватать просто на то, чтобы оставаться в сознании. Самая главная проблема в том, что артефакт не рассчитан на долгую работу. Его заряда хватает максимум на сутки – обычно этого времени хватает, чтобы доставить пострадавшего в больницу к целителям. У нас в экспедиции этот артефакт, как и все, продублирован, а потому у меня запас артефактов. Теоретически этого должно хватить, чтобы артефакты успевали заряжаться, пока я пользуюсь другими. Но даже так мне осталось жить недолго. Согласно инструкции этот артефакт предназначен для десятикратного использования. Вот и получалось, что мне осталось жить не больше четырёх месяцев, прежде чем артефакты выйдут из строя, и я задохнусь. Так-то сто двадцать дней это даже больше, чем нахожусь в данный момент на этой планете, но всё равно это никак не годы, на которые я рассчитывал. А значит, надо спешить, чтобы оставить задел для будущих экспедиций побольше.

Заканчиваю писать, так как пора ехать к месту добычи кристаллов. Рассчитываю в этот раз добыть побольше, никак не меньше двадцати тридцати килограммов кристаллов.

Запись в журнале наблюдений: день 97

Я слишком оптимистичен с тем, что у меня есть сто двадцать дней. Сегодня после очередного приступа кашля понял, что и кислород, поступающий в организм благодаря артефакту, не сильно помогает мне справиться с удовлетворением потребностей организма. Я пишу, наверное, последнюю запись в журнале наблюдений. Сомневаюсь, что смогу пережить сегодняшний день. Уже сейчас у меня мутится в глазах от нехватки кислорода. Думаю, мне осталось не больше пары часов, несмотря на задействованные артефакты кожного дыхания.

Для будущих экспедиций: ребята, ни в коем случае не трогайте большие кристаллы голыми руками. Это к добру не приведёт. Хоть отец, стоящий рядом со мной, и говорит, что всё хорошо, но я этому не верю. К этой записи будет прикреплена автоматическая видеозапись последних часов моей жизни. Когда я умру, запись будет скопирована по радиоканалу на серверы жилого модуля. На этом всё.

Прощайте. Я чувствую, как приближается эйфория, связанная с недостатком кислорода в мозгу.

Я жив. И это самое странное. Помню последние свои мысли и новые глюки в виде всей моей семьи. Вроде бы даже с ними успел попрощаться, прежде чем потерял сознание.

По всем параметрам я должен быть сейчас мёртвым. Но жив, и это самое странное, что со мной было когда-либо в моей жизни. Особенно если учесть открытые двери планетохода, через которые даже нанесло немного песка за два дня. Если не от удушья от нехватки кислорода в организме, так от ядовитого воздуха атмосферы я должен быть мёртвым. Но прямо сейчас дышу, пусть и тяжело, воздухом, поступающим через открытую дверь планетохода. Пока оставим возможность дыхания ядовитой атмосферой и спишем это на кристалл, как и почерневшее наполовину моё тело за эти двое суток. Теперь я лысый негр наполовину. Весело, однако.

А теперь стоит рассмотреть ещё одну странность: дверь в планетоход была открыта тогда, когда я был без сознания. Судя по записям с камер, на сенсорной панели двери был набран код открытия двери. После нескольких подтверждений того, что действительно необходимо открыть дверь, когда я был без скафандра, дверь приоткрылась на пару сантиметров. И именно тогда согласно телеметрии датчиков на моём организме моё состояние начало быстро улучшаться. Кислородное голодание постепенно начало уменьшаться, и вскоре я был просто без сознания, и именно тогда началось быстрое изменение кожного покрова моего организма.

Когда проснулся и просто провёл рукой по голове, вместе со своими волосами снял слой мёртвой кожи, под которой оказалась чёрная. И так на половине моего тела. Мне бы расстроиться по этому поводу, но я настолько рад тому, что выжил, что мне уже всё равно на то, что происходит с моим организмом. Главное, что я жив. И, судя по показаниям медицинского диагноста, полностью здоров.

Видимо, у меня в организме произошла мутация, которая позволяет дышать местным воздухом. С одной стороны, это радует, так как теперь шансов выжить больше, но с другой – для меня становится всё более понятным, что вернуться домой не получится. Даже если я дождусь следующую экспедицию, то никто не будет рисковать и забирать меня с собой. Я прекрасно помню все регламенты. Чтобы не рисковать занести неизвестные инопланетные болезни домой, меня даже не подпустят к новому модулю следующей экспедиции. Но хватит о грустном. Сейчас необходимо проверить, могу ли без скафандра находиться снаружи, а не просто дышать этим воздухом через небольшое отверстие через приоткрытую дверь.

Для начала я отложил уже двухсантиметровый алмаз в сторону, но сразу почувствовал холод, да и дышать стало тяжелее. Вернувшийся камень в руку сразу всё вернул на свои места.

Следующая проверка заключалась в герметизации планетохода и создании атмосферы, пригодной для людей. Практически сразу почувствовал, как воздух из получившейся воздушной смеси плохо начал усваиваться моим организмом, и я начал задыхаться. Пришлось срочно открывать дверь планетохода, чтобы нормально дышать.

Очередная проверка – выход из планетохода без скафандра. Результаты этой проверки неоднозначные. Дышать я мог, но воздух снаружи слишком холодный для меня. Да и телу очень холодно, особенно в местах, где кожа ещё не мутировала. Возвращение в планетоход под обогреватели было весьма приятно.

Уже сейчас можно сделать выводы: когда мутация закончится, я, скорее всего, смогу находиться снаружи без защитных средств, но температура будет далеко не комфортной для меня. Также следовало носить снаружи как минимум какую-то фильтрующую маску. За те полминуты, которые я провёл снаружи, в нос и рот набилось немало пыли. Отплёвываясь, внутренне даже посмеивался: эта пыль для любого другого человека весьма ядовита и после такого выхода наружу этот человек на пару месяцев оказался бы на больничной койке, если б был без целителя.

Поскольку больше дышать стандартной воздушной смесью я не мог, следующие два часа потратил на взлом системы жизнеобеспечения планетохода и изменение параметров стандартной воздушной смеси. Теперь нормальный человек не сможет находиться внутри планетохода без скафандра в отличие от меня.

Работать в условиях, когда окружающая атмосфера больше не ядовита для тебя, психологически приятней. Не знаю, этим или чем-то другим обеспечена моя продуктивность работы, но за сегодняшний день я смог добыть пять килограммов кристаллов, два из которых около трёх сантиметров в диаметре.

Когда вечером рассматривал находки, провёл эксперимент и вновь коснулся голой рукой больших камней. В этот раз я не получил удар током и не почувствовал отвращение. Вместо этого почему-то положил камни на одну ладонь вместе с моим алмазом, и те на глазах превратились в пыль, после чего впитались в мой, увеличив его больше чем в два раза. Не знаю, хорошо это или нет, но подсознательно я чувствовал, что так и должно быть. Настроение при этом у меня было замечательное, несмотря на то, что утром был кратковременный приступ кашля, в результате которого я даже потерял сознание на пять минут. После того как очнулся, дышать мне вновь стало немного легче, а площадь чёрной кожи снова увеличилась на пару десятков квадратных сантиметров.