Он останавливается на этой мысли. Наверное, сперва он сделает что-то, чем занялся бы любой турист, например, найдёт буквы Голливуд, словно бы это сможет как-то указать ему путь. Или, чёрт возьми, он прогуляется до побережья. Впервые увидит Тихий Океан. Может, пойдёт оттуда в Малибу; он сохранил картинки – пусть даже среди них нет ничего конкретного – с хоть каким-то ориентирами к прошлому дому мистера Старка. Там, где, Питер помнит, он впервые создал Железного Человека.

Он со всем разберётся.

Питер не то чтобы отключается, но и полностью в сознании не остаётся, балансируя где-то на грани полусна. Время течёт мимо, как потоки воздуха, огибающие катящийся по трассе автобус. Солнце достигает зенита и начинает клониться к горизонту, и вот он в Калифорнии, автомобильное движение похоже на ночной кошмар, и Питер начинает по-настоящему просыпаться.

Он выпрямляется, в состоянии полной готовности, и поправляет капюшон. Закидывает сумку обратно на плечи. Вокруг темно. Огни ночного города – а их очень много – освещают путь. Питер высаживается, делая шаг в абсолютно новый мир, тот, в котором он остаётся никем незамеченным. Он заходит за угол здания и останавливается, опираясь на стену, откидывая назад голову и закрывая глаза, и делает глубокий вдох.

Он приоткрывает глаза прямо перед выдохом, распахивает их шире, снова опуская голову. Ладно, думает он, что-то в затылке подсказывает ему направление движения. Его телефон выключен, и он не хочет снова его включать, так что Питер решает идти туда, куда несут его ноги. Дальше он сам разберётся, что делать – времени полно, и вряд ли из-за этого его поймают с большей вероятностью, если вообще поймают. Вперёд?

Питер оглядывается по сторонам и осознаёт, что он совсем один.

Он ждёт с минуту и затем первый делает шаг.

========== Питер и Бэк ==========

После дней, проведённых в автобусах – после недель безделья в квартире – колыхание волн у его ног оставляет после себя такое прекрасное ощущение.

Никто не обращал внимания, и Питер смог без проблем пробраться на поздний ночной рейс. Не имея ни малейшего понятия, куда он его занесёт – и не горя желанием включать свой телефон – он просто сел в автобус при первой же возможности, и тот довёз его до Санта Моники, высадив у самого пляжа. И дальше Питер пошёл пешком, избегая пирса и предпочитая ему безлюдное побережье, наконец решая снять обувь и идти босиком прямо вдоль полосы прибоя.

Он двигается на север размеренным шагом, размышляя о том, что же делать дальше. Время после полуночи, так что сейчас уже вторник – у него могла бы быть ещё одна встреча с Сэмом, если бы он остался. Еженедельные встречи с ним были началом чего-то стабильного – так могло было быть если и не до конца его жизни, то, наверное, в обозримом будущем точно. Вот только он ушел.

Телефон покоится внутри его маски в сумке, ручку которой, перекинутую через плечо, он сейчас легко придерживает одной рукой, пока другая занята обувью. Он очень, очень не хочет его включать. В страхе того, что может его там ждать.

Ты можешь выбросить его в океан, зудит навязчивой мыслью у него в голове, и он резко поворачивает её в сторону, чтобы посмотреть на бесконечную водную гладь. Лунные блики на ней. Он смотрит вверх, затем снова опускает взгляд и трясёт головой. Просто случайная мысль, он не станет делать это на самом деле.

Тут так… тихо. Но в хорошем смысле. Не та удушающая тишина, преследовавшая его в пустой квартире. Он никого не винит в сложившихся обстоятельствах – это ради его безопасности, чего-то, чего он себя явно лишает прямо сейчас – но гуляя в одиночестве вдоль берега он чувствует спокойствие и умиротворение.

Побережье нельзя назвать лучшим местом для него. Во-первых, тут слишком много открытого пространства. От паутины не будет никакой пользы; он помнит огненный взрыв и практически полную беспомощность в последний раз, когда он был в критической ситуации на Американском пляже. Но здесь ничего не случится. Так что ему всё равно.

Питер смотрит на северо-запад, куда-то в направлении мыса, где жил мистер Старк, и думает, как ему туда добраться.

Голливуд сразу вычёркивается из головы: что ему там вообще делать? Куда идти? Расспрашивать производственные компании о человеке, которого тут не было минимум десяток лет? Да в принципе, активно пересекаться с людьми, когда он находится в розыске? Не говоря уже о чистой логистике путешествия по такому месту, как Лос Анджелес, с его улицами и плотностью населения…

Теперь, думает Питер, это кажется глупым. Он вспоминает своё оправдание перед Квентином: по крайней мере, он может пойти к старому дому мистера Старка, где он жил до Нью-Йорка. Где он собрал Железного Человека. Даже если это больше не дом, даже если там больше ничего нет…

И что потом?

Ну, по крайней мере, об этом он сможет подумать уже когда доберётся туда.

Питер взвешивает свои варианты, пока медленно двигается вперёд, обдуваемый прохладным бризом. У него не было возможности переодеться в течение нескольких дней, и от этой мысли становится немного мерзко, но ему плевать. Он мог бы… идти вдоль автомагистрали. Возможно, на этот раз он сможет прокатиться на крыше автобуса для разнообразия. Сейчас темно, так что это наилучший вариант? Может, он найдёт, где переночевать? …На улице, не так далеко от городов? Он вообще устал?

На последний вопрос тяжело найти ответ. Что, скорее всего, является признаком того, что он устал и ему стоит остановиться. Переутомление или ещё что в таком духе. Он пересёк целый континент и три часовых пояса.

Питер продолжает идти. В какой-то момент он отойдёт от берега, высушит ноги, стряхнёт с них песок, наденет обувь и снова станет серьёзным. Но сейчас он просто вдыхает солёный океанский воздух, пока его мозг на автопилоте двигает его вперёд, и это замечательно.

Поздно. Темно. Но это временно.

Особо не задумываясь, Питер продолжал идти. Движение машин было минимальным, если оно вообще существовало. SR 1 не предназначена для пеших прогулок, но он всё же не обычный человек. Не то чтобы… Мистер Старк, он был особенным, но абсолютно другим образом. И даже когда на нём не было брони, он всё ещё оставался особенным, но не как…

Питер обладает собственными уникальными уровнями выносливости, силы, способности пересекать дорогу не тем людям, и он продолжает шагать вперёд, минуя населённые пункты у побережья и глядя на поднимающееся над линией горизонта солнце.

И в какой-то момент усталость накрывает его с головой.

Мне нужно остановиться, говорит он самому себе. Даже если в конце всё получится. Мне нужно остановиться. Я не хочу чувствовать усталость. Не когда… Я так близок, мне не нужно быть уставшим. Ты знаешь, что случается, когда ты устаёшь.

Страх прошивает его, неожиданно, словно бы навёрстывая упущенное до этого время. Все дни, в которые он игнорировал потенциальные последствия его решения, накатывают на него, сливаются в одну нависшую над его сердцем иглу: если он не может положиться на самого себя, он в дерьме.

Недостаток сна ведёт к галлюцинациям. Текущее их отсутствие, с тех пор, как он вышел из питтсбургского автобуса, напрягала. Целью было избавиться от него, и теперь его нет, но Питер чувствует себя голым и задумывается о том, а действительно ли он здесь, ведь вся ночь казалась эфемерной, и что если его разум вновь его подводит, что если его разум вновь его подводит, что если он уже сошёл…

Он сходит с дороги в сторону холмов. Осознаёт, что из него сейчас выйдет отличный скалолаз. Это, конечно, не высотки Нью-Йорка, но тоже неплохая альтернатива. Когда солнце окончательно поднимается, он находится на значительном расстоянии от автострады, шума машин уже он точно не услышит, и, чувствуя, как гулко бьётся сердце в горле, он находит укромное защищённое местечко среди камней, которого, наверное, до него не касалась рука человека, и устраивается поудобнее.

Его будит тихое жужжание.

Питер приоткрывает глаза, прикрывая их рукой от солнца. Оно не в зените, так что сейчас, решает он, должно быть ближе к вечеру. Не те здоровые восемь-девять часов сна, но он был близок, и он бы чувствовал себя лучше, если бы буквально не спал на камнях, и об этом ему уже напоминает собственная шея.