Срабатывает. Кэп перестаёт выглядеть так, словно я мутант Икс, а у него на голове Церебро, и начинает задорно скалить зубы.

– То есть, если сейчас зазвучит то, что тебе понравится, ты организуешь приватный танец для диджея?

Пф. Да этот лошок за пультом звуковиком в «Голубом огоньке» работает, судя по музыкальной подборке. Ни единого шанса.

– Если сейчас зазвучит что-то хотя бы отдалённо удобоваримое, я его колени так задом отполирую, что он в них сможет своё отражение увидеть.

– Обещаешь?

Мне бы засомневаться, потому что вид у Кэпа в этот момент такой, словно он только что единолично Таноса отмудохал. Но так как я девчонка самоуверенная и упрямая, то киваю головой и подтверждаю:

– Слов на ветер не бросаю.

Я с удивлением принимаю в ладонь холодный стакан с виски, который мне бесцеремонно вручает шеф, и наблюдаю, как он быстро идёт к узкому проходу, соединяющему ВИП-зону и диджейский помост. Жду, что здоровый цербер охранник остановит наглое вторжение, но он лишь приветливо улыбается Кэпу и отходит в сторону.

А дальше происходит совсем уж странное: говнюк делает знак источнику моих слуховых мук, и тот, сняв наушники, радостно машет ему рукой, показывая подниматься. Через несколько секунд они стоят рядом, тискаясь, словно на съёмках «Жди меня», после чего чёртов диджей снимает наушники и передаёт их Гасовичу.

От такого неожиданного поворота я машинально отхлёбываю виски, который терпеть не могу, и обречённо вздыхаю, когда ловлю взгляд Кэпа и читаю по расплывшимся в улыбке губам:

– Наслаждайся.

Вообще, я не планировал ничего из происходящего, но магическое «приват на коленях», произнесённое розовым ртом Ни-ки, молнией ударило в голову мне и Максу-Джуниору.

Владелец клуба, Лёва Хосровян, – мой хороший приятель, с которым мы познакомились в прошлом году в Нью-Йорке на концерте Моби. Винилом я с четырнадцати лет увлекался, и на фоне любви к старой доброй электронщине мы полночи в баре проболтали, обсуждая тусовки Burning man и Ибицу. Второе лето я обретаюсь у него в клубе и пару раз даже диджейские сеты играл на безвозмездной основе.

– Только один трек для прекрасной голубоглазой леди, бро, – обещаю я Васе, который в клубной московской тусовке больше известен как диджей Грут.

К слову, Бэмби права, и плейлист у него – полный кал. Хотя, судя по количеству людей на танцполе и тому, с каким энтузиазмом они двигают телами, народ устраивает.

– Играй сколько вздумается, бро, – заверяет Вася. – Я пока вискарика хлебну.

Я надеваю наушники и перевтыкаю в контроллер флешку, на которой уже много лет хранится моя библиотека электронщины. А жаркий приват мне обеспечит босниец Solomun (известный диджей и музыкальный продюсер – прим. автора), потому что я точно знаю, что Ни-ке его творчество нравится – видел, как её милую задницу в прошлый раз с барной табуретки смыло на танцпол, едва его трек зазвучал.

Ловлю её ошарашенный взгляд из ВИП-зоны и с удовольствием выговариваю:

– Наслаждайся.

Да, оленёнок, вонь палёной резины и развязные руки – это не единственное, чем я могу похвастаться.

Поставив «Something We All Adore», я возвращаю наушники Васе-Груту и, вынырнув из-за пульта, топаю в ВИП за призом. Вот он стоит, кусая губы и сверкая блю кюрасао глазищами.

– Кровь вроде остановилась, – я не удерживаюсь, чтобы не провести пальцем рядом с Ни-киной ушной раковиной. – Чего не танцуешь, оленёнок? Только не говори, что трек тебе не нравится, потому что это будет враньём.

Честно говоря, я на зеркальные колени не настолько рассчитываю: просто Бэмби выглядела такой расстроенной, и я захотел немного поднять её боевой дух. Её суслик – реальный дебил. Такой раритетный экземпляр, как Ни-ка, я бы на его месте в охраняемый заповедник поместил и колючей проволокой обнёс, чтобы всяким браконьерам неповадно со своими ружьями соваться было.

Ни-ка несколько секунд буравит меня сапфировым свечением, после чего залпом осушает бокал с виски и пихает мне его в руку.

– Угадал, Кэп. Я ещё в прошлом году на его концерт в Киев моталась. От слов своих отказываться не собираюсь. Я, знаешь ли, как Ланнистеры, всегда плачу свои долги.

А пока перед глазами плывёт очередная порнографическая короткометражка, как Ни-ка садится ко мне на колени и ёрзает по ним своим упругим задом, она решительно продолжает:

– Выбери, где и когда. Имей в виду, домой я к тебе не поеду.

«Сейчас, – быстро подсказывает затвердевший суфлёр из оркестровой ямы. – В комнате чил-аут».

– Раздеваться не буду, и руки тебе запрещено распускать, понял?

– Уверен, что ты хороша, Бэмби, но вряд ли настолько, – усмехаюсь я, чтобы немного сбить с неё спесь, на что Ни-ка самодовольно фыркает, вскидывая подбородок.

– Веди.

Под миномётным обстрелом ревнивого взгляда Алёны и завистливых браконьерских, я веду Ни-ку в дальнюю комнату. Чёрт знает, чем обычно занимаются там другие ВИП-посетители, но лично я с Лёвой пару раз безобидно играл в покер. Идеальная шумоизоляция, полумрак, комфортный диван, мини-бар и дорогая акустика.

– Музыку мне поставить, или сама? – Я ищу у Ни-ки признаки нервозности, но их нет.

Видя её пуленепробиваемое спокойствие, сам немного нервничать начинаю. Всё-таки между нами по-прежнему два минуса маячат: орущий дед Игорь и рабочая субординация. Жалкий минус в виде наличия лоховатого суслика я мысленно запихнул глубоко ему же в анус.

– Расслабьтесь уже, Максим Гасович, – томно воркует Бэмби, глядя на меня из-за плеча. – Я всё сделаю сама.

От таких слов я даже взмок немного, но вида, разумеется, не подаю. Плюхаюсь на кушетку и вытягиваю ноги. Стриптизом меня ещё с шестнадцати нельзя удивить, а в одежде и подавно.

Ни-ка в течение минуты возится со стереосистемой, после чего приват-помещение оглашается звуками чего-то знакомого и эротичного.

– Супер Майк? – с ухмылкой поднимаю я брови. – Серьёзно?

– Просто заткнись, – ласково приговаривает Ни-ка, и уже через секунду начинается полный капец.

Я, конечно, имел возможность оценить язык её тела на танцполе, но сейчас понимаю, что там она, очевидно, сильно стеснялась. Потому что ни одна самая топовая гоу-гоу не умеет так виртуозно двигать задом, одновременно исполняя танец живота. Макс-Джуниор так активно пытается до неё дотянуться, что меня даже с дивана приподнимает.

– Ты вроде на коленях обещала.

Я сглатываю, глядя, как Ни-ка, повернувшись ко мне спиной, выписывает членосводительные восьмёрки.

– Вы такой нетерпеливый, Макс Гасович, – бросает она из-за плеча и, опустив ладонь вниз, коротко лупит себя по ягодице.

Блядь. Надеюсь, у меня над ширинкой дым не клубится, потому что горит-то в трусах нехило. Я никогда не тяготел к пошлым фантазиям «босс нагибает стажёрку», но сейчас готов признать, что в этом определённо что-то есть.

Когда Ни-ка сексуальным грузом приземляется ко мне на колени, приходится сжать руки в кулаки и на всякий случай засунуть себе под задницу, чтобы её не облапать. Её сиськи в этом корсете – соблазнительная витрина бельевого магазина, ванильно-жасминовый запах дурманит мозги, и бёдра извиваются так, словно хотят содрать кожу с моих коленей.

– В МГУ танцевальный факультет открыли? Ты где так…

Я не успеваю договорить, потому что Ни-ка прижимает палец к моему рту и, накрыв нас шалашом из волос, мурлыканьем возвращает мне фразу.

– Просто предпочитаю не раскрывать всех навыков сразу.

Я машинально прикусываю её палец и заглядываю в глаза:

– Звучит как обещание.

Не переставая объезжать мои колени, Бэмби отстраняется и, положив руки мне на плечи, даёт обзор на шоу танцующих сисек. Надеюсь, этот трек не продлится слишком долго, потому что штаны у меня не резиновые. А лучше будет зациклить его на повтор.

– Нравится то, что видишь, Кэп?

Вот что-то есть в голосе Ни-ки, от чего мой и без того зашкаливающий тестостерон достигает критической отметки, и я, оторвавшись от танцующей ложбинки, хриплю: