Роуди пожимает плечами, перечисляя события словно это просто разговор о погоде.

– Особенно после смерти его родителей. Это я хорошо помню. Тогда я только поступил в МТИ; он уже выпустился к тому времени. Он тогда просто болтался без дела, а Оба… Стейн… Временный глава компании его отца, он не знал, что делать с этим свалившимся ему на голову ребёнком. Или может, я сейчас думаю, он даже не хотел пытаться. Я взял отпуск на семестр, чтобы убедиться, что он себя не убьёт.

Питер таращится на него, потому что это был мистер Старк, но это не тот человек, каким был мистер Старк. Не Железный Человек, не тот, кто приглядывал за ним, кто отчитал его за чрезмерную остроту и наконец обнял его, когда он вернулся… Нет, это была травмированная личность, кто-то полностью человечный. Это как увидеть своего учителя на улице и осознать, что у него есть собственная жизнь, только на более высоком уровне, таком, который он едва может осмыслить.

Роуди замечает его реакцию.

– Я не имел в виду, что он сделал бы что-то нарочно. Это не в его стиле. Но когда вещи принимали тот оборот, с которым Тони не мог справиться – когда погибли его родители, когда он думал, что умирает сам, после Битвы за Нью-Йорк, после Титана – он становился на путь саморазрушения. Он бы умер, если бы не люди, которые о нём заботились. – Именно тогда Роуди бросает на него взгляд, не обвиняющий, не тот, который должен его пристыдить, но что-то полное такой чистого, искреннего понимания, что Питер непроизвольно тонет в диване, всё глубже теряясь среди подушек. Что-то внутри него обрывается. Он опускает взгляд.

Не думаю, что я такой, решает он, но не смеет произнести вслух. Но, может, часть этого – незнание до того самого момента, как кто-то другой скажет тебе?

Питер изучает взглядом свои руки. Он не носит броню, у него есть веб-шутеры. Между ними очень, очень большая разница.

– А мистер Старк… знал? – спрашивает он. Он не уверен, что именно имеет в виду, но Роуди, кажется, находит в его вопросе собственный смысл.

– Что были люди, которым была небезразлична его судьба? Да, в конце концов он понял это. Не без упрямства с его стороны. Это тяжело, но оно всегда того стоит. Мы часто ссорились после смерти его родителей. Я переехал к ему, и ссоры происходили почти каждый день, и я рад, что это было так, потому что они давали нам возможность продолжать. После Титана мы так часто не ругались, и это меня пугало, но у него была Пеппер, а затем и ребёнок, и… Думаю, он нашёл способ смириться с многими вещами.

Роуди задумывается на секунду.

– Тони редко терпел неудачи по-настоящему. Но на Титане он проиграл как никогда раньше. Конец света случился и не случился одновременно. Думаю, тогда он впервые – по крайней мере с тех пор, как стал Железным Человеком – осознал, что не всё зависит от него. Он думал, что ему надо искать искупление за многие дела. И, по-правде говоря, это было так. Как и мне. В плане, посмотри, на кого я работаю. Но он бы рождён в разработке оружия, и он продолжил это. Он собственными глазами увидел его значение, и это изменило его, в основном в лучшую сторону, но в одном плане в худшую, потому что он не мог себе дать возможность отдохнуть. Помнишь, когда Пеппер сказала ему, что он может отдохнуть… Она говорила об этом.

Плечи Роуди опускаются, и он кажется Питеру таким смертельно уставшим, что затихшее было чувство вины снова начинает скрестись в груди.

– Сейчас мы не в той ситуации. И, надеюсь, никогда не окажемся в ней снова. Но одним из моих главных сожалений касательно Тони является то, что я не смог помочь ему достигнуть этого состояния, пока он был ещё жив. Знаю, в этом нет моей вины, но я думаю, ты понял, что мы все теряем рациональность, когда случается нечто подобное. Некоторые вещи просто никогда не будут нам подвластны. Мы не всегда сможем добиться того конца, которого желаем, для нас самих и наших друзей.

Питер кивает, показывая, что слушает, но он не знает, как ему всё это осмыслить.

На каком-то уровне, однако, он знал, что речь пойдёт о нём. Он не так много знал о мистере Старке до того, как тот пришёл в его жизнь, но у него была причина обратиться именно к Питеру. Помимо тех видео на Ютубе, помимо необходимости помощи в Германии.

Ему почти что некомфортно от того, как близко он может соотнести себя с некоторыми из сказанных Роуди слов. Он прикусывает губу, снова отводит взгляд, затем спустя пару мгновений возвращает его обратно на собеседника.

– Я вам хоть чем-нибудь его напоминаю? – спрашивает Питер.

– Отчасти, да, – говорит Роуди. – Многими хорошими вещами.

– Поэтому вы мне помогаете? Не просто заступаетесь за меня, но позволяете мне жить с вами, а не в каком-нибудь отеле или убежище… Поэтому?

Роуди выдыхает через рот.

– Изначально потому, что так поступил бы он, но его тут нет. Это было тем, что повлияло на моё решение. Теперь я знаю, что оно было верным, ведь ты хороший парень, и тебе нужны правильные люди на твоей стороне. Этого не должно было произойти, но мы всё исправим.

– Конечно, – произносит Питер, но его разум уже перескакивает на другую тему. Что он бы не оказался в этой ситуации ,если бы не ЭДИТ. Если бы, в итоге, мистер Старк не оставил ему этот прощальный подарок, для которого, как он очень быстро понял, он не был достаточно хорош – или, может, просто не готов, если уж быть оптимистом. – Могу я ещё кое о чём вас спросить?

– Спрашивай.

– Почему я? Если я так напоминаю вам мистера Старка, то, скорее всего, и ему тоже напоминал, верно? Помню, он как-то сказал мне, что он хотел, чтобы я был лучше него, но… Он был Тони Старком, он был Железным Человеком, как ребёнок должен превзойти это? Почему… что… – он не знает, как описать это словами. Ему будет плохо от своих слов в любом случае, но. Это последнее, что ему нужно узнать. Последнее, в чем он хотел бы разобраться. – О чём он думал?

Роуди колеблется, словно бы он знает, что сказать за мертвеца, и ему лишь нужно найти нужные слова. Хотя если они действительно были настолько близки – и Питер думает, что, наверное, они были даже ближе – то тогда действительно Роуди может ответить за него.

– Две вещи, – начинает он. – Во-первых, у него было не совсем нормальное детство. Не такое, которое проживаешь сейчас ты – он сам сделал выбор пойти в супергерои, и, будучи взрослым, был готов бороться с последствиями – но всё же такое, которое исказило его восприятие. Ему пришлось быстро повзрослеть, и он думал, что преуспел в этом. Это было не так, но он был уверен в обратном. Так что он видит кого-то вроде тебя, и ты напоминаешь ему его самого, но даже более готового несмотря на куда ранний возраст, и первое, о чём он думает, это “Он справится”. Порой когда ты взрослеешь, ты забываешь, каково быть ребёнком, и все проблемы, от которых сейчас можно просто отмахнуться, были бы гораздо более тяжёлыми тогда, но ты этого не помнишь. Так что Тони увидел тебя и подумал, да, у него всё под контролем, и не видел ни одной причины думать иначе.

Роуди внезапно улыбается, словно бы зная, какой эффект произведут его следующие слова, и добавляет:

– И второе, думаю, ты напоминал ему Стива Роджерса.

Питер на какой-то момент отключается.

– Капитана Америку, – наконец произносит он.

– Ага, – кивает Роуди. – У них были… иные отношения. Отец Тони знал его во времена Второй Мировой. Провёл уйму времени в попытках найти его после того, как тот пропал во льдах, несмотря на то, что у него был собственный ребёнок, о котором надо было заботиться. У Тони были свои проблемы с отцом, но он также рос среди разговоров о том, каким замечательным был Стив Роджерс. Так что когда они встретились и не всегда сходились во взглядах – тебе ли не знать об этом – всё было сложно.

Роуди вздыхает.

– Но не думаю, что Тони когда-либо по-настоящему переставал быть идеалистом. Точно не после того, когда получил возможность узнать Стива получше. Они поладили. Они стали друзьями. Возможно, не в привычном смысле, как ты со своими друзьями. Думаю, между ними постоянно была борьба за то, чтобы сделать другого лучше, и именно так работали их отношения, – произносит Роуди. – Мы с Тони нечасто говорили о тебе, но из того, что мне удалось услышать, и из того, что я знаю о Тони, могу точно сказать: думаю, он заметил тебя. Он встретился с тобой. Он поговорил с тобой. И он подумал, что увидел в тебе свои лучшие качества. Но он сказал тебе, что хотел, чтобы ты был лучше него, потому что отлично знал свои отрицательные черты, и вместо этого видел в тебе лучшие черты Стива. Так что он подумал: “У этого пацана есть потенциал стать лучшим из нас.” То, в чём они расходились, он видел в тебе работающим как единое целое. И я думаю, именно поэтому он практически незамедлительно проявил к тебе такое неограниченное доверие: потому что как только у Тони появлялась подобная идея, он её ни за что не отпускал.